Аелия брал меня иногда с собой, когда делал визиты, подчёркивая всячески моё бесправное положение. Сородичи его внимания на меня не обращали. Может быть, всё складывалось к лучшему, давая шанс пройти по их территориям, никого не беспокоя. Порталы там встречались нечасто, я знал, что придётся много передвигаться пешком, но если для ящерки я был вещью, то для других драконов — ещё и чужим имуществом, соответственно. Ни для кого я там не представлял интереса. Тамир ведь не просто так со мной любезничал. Все стремились ведать, что происходит за барьером и когда оно прорвётся и начнёт происходить здесь, только не у всех прорезывался шанс сунуться в драконье логово безнаказанно.

Те места я прилично знал по картам, в моей библиотеке их было достаточно, вот только рисовали их давно, что там изменилось после Потери предполагать я не брался. Ну да пойму на местности, вампиры отлично ориентируются в пространстве.

Я так погрузился в свои мысли, что приход Аелии едва не застал врасплох, впрочем, я и не особенно расслаблялся, помня о зрелях, наблюдающих из угла пыточной. Я поднял голову. Дракон вглядывался в меня с жадностью, словно не насмотрелся за сколько там веков, но и я эти столетия прожил не зря, так что ничего кроме полного упадка духа и тупого безразличия на поверхность лица не выпустил. Здесь не следовало чувствовать. Никогда. Ничего. Иначе прорастал страшный шанс привязаться к своему мучителю, стать рабом по сердцу, а не по закону. Я знал, что так бывает и выстроил стену внутри себя. Верил, что, если сумею сохранить суть, однажды обрету свободу. Время поработает на меня, а ещё терпение.

— Одевайся и марш выполнять задание своего мастера! — сказал Аелия насмешливо.

Думает, что переиграл вампира и держит пальцы на пульсе происходящего. Тамир полагает, что за ниточки дёргает он. Замечательно. Пока они видят соперниками друг друга, я остаюсь практически незаметен — самое удобное положение для осуществления собственного замысла.

В зале, где дракон и проводил большую часть времени, он принялся давать наставления:

— Не забывай, упырь, что теперь у меня есть заложник и судьба его зависит от твоего благоразумия.

То есть Рею он больше заложницей не считает? Хоть это отрадно. Охотник — мужчина, и я верю, что он справится.

— Я помню.

— Родичей моих навестишь. Отдашь подарок.

Ящерка протянул шкатулочку прелестной работы. Внутри конечно же лежали драгоценности. Драконы их обожают и частенько носят напоказ.

У меня, как уже говорил, скопилось немало географических карт, но, когда Аелия достал свою, я отнёсся к ней со вниманием. Лишние сведения не вредили, я смотрел и слушал пояснения. Отыскать драконьи чертоги большого труда не составляло, потому что вампиры видят их даже издали, но точное место их царского дома я не прочь был узнать. Мне ведь предстояло идти именно туда. Стоило, правда, задуматься, пустят ли на порог? Впрочем, мне дальше и не требовалось. Передам гостинец и уйду к барьеру.

Любопытно стало, почему сам Аелия не хочет прогуляться до родичей? Поссорился со своими или намерен помучить нового пленника? От последней мысли мне поплохело. Странно, но успел привязаться к человеку, начал им не на шутку дорожить и хотел защитить, хотя пока не представлял, как. Люди так хрупки. Истязания, что вампир перенесёт с лёгкостью, для них могут оказаться смертельными, а понимает ли ящерка разницу — так кто его разберёт?

Я догадывался, что у Аелии хватит мозгов не вкладывать кнут в мою руку, потому что я ведь беззащитного избивать не стану. Это человек слабее дракона, я — сильнее и могу заявить об этом при случае. Помнится, я сообщил охотнику, что боюсь господина, забыл только уточнить, что и он меня страшится тоже. Сложно у нас всё складывалось, и новый элемент в мозаике вполне способен был спровоцировать преждевременный бунт.

