21 мая Дорогин с Тамарой собрались поехать на могилу Кана Савинского – исполнилось 9 дней со дня его смерти. Звонок мобильного телефона оторвал директора сыскного агентства от чашки крепкого кофе.

– Слушаю тебя, Вероника, – сказал он, взглянув на определившийся номер абонента. Это была вдова Кана.

– Сергей, – послышался в трубке потерянный голос молодой женщины, – мне из милиции позвонили, сказали, что могилу Кана кто-то разрушил… Взорвали вроде…

Дорогин скрипнул зубами, но взял себя в руки и спокойным голосом произнес:

– Понял, Вероника. Ты дома сейчас? Я за тобой заеду, – сыщик нажал кнопку отбоя и посмотрел на жену. – Тамара, тебе придется остаться, – сказал он. – Там что-то непонятное на кладбище. Поеду разбираться. Побудь дома, милая, мало ли что там…

Тамара только развела руками. В таких делах она с мужем никогда не спорила. Да и вообще, из всех представительниц прекрасного пола, когда-либо общавшихся с Дорогиным, по работе с ним имела право спорить только одна – Ольга. Именно в честь нее и было названо сыскное агентство, руководимое Дорогиным.

…Сергея Дорогина, его жену Тамару и Ольгу Шевчук, дочь погибшего сотрудника Главного управления собственной безопасности МВД России, связывало очень многое. Несколько лет назад, зарабатывая деньги на операцию для Тамары, Дорогин взялся за опасное дело – под маркой съемок телешоу доставить в Челябинск заказчику коллекцию оружия, украденную у одного московского профессора. По пути он подобрал девчонку, у которой только что погиб отец. Она хотела добраться на Урал, к своему дяде. По ее словам, тот был очень богатым и влиятельным человеком, способным защитить Ольгу, которая запомнила в лицо одного из убийц отца.

Бандит по кличке Мамонт, которому Сергей в свое время перешел дорогу, устроил за ним настоящую охоту. Ольгу тоже искали – и милиция, и те, кто организовал убийство майора Шевчука, и ее дядя, Лев Фортунатов, человек действительно с огромными возможностями. И тысяча восемьсот километров Транссибирской автомагистрали, которые отделяли Москву от Челябинска, превратились для них не в киношный, как предполагали авторы телешоу, а в самый настоящий боевик.

В то время Дорогин не был законопослушным гражданином России. Он отсидел четыре года в тюрьме по ложному обвинению, потерял жену и детей в автокатастрофе, подстроенной бандитами, которым жестоко отомстил. Тогда же он встретил Тамару, работавшую медсестрой в больнице подмосковного города Клин. Ее друг, талантливый доктор, спас Дорогину жизнь. Именно тогда Дорогин и получил кличку «Муму», вынужденный играть роль глухонемого. После гибели доктора ему достался его дом… и Тамара, которую Дорогин смог полюбить.

Через несколько лет у Тамары обнаружили злокачественную опухоль. Лечение за границей, в немецкой клинике, стоило бешеных денег. Тогда Дорогин занялся опасным бизнесом – перевозил на своей машине нелегальные грузы. Чаще всего это был криминальный товар – от фальшивых денег до экзотических змей, ввезенных в страну контрабандой. Впрочем, Дорогин никогда не интересовался содержимым грузов.

После окончания «челябинской эпопеи» Фортунатов оплатил операцию Тамары (кстати, она прошла успешно) и предложил Сергею возглавить в Москве фирму, которая сможет заниматься чем угодно, на усмотрение Дорогина. Тот понимал, что это – благодарность «крутого» Олиного родственника, и не усмотрел причин для отказа. Само собой, заниматься торговлей или ресторанным бизнесом бывший каскадер не хотел. После недолгих размышлений, посоветовавшись с друзьями, он внял предложению знакомого генерала в отставке Бодренкова, и решил организовать что-то вроде частного сыскного бюро, которое помогало бы состоятельным людям решать их проблемы. А проблем у состоятельных людей оказалось так много, что уже через несколько месяцев Дорогину пришлось значительно расширить штат, который вначале состоял из самого Дорогина, его заместителя Леонтьева и трех молодых оперативников. Этих ребят, только что закончивших службу в разведывательных подразделениях Министерства обороны, он тоже нашел по рекомендации знакомых.

