После варварского потрошения гриба, оказавшегося на свою беду съедобным, мы с Ай ускорили процесс разведки — зафиксировав волшебницу на спине цепью, я легко рванул вперед со скоростью, о которой маги, с их левитаторами, могли бы только мечтать. Японка от неожиданности что-то вякнула, а затем шлепнулась мне грудью на многострадальную по ее вине спину, вцепившись руками в плечи, дабы не сдувало.

— Ты заметил, что тут нет зон Дикой Магии? — шепот на ухо раздался совсем внезапно. Я ругнулся, уворачиваясь от вытянувшегося почти до потолка белого тонкого гриба, и завращался в полёте волчком. Митсуруги взвизгнула, впиваясь в меня как клещ.

Я заорал от недетской силы впившихся прямо в плоть ручек японки и рефлекторно включил «Железную рубашку».

Ай мухой слетела с моей спины и начала болтаться на держащей ее цепи, визжа и ругаясь. Пусть японка и весила каких-то сорок килограмм, но дестабилизирующим полет элементом сработала на славу — бешено крутясь и завывая, мы рухнули по пологой дуге вниз, впечатавшись в ствол могучего грибного патриарха, по которому и соскользнули до поверхности.

— Чтобы я еще хоть раз кого посадил себе на шею… — прокряхтел я, ощупывая ребра и лицо.

— Джаргак, ты козёл, — проинформировала меня лежащая плашмя лицом в землю Митсуруги. Был бы в этом мире зенит, ее пятая точка смотрела бы прямо на него.

— Я в курсе, мне уже сообщали. Сама виновата, — не остался в долгу я, — Зачем отвлекаешь неумелого пилота на таких скоростях?

— Заткнись. Я пытаюсь понять, сколько целых костей у меня осталось.

Пришлось вставать и кряхтя ковылять к неподвижно лежащему архимагу. На осторожное ощупывание девушка ответила возмущенным бухтением с попытками пошевелиться, что пришлось пресекать на корню, лишив ее подвижности с помощью хвоста. Эти мои действия явно напомнили Митсуруги нечто не слишком хорошее, из-за чего она удесятерила попытки освободиться.

— Ай, кончай маяться дурью, — беззлобно сказал я бессмертной, — Ты что — детство вспомнила? Юность? Зрелость? Старость? Так эти состояния у тебя далеко позади. Лежи смирно.

— Хватит меня лапать!

— Как женщина ты меня интересуешь меньше гриба, в который мы врезались, — поставил я жирную точку на самооценке волшебницы, — Не дергайся или я рефлекторно сожму пальцы сильнее, чем надо. Своей силой мне пока не получается управлять так, как хотелось бы.

Эти слова таки заставило Митсуруги замереть.

Результаты обследования оказались печальны — два треснувших ребра, одно сломанное, перелом лучевой кости левой руки, ушибы мягких тканей и три выбитых зуба. Мне даже стало как-то неловко за то, что у меня от такого падения даже шишки не образовалось, хотя «Железную Рубашку» включить не догадался. Пострадавшая в результате воздушно-транспортного путешествия честно призналась, что никаких ускоряющих исцеление особенностей и приемов не имеет. В отличие от претензий к самому транспорту… но через пару минут решила прекратить из озвучивать. Не знаю почему, может, вспомнила, что пару десятков раз сняла кожу с моей спины?

…или я что-то затянул туговато?

Замотанная в бинты и лубки волшебница, морщась, попросила себя усадить, прислонив спиной к тому самому грибу, об который мы стукнулись. Утвердившись сидя, Ай начала выплетать одной рукой магическую вязь заклинания. Я курил, наблюдая, как пальцы девушки ткут в воздухе едва светящиеся знаки — она решила накрыть большую местность сканирующим заклинанием. Не то чтобы все эти телодвижения были как-то нам нужны, после того как мы обзавелись едой, но обрести уверенность в том, что рядом с нами нет ничего опасного, было бы весьма кстати.

Активировав магию, Митсуруги замерла с закрытыми глазами. Сосредоточенно нахмурившись, архимаг сейчас собирала сведения от расходящегося вокруг нее кольца магического конструкта. Вернувшись в бренный мир, японка уверенно указала на восток пальцем.