Как уберечь человека, если меня самого здесь не будет? Проблема не давала покоя. Всё что я мог сделать — это направить гнев ящерки на себя самого, разжечь мстительный пыл. Пусть предвкушает расправу, пусть привлекает к ней охотника, я найду способ дать ему знать, что выдержу и не такое, а главное, не затаю и тени недоброжелательства. Сейчас Аелия меня всё равно отпустит, ему важно знать, что происходит в мире за барьером, подношение своему главному передать, я уже на выходе и почти вне его власти. Самое время немного надерзить и обеспечить себя примерным наказанием в ближайшем будущем.

— Прежде ты всегда сопровождал меня в поездках к своей родне, что теперь не так? — сказал я, небрежно пряча шкатулку в сумку, которую имею обыкновение пристёгивать к поясу.

Аелия на миг онемел. Как видно оскорбительных слов в предложении набралось даже больше, чем я предполагал. Я понял, что хорош, но решил, что нескоро ещё удастся так порезвиться, а потому можно и добавить перчинок:

— Надеюсь, ты не в размолвке с другими драконами? Мне же надо знать, как держать себя в их компании.

Глаза совершенно пожелтели, значит разгневался мой ящерка не на шутку. Пришла пора исчезнуть, перебарщивать тоже не следовало. У Аелии только что дым из ушей не валил.

— Не думаешь ли ты, раб, что кто-то станет с тобой разговаривать? — выплюнул он.

Я решил дальше отношения не обострять, просто поклонился, развернулся и пошёл прочь. Не принял к сведению, что поступь моя легка и грациозна, что ящерку это злит, и чёрная зависть временами не на шутку пятнает его золотое в целом сердце. Перестарался я в задуманном коварстве, что и уяснил в тот же миг, услышав за спиной характерный шелест, с каким переламываются в хищную ипостась драконы.

Развернулся я уже в прыжке. Зверь передо мной был крупен и красив, куда представительнее невзрачного в человечьем облике ящерки. Почти чёрная с позолотью чешуя, могучие лапы, пасть полная кинжальных зубищ. Привлекательно он смотрелся и опасно.

Что только задумал? Нас разделяла почти вся комната, так что я надеялся собраться перед возможным нападением. Драконы довольно неуклюжи, при изрядной мощи им недостаёт проворства. Я зорко вглядывался в оскаленную морду, а потом заметил, как еле уловимая волна прошла по шкуре, дёрнулся хвост. Огонь! Он решил ударить пламенем! Комната пострадает, но и я окажусь голым без волос и в волдырях — хорош буду в качестве данника. Опозорить меня захотел? Всего прочего мало? Во мне тоже вскипела, встала пеной накопленная ненависть.

Оранжевый вихрь прянул, сметая всё на своём пути, только я успел переломиться тоже. Щитом выставил крылья, у нас они не горят, так что драконье пламя лишь дыхнуло жаром. Волосы треснули кое-где, но этим я пренебрег — отрастут.

Я выпрямился. В сказках драконы способны пыхать огнём, когда им только захочется, но на деле нужно время, чтобы накопить в себе новый потенциал. Мне следовало уйти немедля, оставив Аелию разбираться с пылающей мебелью и тухло тлеющими коврами, но рассердил он меня не на шутку, а вампиры в боевом обличии не так рассудительны, как в человеческом.

Я прыгнул вперёд и огрел его крылом по башке. С разгона, со свистом эта штука человеческую голову смахнёт как нежный бутончик, но и дракону досталось изрядно. То ли он не ожидал ответного нападения, то ли на лапах стоял не так твёрдо, как ему казалось, но повело всю тушу к стенке, а тут ещё когти зацепились за ковёр, поволокли его за собой, руша попутно уцелевший столик.

Ящерка взревел, вздымая собственные крылья, попытался отбросить меня, но я распластался в воздухе и поднырнул под летящую плоскость, заехал ему по роже с другой стороны, уже рукой, лапой я это не называю даже в бою.

Мелкие чешуйки на щеках от моих когтей вскрылись красивыми полосами, вытаращенные глаза полыхнули янтарным. Я мигом отпрыгнул, вновь увеличивая дистанцию, уклонился от другого крыла и вдогонку пнул его своим.

Ящер снова заревел да так, что к хаосу на полу добавилась ещё и потолочная люстра, с грохотом полетели во все стороны куски стекла и чугуна. Я оглянулся, проверяя, как много у меня за спиной свободы, а потом снова прыгнул вперёд и врезал крылом по одной из массивных лап.