Вскоре стало ясно, что парни не справятся с таким объемом работы, который внезапно навалился на недавно созданное агентство. Если бы дело пошло и дальше такими темпами, уже через год-два Дорогин вполне мог бы не только окупить контору, но даже вернуть вложенные Фортунатовым деньги. Количество оперативников выросло до десяти человек, а на помощь руководству агентства пришел уволившийся на пенсию старший следователь прокуратуры Москвы.

Едва ли не половина заказов касалась заурядного рэкета и шантажа. После того как Дорогин смог защитить нескольких бизнесменов от вымогателей, слава о его фирме понеслась по московским офисам. Несколько серьезных криминальных структур предложили агентству «крышу», но быстро отвяли, узнав, что Дорогин заручился поддержкой ГУСЕ Министерства внутренних дел. Действительно, коллеги покойного майора Шевчука, которые не знали о подпольной деятельности «курьера» Дорогина, приветили человека, оказавшего помощь в раскрытии убийства их сотрудника.

Дорогин завоевал репутацию независимого, самостоятельного и очень серьезного человека. Откуда-то даже просочилась информация, что за ним стоит не только ГУСЕ, но и сам Граф, человек известный и чрезвычайно влиятельный…

Сперва Сергей смеялся про себя, когда подводил итоги месяца и подсчитывал, в каком огромном количестве переступают его кабинет потенциальные рогоносцы, заказывающие слежку за своими женами (мужьями), которых подозревают в адюльтере. Чаще всего для добычи доказательств неверности (либо, что бывало реже, верности) супругов хватало нескольких дней. Но несколько раз сотрудники Дорогина были вынуждены вылетать на Кипр, в места отдыха «новых русских», а однажды, в начале декабря, клиент оплатил даже «следственные действия» в течение недели на Канарских островах. Дорогин усмехнулся и решил устроить себе с Тамарой небольшие «рабочие каникулы».

С Каном Савинским Дорогин познакомился больше года назад, во время поисков химика Рэма Харбарова, который, как оказалось, был связан с вьетнамской мафией. Они стали друзьями. Хотя Дорогин предупреждал Савинского, что его методы борьбы с наркомафией абсолютно бесперспективны, но Кан не хотел ничего слушать, продолжая отправлять на тот свет мелких и крупных наркодилеров. Впрочем, их меньше не становилось, и вот теперь они добрались до самого Кана…

– Когда это произошло? – спросил Дорогин у представителя администрации Троекуровского кладбища, стоявшего рядом с ним и наблюдавшего за тем, как криминалисты изучали место взрыва.

– Утром, – ответил тот. – Слава богу, никого поблизости не было.

Видимо, в могилу заложили фугас – вокруг воронки глубиной в метр на большом расстоянии были разбросаны венки, от могильного холмика ничего не осталось, соседние памятники покосились от взрывной волны. Вдова Кана Вероника, одетая в черные джинсы и такой же свитер, присела на скамейку у ближайшей могилы – ноги ее не держали. Дорогин предполагал, что про деятельность организации «Тхе Хук» она знала только то, что ее члены помогают жертвам наркотиков и их семьям. Про то, что ее муж уже несколько лет наводил ужас на распространителей героина, ЛСД, марихуаны и кокаина, она если и догадывалась, то Дорогин об этом не знал.

– Чем же этот профессор так кому-то насолил, что его даже мертвого в покое не оставляют? – задумчиво произнес подошедший милицейский капитан. – Неужели двойку на экзамене кому-то поставил?

– Именно так, – ответил Дорогин. – Он экзамены всегда очень строго принимал. Вплоть до высшей меры…

Для того чтобы представить заместителю московского мэра Купцову предложения о совершенствовании работы ритуальных служб города, Матвей Хвостов выбрал не совсем удачный день. Впрочем, выбирал не он – сам Купцов назначил ему аудиенцию во вторник, 1 апреля.