— Меня-то всё устраивает, крошка. Но ты ж не глупая, сечёшь, что товар должен быть сполна оценён, прежде чем я за него отсыплю зелени. Давай, заканчивай тут в темпе, у меня дел полно. Покувыркаемся вечерком, тет-а-тет, покажешь, чё я покупаю.

Не очень-то убедила его Яночка. Пятьсот тысяч баксов, — не больше и не меньше на якобы сладкую житуху за счёт богатого лоха. Артём предпочёл не комментировать её выпад, наперёд будучи уверен, что она мастерски юлит. Но наживку она проглотила, теперь никуда не денется, а он всё равно скоро докопается до истинных мотивов девочки.

Окинув её соблазнительную фигуру глазами, велел ей быстро демонстрировать выбранные шмотки, вышел из кабинки и вальяжно растянулся в удобном мягком кресле напротив примерочной. Девица — консультант стрельнула по нему косящим взглядом, но не вмешалась, с приклеенной улыбкой продолжая вертеться вокруг двух цыпочек — покупательниц.

В ожидании выхода Яны Артём набрал смс Музыканту, узнавая, есть ли какие-то сдвиги. Тот ответил моментально, коротко сообщил, типа, его пацаны уже выехали в Тарусу по тому адресу, который значился в паспорте Валеньки Беловой.

«Держи меня в курсе», — отправил Шерхан ещё одно послание, и откинулся на спинку, прикидывая, когда ждать первой весточки от Штыря — того самого законника, который был негласным хозяином криминального мира столицы и грел под своим крылом тюремные лагеря…

Елена Владимировна была честной, не нарушала закон, и дочерей старалась воспитать такими же, как сама, порядочными. Так вышло, что с отцом Яны у неё судьба не сложилась, но второй брак оказался счастливым, родилась Алечка, и только благодаря своим девчонкам женщина не сошла с ума от горя, когда умер Григорий. Со старшей дочкой у Лены проблем не было никогда, Янка росла смышлёной, умной, чётко знала с ранних школьных лет, чего хочет добиться. И шла к цели, не сбиваясь с пути.

Валюшка уродилась в отца. Гриша тоже иногда бывал упрямее чёрта, вот и она переняла это его качество, а ещё, чем взрослее становилась дочь, тем чаще Елена замечала за ней привычку врать. Пусть пока по мелочам, но ведь всё равно неприятно. Яна, та была прямолинейной, юлить не любила, и, что бы, ни натворила, честно во всём признавалась. А вот Алька предпочитала избежать выволочки за проступок, и всячески изворачивалась, чтобы ей не влетело от родителей.

Конечно, сердце материнское болело, когда младшая уехала гостить к сестре. Москва представлялась Лене, отродясь не покидавшей родные края, чем-то опасным, чуть не космическим и далёким миром. Но Яна убедила, что присмотрит за Алькой, мол, пусть девка развеется, впечатлений наберётся перед выпускным классом, и мать сдалась.

На душе было неспокойно. Словно предчувствие беды грызло нутро. Как выяснилось — неспроста…

***

Незнакомых парней Елена увидела издали, как раз возвращалась из аптеки. В последнее время давление стало шалить, давняя подруга, врач — кардиолог по образованию, посоветовала обследоваться, даже записала её вне очереди в свою клинику, но женщина боялась больниц, и на приём не пошла. Суеверный какой-то страх, с юности засел. Когда Лене было шестнадцать, умерла мама, тяжело уходила, трое суток мучилась — прогрессирующий рак лёгких, последняя стадия. И с тех пор, едва переступая порог лечебницы, Елена Владимировна чувствовала себя несчастной рыбой, которую живьём вывалили на сковороду жариться…

Молодчики были явно не местные, но по каким признакам это определила, Елена не поняла. То ли одеты они не по-тарусски, то ли что-то в повадках настораживало. Она замедлила шаг, перехватила пакет с лекарствами в левую, там же несла и авоську с продуктами, а правой рукой нервно убрала волосы со щеки. Незнакомцы оглядывались, стоя у ворот её дома, один, широкоплечий и приземистый, почти квадратного сложения, лениво двигал языком жвачку, гоняя во рту, а второй цепко впился в Лену взглядом.

