Она расцвела, во взгляде её читалось обожание.

— Мне пора.

— Ты за мной приедешь?

— Куда я от тебя денусь, глупенькая. — легко пообещал Андрей.

— Вообще-то, я не ребёнок, и всё понимаю! — припечатала Валя, насупившись. — не надо говорить со мной, как с маленькой!

Мужчина хмыкнул, наклонился, легонько обнял её, поцеловал куда-то скользяще в уголок губ, и толкнул дверцу. Алька нехотя выбралась в душное утро, стараясь прогнать тревожные мысли. Нужно возвращаться, заскочить на рынок, иначе Зинаида её со свету сживёт своими нотациями, мол, опять где-то шлялась.

И Янка что-то не звонит. Любопытно же, как там дела, выкрутилась она или тоже где-то тихо отсиживается, пока «быки» Артёма переворачивают весь город в поисках пропавших денег…

Устав тереть себя жёсткой мочалкой, Яна бессильно привалилась к стене. Какой смысл отдраивать тело, если уже через несколько часов придётся отдавать его на потеху. Внутри всё бунтовало против такой перспективы, но она подавляла желание сбежать. Артём дал понять, что, если она постарается на славу, и он не будет разочарован, то вожделенная сумма окажется у неё в руках. Блеф, или всё-таки правда?

Он с лёгкостью отвалит ей пятьсот тысяч баксов за ночь любви? Что толку мучить себя размышлениями и предположениями, пусть всё течёт своим чередом. И хватит себя жалеть, мысленно приказала девушка. В конце концов, что такого ужасного её ждало? Ну, переспит она с Шерхановым, раз, другой, зато Алька останется цела, и мама тоже.

Спохватившись, что не звонила Елене второй день, Янка вскочила с бортика ванны, куда только что присела. Сумка же с телефоном здесь, в доме Артёма, а значит, она может прямо сейчас набрать мамин номер, объяснить, что у них с сестрёнкой всё в порядке, успокоить, ведь та наверняка места себе не находит, не зная, почему дочери молчат.

Энергично растерев тело махровым полотенцем, Яна потянулась за банным халатом. Он, конечно, на три размера больше, а то и на все пять, но выбора нет. Артём заметил, мол, раз она не хочет надевать купленные им наряды, будет довольствоваться малым. Бросил ей свой боксёрский халат, велел хорошенько отмокнуть.

Она усмехнулась, горько, ненавидя и его и себя. Его — за то, что он был единственным её спасением, или хотя бы надеждой на оное. А к себе испытывала ненависть по той простой причине, что знала — всё повторится, нечего жить убеждением, что сумеет хранить холодное равнодушие в постели с ним. Он умело пробуждал в ней чувственность, заставлял ощущать постыдное сексуальное влечение к нему.

Вот это-то и злило.

— Вот чёрт! — в сердцах воскликнула девушка, выронив из рук золотую серьгу.

Этот ювелирный комплект — симпатичные пусеты в форме звёздочек с подвесками, колечко и цепочка с такой же подвеской был ей очень дорог. Как никак, а подарок мамы на восемнадцать лет, и Яна не сомневалась, что Елена не пожалела отдать за эту роскошь большую часть своей пенсии. Терять украшение в чужом доме не хотелось.

Встав на колени, Янка принялась осматривать сантиметр за сантиметром весь пол, углы, заглянула за корзину с грязным бельём, затем под ванну. Но расстояние до стены было слишком большим, и там притаился сумрак. Фонарик бы, да где его взять? На мобильном-то он есть, но тогда надо униженно уговаривать Артёма вернуть ей сумку.

Или просто попросить у него фонарь, сказать, что потеряла серёжку. Не совсем же он бесчувственная скотина!

Поколебавшись, и, так и не решившись идти к хозяину особняка с просьбой, Янка со вздохом снова опустилась на корточки. Ладно, попробует так проверить, не закатилась ли серьга в это место. Руками она тщательно ощупывала мозаичную плитку, продвигаясь под ванну всем корпусом, и вдруг нашарила что-то, чего там быть по сути не должно. Мягкое, упругое, наощупь похожее на…

Она нахмурилась. Пальцами, медленно исследуя находку, провела по всему периметру предмета. Вроде как сумка кожаная. Странно, Артём что, прячет в ванной клад, — мелькнула потешная, но вместе с тем тревожная мысль. Понятно, без фонаря всё же не обойтись.

Тут-то и открылась дверь. Яна резко оглянулась, больно ударилась макушкой о мраморный бортик, и увидела Шерханова. Вернее, его босые ноги.

