========== Первая ==========

От автора:

Последний, выпускной год в школе Хогвартс, после победы над Темным Лордом.

Музыка: Marilyn Manson «The Nobodies»

Большой зал сохранил традицию освещаться тысячами парящих свечей. В память о прекрасных временах, когда в центре преподавательского стола восседал седовласый волшебник, внушавший каждому ребенку благоговение. Его пронзительные светлые глаза видели все, а на лице играла загадочная улыбка. Альбус Дамблдор стал нерушимым символом надежды и света в сердцах учеников школы.

Преподавательский состав мало чем изменился. Бывший профессор трансфигурации и декан факультета Гриффиндор ныне занимала пост директора школы. Минерва Макгонагалл не раз говорила студентам, что это место никогда не привлекало ее, однако возражать личной просьбе Дамблдора она не стала. Гораций Слизнорт вернулся преподавать сразу же после битвы с армией Пожирателей Смерти. А вот на Защиту от Темных Искусств был назначен Джон Долиш. Бывший мракоборец и «цепной пес» Министерства Магии. Из-за серьезного ранения он частично потерял зрение и уже не мог, как раньше, выполнять поручения Аврората, однако по-прежнему являлся сотрудником отдела по борьбе с темными искусствами.

Сам замок претерпел значительные изменения. Из-за многочисленных разрушений, восстановление легендарного здания проводилось в спешке с участием почти всех юных волшебников. Многие ученики еще не оправились от воспоминаний страшного сражения, где были потеряны как друзья, так и враги.

Из-за временного недостатка мест столы выпускников Гриффиндор и Слизерин решили объединить, так как часть мебели была безвозвратно разрушена, а новые студенты прибывали с желанием поступить только на факультет героев.

Слизеринцы сидели за трапезой, медленно прожевывая пищу плохо работающими ртами. Под пристальными взглядами новых любимчиков Магической Британии ощущалась вся горькая ирония от происходящего. Вместо того, чтобы предоставить детям заслуженный отдых, Министерство Магии настояло на обязательном процессе обучения, оставив многих павших не оплаканными. Такое положение дел изрядно злило очень многих, особенно представителей чистокровных домов.

Панси Паркинсон смотрела на всю эту бутафорию сквозь призму тоски и сожаления. Хотелось поскорее вернуться в уборную, чтобы попытаться смыть с себя позорное клеймо преступницы. После смерти матери ее отец впал в немилость своего змееликого господина, хотя старался всегда исполнять его волю, насколько ужасной она бы ни была. Его дочь прекрасно понимала, что скоро все закончится и былое, беззаботное прошлое навсегда сотрется из ее памяти. Слизеринку нисколько не удивила отчужденность прежних знакомых и презрение со стороны преподавателей, умело прикрытое благородством и обязательствами. Каре-зеленые глаза девушки посмотрели в самый конец стола, где с кислой миной ковырялся в своей тарелке бывший герой ее сердца.

Драко Малфой стал похож на мертвеца в своей излишней худобе и мертвенной бледности, которую она раньше принимала за признак исключительной чистоты крови.

«Изгоям предоставлены только углы».

Он сидел молча, опустив светлую голову, как обвиненный, которого скоро поведут на гильотину. Даже его преданные соратники Крэбб и Гойл теперь уже были сами по себе. Девушка случайно наткнулась на встречный взгляд Теодора Нотта и с возмущением отвернулась обратно.

— Что, опять достает? — тихий голос рядом принадлежал Блейзу Забини, с которым у слизеринки остались прежние приятельские отношения. Вернее они укрепились в некий дружеский союз поддержки и общего разочарования в своих кумирах, возлюбленных и просто тех, кто окружал их за все время учебы.

— Как будто ты не знаешь Тео, у него же голова твердая, как котелок в классе зельеварения. Что ни брось, а все равно мерзко звенеть будет. — Панси отложила тарелку с курицей, лишившись аппетита от непрошенных воспоминаний.