— Бери меня… аккуратно, летим туда. Медленно летим. Километров триста, — выдала она ценные указания. Полюбовавшись на мою вздернутую бровь, Митсуруги сделала скорбный вид «как я опустилась — приходится объяснять свои приказы», но снизошла до пояснений, — Там разумные. Небольшое поселение.

— А зачем нам в небольшое поселение? И вообще — к разумным? — резонно спросил я, совершенно не горя желанием вскакивать и куда-то бежать.

— Мне нужно еще как минимум десять листов кожи, — объяснила волшебница, — Лучше пятнадцать. Чтобы мы все точно вернулись. Так что выбор за тобой.

Весомый аргумент. Очень весомый. Боль от расставания с собственной шкурой была чудовищная, а эмоции при виде подходящей ко мне с кривым ножом Ай били через край настолько, что моя «Отрешенность» достигла уже значения в 95 пунктов, но даже так не спасала. В гости к разумным, даже если это сопряжено с риском нападения? Да легко! Обвив поломанную японку хвостом, я неспешно полетел к обнаруженному ей поселению, гадая по дороге, кто бы мог жить в местности, напрочь лишенной животной жизни.

Разумные.

Как много в этом слове. Виды, расы, культуры… когда они смешиваются в чем-то вроде города-улья, то становятся неотличимы от людей. Гибкими, приспосабливающимися, предприимчивыми, склонными к компромиссам и… уживчивыми. Это я заметил еще в Лтакте, где из-за тесноты самые разные представители самых разных цивилизаций были буквально вынуждены плотно контактировать друг с другом. Чем-то это напоминало Вавилон — город, в котором три Малых Народа объединились, достигнув в результате мирового величия. Ламии, гремлины, виндхальфы, а под конец еще и эльфы, притирались друг к другу с полной самоотдачей. Это был вопрос выживания — прямой и ясный. По последним слухам, что я слышал, Вавилон устоял даже после того, как я поделился с миром секретом разрушения Эльфийских Лесов.

Сейчас перед нашими с Митсуруги глазами была картина иного развития цивилизации. Разумные-эндемики, смертные, запертые в тишине своего небольшого мира.

Мы наткнулись на племя разумных гуманоидных грибов, построивших своё селение вокруг Дома Матери. Не увидев сообщений Системы о том, что мы вступаем на территорию поселения, мы с Ай приземлились на территории Дома Матери, с любопытством рассматривая тонких медленных существ с сухой белой кожей, худыми конечностями и головами, похожими на шляпки гриба.

— Не вижу никого выше десятого уровня… — пораженно прошептала Митсуруги, рассматривая собирающихся вокруг нас обнаженных созданий, — Как же они тут живут?

Я просто разглядывал «кьюри» — именно так Система обозначила эту расу. Слабые и медлительные люди-грибы немного отталкивали видом своих глаз. Вместо блестящих шариков с радужкой и зрачком, у них было нечто напоминающее плохо отполированный деревянный шарик с дыркой, размером с торец карандаша, из-за чего разумные напоминали не живых существ, а кукол.

— Странно что они меня не боятся, — прокомментировал я проявляемое кьюри любопытство. Ай кивком согласилась со столь нетипичным поведением.

Оставалось лишь ждать. Дань вежливости? Вряд ли. Излишек времени и надежда договориться — вот она, сплошная прозаика жизни в фентезийном мире.

Ожидание не заняло много времени. Через несколько минут сквозь неплотную толпу молчаливо смотрящих на нас существ протиснулось еще одно. Я посмотрел сквозь Систему на его имя, состоящее из полусотни буквы, и вздохнул при виде 11-го уровня. Существо, которое я про себя обозвал «старейшиной» (чтобы хоть как-то выделить), подковыляло к нам почти вплотную и начало пристально рассматривать. Спустя почти десять минут щель его рта раскрылась шире и оттуда донеслось тихое:

— Вы пришли убить нас?

— Я здесь с ума сойду… — с этими словами Митсуруги поникшим цветком распласталась грудью по стойке Дома Матери. Вид она имела ошеломленно-возбужденный.

— Что тебе не нравится? — я валялся на животе, читая 7-ой том своей книжной коллекции. «Апокалипсис. Том 7: Боги, Дьяволы, Творцы» изобиловал сложными терминами и отсылками, из-за чего был практически непонятен простому бессмертному, но деваться было некуда — спина, вновь лишенная кожи, препятствовала активной деятельности. А еще зверски болела.