Паниковать, в общем-то, пока было не от чего, но её пробрала дрожь. Сроду на их улице бандиты не топтались, и вдруг появились, как черти из табакерки. Вот что беспокоило, внезапно осознала она — морды у них бандитские, и куртки кожаные, ни дать ни взять — гости из криминала. И даже не в фильмах дело, где головорезы так и выглядели, как эти двое, Елена встречала местных гопников на рынке — точь в точь, как эти, на лысо бритые, нахальные и вальяжные.

В горле застрял противный ком, сердце ускорило бег, болью отдаваясь в грудной клетке. Лена остановилась, поставила сумки на землю, пережидая одышку, и в этот момент парни двинулись прямо на неё. Тот, с лысым черепом, что-то выуживал из внутреннего кармана распахнутой куртки, и женщина похолодела. Но в руке у него возник отнюдь не пистолет, и она мысленно себя отругала.

Ну, кто же станет её убивать средь бела дня! Кому она нужна?

— Простите, мамаша, не подскажете? — растягивая слова, низким басом обратился к Лене здоровяк, сунув руки в карманы штанов, — Валя Белова здесь проживает?

Елена смахнула испарину со лба, тупо уставившись в раскрытое удостоверение, которое двумя пальцами держал бритоголовый. Она ничего не понимала. Капитан особого отдела по работе с несовершеннолетними, — прочла, наконец, сфокусировав расплывающийся взгляд. Меньше всего эти молодчики походили на полицейских. Но ведь необязательно носить форму, верно? Да и конспирацию никто не отменял.

Впрочем, подобные мысли пришлось отогнать. Почему Альку ищут в Тарусе, если она что-то натворила?

— Что вам нужно от неё? — враждебно спросила, глядя на одного и другого поочерёдно.

— Поговорить. — вмешался лысый, пряча «корочку» обратно. — ты маманя её, так? Дочка твоя свидетель важный, она, по нашим сведениям, сюда умотала из Москвы. Так где она?

Не-ет, точно не полиция. Выражаются, как настоящие бандиты, в органах правопорядка хотя бы не пугают граждан внешним видом! Господи, но зачем Алька понадобилась этим гадам, куда она умудрилась влипнуть?! Когда в последний раз Елена говорила с ней по телефону, та была весёлой и взахлёб рассказывала, как ей нравится в столице.

Стоп, а когда он был-то, это последний раз? В минувшие два дня мобильный младшей дочери был отключён, а когда звонила Яне, по её словам, Алька то спит, то в ванной, то убежала в магазин в подвале их дома. Сегодня утром оказалось, что у Вали деньги на балансе закончились, и мать собиралась пополнить той счёт.

Несмотря на природную застенчивость, робкой женщина не была. Выхватив из сумочки газовый пистолет, она отступила назад, и строго сказала:

— Немедленно скажите, кто вы такие, и что вам от неё надо? Иначе разговора не получится!

Оружие самообороны Янка ей подарила на Новый год, и велела с собой носить, даже пользоваться научила. После случая с дочкой Гали Резниковой, которую тарусские бандиты изнасиловали толпой, горожанки стали бояться ходить по улицам в сумерках, и многие обзавелись средствами самозащиты. Разумеется, против двоих негодяев газовый пистолет невесть какая защита, но припугнуть можно — от настоящего с ходу не отличить.

Парни переглянулись. Ухмылка на мясистой морде «шкафа» Лене не понравилась. Она и сообразить не успела, как всё произошло, и уже через секунду её вели под ручки к калитке, а бесполезное оружие перекочевало в ладонь лысого. Закричать и позвать на помощь соседей она не могла, горло сдавил спазм, дышать было трудно — сердце прихватило от страха. Её, как куклу, завели на крыльцо, вытряхнули содержимое сумочки и нашли ключи от дверного замка.

Лена обречённо смотрела, как в доме хозяйничали чужие, страшные люди. Переворачивали всё кругом, устраивая непонятный погром — зачем, для чего? Чтобы имитировать ограбление, когда она откажется выдать Альку, и её саму убьют? Почему-то такая перспектива не испугала, собственная смерть Елену не волновала, а вот за девчонок она боялась. Сидя, скрючившись, на стуле в кухне, она лихорадочно придумывала, как связаться с Яной, предупредить об опасности. Но телефон — на крыльце, в груде вещей из сумки, да и злить бандитов нельзя. Она должна узнать, что натворила Валя.