Слизеринка резко развернулась, припечатывая уже его к углу деревянного стола. Поттер был источником, эликсиром счастья, живой водой и маяком ее благосостояния. Каждый его вдох, движение рук и мокрые ласки губ приносили исцеляющую боль, закаляли волю и выбрасывали горькие воспоминания прочь из разума. Ее ладонь проникла под резинку мужских трусов, но избранный крепко удержал за предплечье.

— Я хочу…,— Паркинсон оторвалась от теплого рта молодого человека и сквозь частые вдохи попыталась внятно пояснить. — Я хочу попробовать…ТЕБЯ.

Гарри посмотрел ей в глаза, чувствуя, как боль в паху соединяется с волнительным томлением, где-то глубоко в груди. Под кожей и ребрами дрожало, но не от страха.

«Снова здесь, со мной…», — он не желал отпускать, отдавать и возвращать ее к свету.

Там опасно, обманчиво ясно и подозрительно.

Герой убрал свою руку, позволив девушке действовать. Она спустила штаны вместе с бельем и медленно наклонилась. Неопытные в оральных ласках губы прикоснулись к влажному кончику члена. Герою пришлось до бела сжать край несчастного стола и взвыть, сквозь плотно сжатые зубы.

Нежно, изучающе и так искренне.

Женская ладонь обхватила твердый ствол, а язык пробовал края головки на ощупь и вкус. Поттер положил ладони на плечи аристократки и больно впился пальцами. Этих осторожных ласк оказалось достаточно, чтобы озвереть, хотя в прошлых отношениях, его баловали минетом. Он слишком долго был нее, слишком мало касался нежной кожи и не вдыхал дурманящего запаха духов.

Гриффиндорец резко поднял Паркинсон и усадил ее на холодный край вместо себя.

— Только попробовать, — прохрипел он, задирая подол черного платья. Теперь настала его очередь.

— Ты…— Панси сразу не догадалась о его намерениях, но ноги сжать не успела, когда сильные руки притянули ее за бедра.

Тонкая ткань синих трусиков сдвинулась в сторону. Она уже была готова принять его и истекала влагой. Собирая в опьяневшем разуме всю накопленную информацию об этом, избранный ввел в ее лоно два пальца и провел языком по блестевшему кончику нежной плоти.

— Салазар! — слизеринка вцепилась рукой в темные волосы на макушке парня и содрогнулась от слишком ярких ощущений. Она уже была близка и могла впасть в удовольствие с минуты на минуту, но подобное обладание не было слишком полным.

Ей нужен он весь, чтобы затеряться, раствориться и исчезнуть в малахитовом тумане.

«Окончательно.»

— Пож-жалуйста, Гарри…— девушка захныкала между громкими выдохами, начиная неудержимо двигать тазом навстречу убивающим ласкам. — Будь во мне.

Гриффиндорец не мог оставить такую мольбу без ответа. Просвистев на вдохе, он поднял тело брюнетки и осторожно положил на свою мантию, даже не запутавшись в спущенных брюках. Водолазка была равнодушно отброшена в сторону, открывая девичьему взгляду поджарую грудь молодого мужчины. Сильные руки наконец победили последнюю пуговицу на платье и приспустили кружево тонкого бюстгальтера. Панси царапала его шею и выгибалась от нетерпения и жажды, пока он пытал ее тело своим ртом. Наконец, через пару минут, герой навалился на нее и толкнулся вперед, плавно проникая в жар ее тела. Поцелуй заглушил вскрик, а пальцы погладили лицо. Она приподняла бедра и позволила протиснуться глубже до самого основания.

Заполняющие ощущения усилили пульсацию, обогнавшую ускоренный ритм сердца. Поттер двигался медленно, проявляя жестокость к собственной плоти. Тело требовало разгона, но он немилосердно оттягивал момент оргазма, чтобы быть дольше в этой сладкой пропасти, краю реального мира и слишком дорогой для него женщине.

— Пер…се..фона…— Гарри попробовал на вкус, произнес и растянул с монотонными ударами полное имя слизеринки. — Персефона…,— уже увереннее, громче и прямо в левое ухо девушки, на глазах которой образовались слезы.

Ее ладони приклеились к ребрам молодого человека, а в сердце образовалась брешь.

«Невозможно и по-настоящему.»