— Картина, конечно, соблазнительная. — хмыкнул он, скрестив на груди руки. — ты чё, нарочно ждала, когда я войду?

Он был, совершенно обнажённым, если не считать другого распахнутого боксёрского халата, накинутого на голое тело. Янка потеряла дар речи, позабыв про свою нелепую позу с выпяченным задом на четвереньках, и беззастенчиво рассматривала мужчину. Красивый он, это бесспорно. Литые мышцы, гладкая светлая кожа, россыпь множества тёмных веснушек на груди. Подтянутый живот, курчавые волоски цвета пшеницы, ровной дорожкой убегающие к паху, и…

На её глазах каменеющий член — результат её невольного соблазнения минутой ранее. Она даже не вспомнила о несчастном украшении, сиротливо валяющемся где-то на полу, ибо мысли потекли в ином русле. Вот оно, то, что она всеми силами оттягивала, неизбежно случится сейчас…

***

Паренёк, которому Артём поручил узнать всю подноготную Яны, уложился в пару часов. Теперь Шерхан знал о ней если не всё, то очень многое, и уже успел переварить поток информации. Чутьё не подвело и в этот раз, девчонка неспроста появилась на его горизонте, а её легенда о якобы мечте сладко жить за счёт богатого спонсора не более, чем неумелая ложь. Пока он не выяснил наверняка, она ли стащила кейс, или вместе со своей сестрой, которая работала уборщицей в клубе, но докопается и до этого.

Впереди — вся ночь. А уж с лживой дурочкой Артём справится без проблем.

Но серьёзный разговор — после. Она затеяла опасную игру, завела его, заставила чувствовать раздражающее возбуждение, и расплатится сначала за это. Шерхан не выдавал своих мыслей, продолжая оставаться тем лохом, коим его представляла Яна, пусть девочка слегка упьётся своей мнимой победой. Надо же, пятьсот штук зелени — назвала сумму и глазом не моргнула. Молодец, крошка, за смелость и дерзость — пять баллов.

Рывком, подняв на ноги, мужчина обхватил её за поясницу, держа в объятиях, как в коконе. Она явно была напугана, но не сопротивлялась. А как же, решила идти до конца, непонятно только одно — если кейс с баксами украли они с сестрой, на какой хрен ей понадобилось ещё столько же? Хотя, возможно, в чём-то красотка и не врала, по половине лимона зелёных на каждую — и, прощай, нищета…

Одним махом стянув с неё халат, в котором Яна буквально утонула, Артём движением плеч избавился и от своего. Оттеснил девчонку к ванне, она споткнулась, крепче вцепившись ему в спину, оцарапала ногтями. Случайно, разумеется, но это лишь добавило огня в разгорающийся костёр его желания.

— Ни звука. — предупредил он, развернув её, и принуждая наклониться. — щас чуток расслабимся, крошка, а потом поужинаем и пойдём в спальню. Ночь длинная, нам с тобой хватит порезвиться.

Яна схватилась руками за бортик ванны, до Артёма доносилось её сиплое, прерывистое дыхание. Боится, и правильно делает. Он не сопливая шпана, с ним шутить — себе дороже. И покорность эта его злит, пора растормошить девочку. Не дав Яне раскрыть рта, он грубо намотал её же волосы ей на лицо, запечатав губы, и начал осыпать чувственными поцелуями шею, между лопаток, прошёлся языком по нежной коже позвоночника, вырвав у неё утробный, приглушённый стон.

Ага, ещё одна эрогенная зона на прекрасном теле. Первую он нашёл под коленками, интересно, сколько их ещё предстояло обнаружить. Огненная лава росла в паху, пробуждая дикое возбуждение, Артём вдруг ощутил сначала холодок, потом невыносимый жар, скатившийся по коже. Стиснул тугие ягодицы девчонки, огладил, безжалостно развёл полушария пальцами, и, мучая не столько её, сколько самого себя, провёл по мягкому колечку ануса вздыбленным стержнем.

Яна заметно напряглась, попыталась ускользнуть, но он держал крепко. От неё одуряюще пахло свежестью, его пеной для ванны и чем-то ещё. Порочный аромат просачивался через поры её кожи, манил, лишал самообладания. Движения Артёма стали дёргаными, член окаменел, просясь внутрь тесной девичьей попки, но мужчина пока владел собой, и распалялся сильнее, продолжая легонько, без проникновения, вбиваться между её ягодицами. Вот так, крошка, не стой истуканом, бейся, отстаивай свою честь!