— Что, любовь прошла, малышка?

— Глупенький, я люблю тебя только сильнее и сильнее, но уже как мать, а не как любовница. Ты же понимаешь — я не молоденькая. — Она погладила его волосы. — Мне кажется, тебя надо женить, а я бы радовалась вашему счастью. Ты не очень расстроен, любимый?

— Расстроен?! Я просто раздавлен! У меня ворох проблем, а ты мне — об умиротворении. Я был уверен, что … Подожди, а это на тебя проповеди этой богомолки так подействовали?

— Совсем дурачок! Это у всех женщин с возрастом происходит, поэтому смирись и просто люби меня, как мамочку и помощницу, да найди подружку помоложе — я ревновать не буду.

Проматерившись в душе весь вечер, Евгений с облегчением отложил вопрос до Рождества, уверенный, что зимой Анютка оттает, вопреки холодам.

Как бы то ни было, но по Петербургу Аркадьев соскучился, даже не по городу, а по работе, поэтому немедленно по приезде собрал своих соратников и устроил продолжительное обсуждение. Алексей Присс еще не приехал из дома, Мошков и Крамер работали на заводе Нобеля, а Костович занимался производством арборита. Как обычно много шумели и спорили, но ничего не решили. Расстроенный Евгений на следующий день сам пошел в дирекцию завода Нобеля и договорился об аренде небольшого цеха, а также о изготовлении большинства литых деталей. Мошков с Крамером были переведены в этот цех и началась хоть какая-то работа. Запустили в работу одновременно по 20 штук каждого двигателя, чтобы отладить производство.

В институте Аркадьев убедился, что учеба последние полгода будет больше формальностью и большинство студентов работали над дипломной работой, ну а у него все было почти готово. Поэтому основное время он проводил в цеху. Быстро выяснилось, что арендовать цех не выгодно и Евгений занялся поиском какого-нибудь разорившегося заводика на окраине города рядом с пустырем, чтобы была возможность расширения.

Костович, сам недавно занимавшийся этим, свел знакомство с чиновником из городской управы, у которого они и добыли сведения всего лишь за ужин в ресторане. Две следующие недели были потрачены на осмотр потенциальных покупок. Наконец выбор был сделан в пользу машиностроительного завода с хорошим станочным парком и заплатить пришлось аж 150 тысяч рублей. Риск был серьезный, но Аркадьев шел напролом. После оформления сделки в ноябре все производство перевели туда, а полмесяца спустя пришло подтверждение привилегии на оба двигателя и детали. Спустя еще неделю привилегия пришла и на двигатель Костовича.

Испытания двигателей показали неплохие результаты: 2-х цилиндровый на керосине — 20 л. с., а одноцилиндровый бензиновый 2,5 л.с. На испытаниях присутствовали инженеры с завода Нобеля и уже через неделю они купили два двигателя для нефтяных насосных станций.

Понятно, что в случае положительных результатов, они будут покупать их постоянно, а в этом Евгений был уверен — ничего похожего в мире еще не было.

Алексей Присс опоздал почти на месяц и сразу начал оправдываться:

— Понимаешь, Женя, отец ни в какую не хотел отпускать. Работай, говорит, у меня и нечего витать в облаках. Да еще и женить хотел. Еле сбежал.

— Так ты слинял от работы или от невесты? — скромно поинтересовался Аркадьев.

— Я ж с вами хочу делать дирижабль и самолет, а у отца все уже ясно, — махнул рукой Алексей.

— Ну почему, сделаем помощнее двигатель и ставь на суда вместо паровиков, согласен?

— Конечно, но здесь интереснее.

— А вы заметили, друзья, что Алешка явно уходит от вопроса про невесту, — заметил Мошков и ядовито улыбнулся.

— Ну-у, это как бы…, - засопел Присс. — Короче, она приедет скоро сюда.

Ребята засмеялись, а Крамер иронично посочувствовал:

— И кто же теперь будет твою гувернантку утешать?

Присс расстроенно пожал плечами, а Аркадьев предупредил:

— Дорогой друг, если ты вместо работы будешь решать отношения с невестами и любовницами, то лучше сразу езжай к папе, ясно?

— Да ладно, понял я все.