Гарри Поттер, ее печальный властелин Тартара и Подземного Мира. Его живые глаза несли с собой бездну счастливого забвения в изумрудных водах реки Стикс. Одинокий бог Аид, преданный с самого начала, брошенный в холодные руки магглов и живший все это время без любви.

Без ее любви.

Девичьи руки крепко обняли и прижали его тело в удушающем, сильном порыве открывшихся чувств. На лбу и верхней губе заблестели капельки пота, а вдохи и выдохи соединились в одну мелодию сердец и душ.

Панси было больно падать в удовольствие, особенно когда избранный из последних сил врезался в нее, освобождаясь от своей живительной сути. Он громко вскрикнул, разорвав ткань собственной мантии возле ее головы, а брюнетка издала умирающий вопль.

Непобедимое, тяжелое и всеобъемлющее кружилось вокруг вспотевших тел, не разрывая невидимые кольца самого сильного оружия против любой темной магии. Их лбы соприкасались. Мокрые, горячие и уставшие. Поттер удерживал ее под собой, а она не пыталась вырваться. Короткие поцелуи скользили по мокрым щекам, даря веру и успокоение. Сладкая агония от истомы замедляла время, а легкая ласка лица бережными пальцами стирала следы чистых слез.

Это был новый мир, восставший из пепла фениксом.

— Мне нужно зайти к директору Макгонагалл. — проговорила Панси, после долгого молчания и возвращения в действительность. Ее руки по-прежнему гладили плечи молодого человека, а губы оставляли невесомые поцелуи на непослушных волосах.

Гарри все еще лежал на ней и был внутри. Он бы с удовольствием продолжил. Развернул девушку спиной к себе и задал отменный темп, чтобы взбодриться.

Ему всегда будет мало. Мало ее.

— Я пойду с тобой. — уверенный, короткий ответ не мог быть оспорен или подвергнут сомнению.

Слизеринка слегка хмыкнула, а потом лениво улыбнулась.

***

В широком камине уютно потрескивали дрова, а обжигающее пламя слегка вздрагивало. За витражными окнами сверкал беленой зимний пейзаж. Снег медленно укрывал землю пушистым покрывалом и маленький, круглый чайник на подносе во второй раз наполнялся горячей водой. Директор Макгонагалл уже точно знала, что этот разговор будет долгим и тяжелым. Стало весьма жестоко и неприятно опрашивать только что вернувшуюся девушку, принявшую на себя удары неизвестного врага.

Панси наворачивала маленькие круги по кабинету, в то время, как пожилая женщина и гриффиндорец наблюдали за ней с тревогой и стремлением разобраться в сути происходящего.

«Почему же Дафна не рассказала мне?» — задумалась девушка, просверливая взглядом залатанную Распределяющую Шляпу на полке.

Учитывая состояние блондинки, близкое к восторгу от знакомства с будущим свекром, она могла просто забыть или не успеть предупредить подругу.

— Возможно, когда вы вернулись в родовое поместье своей семьи, то успели заметить нечто…необычное? — Минерва подбирала слова для вопроса, чтобы не запугать девушку открытыми намеками на причастность к проблемам школы.

— Я потеряла отца и тогда вообще мало что замечала вокруг себя, хотя…,— Паркинсон вспомнила момент у старого дерева, где стоял человек, которого она ошибочно приняла за Теодора. Но он никак не мог находиться там.

«Должно быть, это был просто случайный прохожий.»

— Нет, все было как обычно, но почему вы подозреваете именно Нотта?

— Гринграсс рассказала, что он пытался колдовать твоей палочкой тогда в зале, а еще прекрасно подходит под внешние описания владельца бузиной палочки. — кратко и прямо ответил Гарри.

— Бузиной?! — резко переспросила Панси и побледнела в лице. Информация о первой палочке настолько сильно поразила ее, что избранный испугался и поднялся со стула, подойдя к ней ближе.

— После победы, я вернул ее в пантеон Альбуса Дамблдора, но за мной проследили и украли ее. Тебе же знакома сказка о трех братьях и Дарах Смерти?— гриффиндорец не скрывал своего горячего взгляда, но удержался от желания взять слизеринку за руку. — Нужно понять, какую роль для этой палочки уготовили похитители, ведь полной магической силы они от нее не добьются.