С Ноттом ее связывала неудачная попытка отношений, растянувшаяся на три месяца, а также отвратительный первый и единственный секс в ее жизни. Тогда девушка увидела истинное лицо своего беловолосого кумира, в которого была влюблена с конца третьего курса. Назло самой себе и своему израненному сердцу, Паркинсон согласилась принять ухаживания Теодора. Он не оставлял попыток скорее затащить ее в постель, регулярно притаскивая в школу огневиски и вино из отцовского погреба.

Те пять минут были самыми отвратительными в ее жизни, почти окончательно загубив веру в обжигающую страсть, которую описывали в романах.

— Хочешь, я вмешаюсь? — улыбка сошла с лица Блейза, стоило ему посмотреть в сторону громко говорящих гриффиндорцев. Среди глупой болтовни и звона столовых приборов отчетливо выделялся тихий смех участницы Золотого Трио.

— Не стоит, я напомнила ему еще в поезде о возможности получения зачетных люлей. — девушка обратила внимание, куда был направлен взгляд ее друга. — Тем более у тебя своих дел полно, не так ли?

Забини нахмурился, по-прежнему просверливая дырку на лице кучерявой шатенки.

— Мне так долго придется контактировать с этим книжным недоразумением, похожим на застаревший сухарь для супа…

— Н-да, сочувствую. — Панси прыснула со смеху, понимая неудобства парня.

Блейз был одним из немногих, кто остался верен своим убеждениям. Он никогда не отстаивал с безумной агрессией чью-либо сторону, умело сохраняя нейтралитет, однако к магглорожденным испытывал здравый скептицизм с изрядной долей подозрения.

— Может, бросишь эту затею с ролью старосты? А то ведь сам засохнешь!

— Нет. — серьезным тоном ответил мулат. — Я намерен с легкостью обойти эту лохматую букашку.

Панси уже точно знала, что Забини не отговорить. Он наперед продумал свое будущее и видел его только в международной политике, а чтобы зарекомендовать себя как прекрасного специалиста, ему нужно было обойти всех, даже вечную зубрилу Грейнджер.

Эта зануда умудрялась спокойно читать книгу, пока рядом громко чавкало рыжее убожество. Кто, как не Уизли были главными свиньями во всей Британии. Вечно голодные, с выражением безмерной тупости на лице, они олицетворяли последнюю стадию дегенератизма.

— Напомни мне выпивать отвар от тошноты перед каждым приемом пищи. — чуть поморщившись, изрек слизеринец, но Паркинсон пропустила его слова мимо ушей.

Как назло, разбавило эту картину унылой тупости вид одной парочки. Поттер и младшая рыжая. Мало того, что девица не постыдилась почти сесть на колени парня, так она еще кормила его картошкой со своей вилки. Герой Магического Мира, избранный и освободитель от тирании Волдеморта послушно раскрывал рот с видом влюбленного увальня.

Так мерзко и приторно. Пошло и отвратительно.

«Салазар, да теперь эта мартышка начнет вовсю пользоваться статусом личной сучки очкастого» — девушка еле сдержалась, чтобы не растянуть в голос свое «Бе…»

Она настолько сильно увлеклась лицезрением противного явления, что не заметила, как встретилась с ярко-зелеными глазами гриффиндорца. На лице Поттера осталась улыбка, которая, вопреки отвращению, привела Панси в смущение. Еще во время Турнира Трех Волшебников этот очкастый гаденыш смог привлечь к себе внимание многих девчонок, а в последствии лишения и скитания поспособствовали более быстрому взрослению, являя взору наблюдателя четко выраженные скулы, упрямый подбородок и широкие плечи.

«Он словно стал крепче и…мужественней»

Чуть позже младшая Уизлета почтила ее убивающим взглядом озверевшей особи бронтозавра. Слизеринка с трудом преодолела закатывание глаз в раздражении.

«Очередная хитрозадая любительница шлифовать стволы игроков по квиддичу»

Паркинсон хорошо знала, что из себя представляло это милое, веснушчатое создание. По крайней мере по рассказам некоторых парней. Еще на пятом курсе главные сплетницы Хогвартса мусолили тему несчастной любви простой девушки к герою магического мира. Однако для Панси это больше напоминало театр с актерами, застрявшими в одной роли. Статус предателя давался не просто так, а чертово семейство нищих подхалимов словно гордилось этим.