— Хорошо, если так, а пока вместе с Сашей Мошковым занимайтесь велосипедом с мотором, чтобы к весне на нем гоняли по улицам.

К Новому году приехала Анна Семеновна с Серафимой, смотревшиеся как мама с дочкой на выданье, о чем им сразу поведал Евгений. Анна Семеновна за полгода заметно постарела, а может сказалась долгая дорога, да и Сима выглядела не выспавшейся. Для них Женя заранее снял комнату в том же доме, понимая, что Анна Семеновна не захочет афишировать свои отношения с ним перед племянницей, хотя, скорее всего, это не было тайной для нее. Оставшиеся дни до праздника женщины посвятили музеям, а Евгений отговаривался работой, но на вечернюю премьеру в оперу они его все-таки вытянули, где он с удовольствием продремал все три акта в мягком кресле.

Новогоднюю ночь решили провести на новом заводе, где украсили большую комнату, поставили елку и заказали еду из ресторана. Организатором привычно выступил Присс вместе со своей юной невестой. Он же накупил фейерверков, чем озадачил Аркадьева, но Алексей сумел убедить, что здание каменное и гореть нечему.

Собирались ближе к полуночи, чтобы гулять всю ночь. Костович и Крамер были с женами, Присс с невестой, Мошков, Анна Семеновна, Серафима, Женя и Катерина Норина, ставшая давно уже своей в их компании. Присс с Мошковым пошли устанавливать фейерверки, а остальным Евгений устроил экскурсию по заводу и даже запустил бензиновый двигатель с электрогенератором Сименса, одновременно включив несколько лампочек. Восторг был неподражаемый — электроосвещение еще было в новинку. Пришлось прочитать женщинам целую лекцию о перспективах электричества.

— С Новым годом! — заорал Присс, вбегая в цех. — Пошли смотреть салют!

Фейерверк был шикарный, только Женя старался всех отодвинуть от пусковой площадки, зная непредсказуемость шутих. Ночь была не холодная и никто не хотел в помещение, зато потом с большим аппетитом попробовали деликатесы из ресторана Круглова.

Инженеры говорили только о работе без скидок на женский пол, а те находили свои темы, особенно после нескольких тостов.

— Нет, вы послушайте, — возмущалась Катя, — меня не берут доктором только потому, что я не замужем. Типично мужской шовинизм! Я закончила курс второй из сотни, а вынуждена работать не то сестрой милосердия, не то фельдшером. Над нами вся Европа смеется!

— Катя, ну ты же на вид принцесса, просто не показывай сразу свой характер, и женихи сбегутся, — с кроткой улыбкой увещевала ее Анна Семеновна.

— Мне не муж нужен, а справедливость! — выпалила раскрасневшаяся докторша.

— Слушай, а давай найдем тебе фиктивного мужа, желательно женоненавистника и все будут довольны, правда, ему приплачивать придется, — под общий хохот закончил Аркадьев.

Потом вдруг оглядел стол и хлопнул в ладоши:

— У нас же Саша Мошков свободен, давай его на тебе женим!

Саша закашлялся, но после всеобщего смеха вдруг невозмутимо выдал:

— Если тебе, Катя, нужно для дела, то я не против.

Тут даже серьезные Костович с Крамером полезли под стол от смеха, а Катерина сердито пробормотала:

— Только без всякого супружеского долга.

— Отлично! Одну проблему сняли, — быстро проговорил Евгений и предложил тост за равноправие женщин.

Разъехались уже утром, довольные, но жутко усталые. Катерину разместили в комнате с Серафимой, а Анна Семеновна пошла к Евгению, причем, девицы сделали вид, что это нормально.

Проснувшись после обеда, вчетвером они отправились в трактир и заняли отдельный кабинет. Катя продолжила возмущаться порядками в стране, что даже Евгений не выдержал:

— А вы, девушка, часом не из «Народной воли» будете?

— Я не разделяю их радикализма. А почему ты спросил?

— Ну, ты, это как бы взрывная чересчур.

Щеки Катерины заалели кумачом от возмущения.

— Ну вот и сейчас фитиль о щеку поджечь можно, — спокойно констатировал Женя и сжал ей руку: