— А потом, представляешь, она подходит и целует его при всех, как будто он ее парень! — Дафна сделала жадный глоток горячего чая, чтобы потом продолжить. — Это видели все, в том числе и Поттер с Уизелом. Они покинули урок ЗОТИ и даже не пришли на обед!

При упоминании избранного, Панси перестала жевать. Она облегченно выдохнула, когда только пришла сюда, потому что очкастого и его верной компании здесь уже не было. После того разговора, рядом с больничным корпусом, они больше не виделись. Гриффиндорец настойчиво просил рассказать правду, поделиться тем, что она обещала хранить навсегда в секрете. Ведь, если он узнает, то подвергнет себя опасности.

«Ты не должен ввязываться в это.»

Гринграсс продолжала щебетать, держа для поддержки руку подруги.

— Меня пригласили отметить Рождество и провести каникулы в гостях. — Дафна покраснела и смущенно отвела взгляд.

— И кто же согласился терпеть тебя столько времени? — не удержалась от иронии Панси. Она налила себе глинтвейн с кувшина и сделала два глотка согревающего напитка.

Мимо прошли два аврора, успев просканировать выпускницу в черном наряде.

«Не пройдет и пяти минут, как Росс узнает о моем возвращении.» — задумалась девушка.

Это означало лишь то, что ее вновь начнут опрашивать, пристально следить и ждать, когда она останется в одиночестве, чтобы вновь воспользоваться легиллименцией.

«Катитесь в Ад, ублюдки! Вы ничего от меня не получите!»

— Алекс пригласил меня в Грецию. Он хочет познакомить меня со своим отцом, а еще…— блондинка расцвела, красочно описывая подробности этого предложения.

— Даф, но ведь он еще ребенок. — честно заметила Паркинсон. — Тебе нужен взрослый мужчина, за плечом которого будет уверенность и защита.

— Этот, как ты выразилась, ребенок стоит десятка взрослых мужиков. Его в пример нужно ставить для многих великовозрастных олухов, которые чуть что, собственной тени бояться будут! — подруга произнесла эту тираду обиженным голосом. — Я все для себя решила и согласилась. Мне не зачем спешить и мы дождемся, когда настанет возраст, разрешающий провести обряд магического бракосочетания.

— Ты строишь иллюзии, которые потом рухнут, как карточный домик. У вас весомая разница в возрасте и не в твою пользу, к тому же…

— Я больше не хочу ничего слышать! — Дафна резко поднялась со скамьи. Ее глаза заблестели от наступавших слез. — Я рассказала тебе все, потому что думала, что ты обрадуешься за меня и Алекса, но, похоже поторопилась.

Панси сделала глубокий вдох и постаралась удержать подругу.

— Прости меня, я…,— она закусила губу подбирая слова. — Я действительно должна радоваться за тебя, но пока не могу сбросить оцепенение после похорон и чертов траур. — брюнетка прикоснулась к поясу на талии, стараясь говорить как можно тише. — У меня другое видение реальности, которая слишком мрачна и жестока.

Блондинка шмыгнула носом, понимая состояние Паркинсон. Обида быстро растворилась в воздухе, возвратив горькие воспоминания.

— Сегодня короткий день, давай прогуляемся по школе. Можно зайти в библиотеку, а потом дойти до кабинета директора. Она просила предупредить, когда ты вернешься.

Подруги смотрели друг на друга, не замечая посторонних наблюдателей. Джиневра Уизли, сидевшая на месте Лонгботтома, специально цедила давно остывший чай, а Теодор Нотт максимально высоко поднял брови, бросив ей короткий, торжествующий взгляд. Молодой человек рассказывал очередной непристойный анекдот Малфою, пытаясь задержать его за столом еще какое-то время.

Девушки покинули Большой Зал и медленно прошлись по главному холлу. Через пару минут, они оказались возле музыкального зала, где закончила репетицию группа первогодок. Они исполняли гимн Хогвартса, чтобы потом выступить на рождественских празднованиях. Весь замок уже стали постепенно украшать венками и аккуратными, душистыми елочками, чьи иголки, будто специально, сильнее распустились, добавляя обманчивой пушистости.

Скоро в замке станет по-домашнему тепло и уютно, запахнет яблочными пирогами с корицей, а маленькие хулиганы начнут раскидывать конфеты и запускать фейерверки.

Панси так сильно задумалась, что не заметила, кто именно сопровождал детей в целях безопасности.

— А вот и виновник последних сплетен. — фыркнула блондинка и помахала ручкой Забини. Однако, когда она увидела второго студента, то вся наигранность быстро спала. — Твою же…,— слизеринка не договорила, потому что в этот момент, Поттер стал подходить к ним. Его яркие глаза смотрели только на брюнетку, которая замерла на месте и перестала дышать.

Панси растерялась, испугалась и разволновалась. Она не была готова вот так просто столкнуться с ним в том самом месте, где все началось, когда балом правила темнота и желание.

«Нет! Не сейчас!» — ей нужно бежать, но ноги не двигались. Нужно дышать, но глотку парализовало, не давая раскрыться и впустить воздух в легкие.

Их взгляды столкнулись, как волны бушующего океана, что ударяли скалы, облизывая их своими пенящимися языками. Девушка ухватилась рукой за стену, на которой по-прежнему висел тот самый гобелен.

Поттер все ближе. С каждым шагом, с неровным вдохом и стуком заболевшего сердца. В глазах нет гнева, требования или простой похоти. Изумрудные бездны бесконечны и прекрасны. Они поглощали разум, гипнотизировали душу и плавно вели к запретному.

— Где тебя черти носят, Блейз?! Я, кстати, не могла попасть в обитель старост, простояв у портрета в ожидании, как идиотка! — голос Дафны раздавался издалека, не нарушая момент сокрушительного притяжения парня и девушки.

— Помоги мне. — тихо пробормотал слизеринец и увел блондинку подальше от подруги. — Нужно проводить детвору до башни Гриффиндора, — он еще раз посмотрел на Поттера и Паркинсон, прекрасно понимая, что сейчас, лишние глаза были ни к чему. — Мы сами справимся, поэтому встретимся вечером на ужине. — бросил мулат, намекая Гринграсс взглядом, что нужно сваливать.

— Но я…— Дафна посмотрела на Панси, которая сжала кулачком толстую ткань длинной материи на стене. Блондинка только сейчас вспомнила, что со всей этой эйфорией и скорой поездки в Грецию, она совсем забыла оповестить подругу о догадках и разговоре в кабинете директора школы.

— Идем. — уверенно позвал Блейз.

Веселый смех и болтовня первокурсников стихала, оставляя двоих в тишине. Слизеринка словно испытала дежавю, заметив на гриффиндорце ту же водолазку с мантией и классические брюки. Вокруг никого не осталось. Многие разбрелись по гостиным или ушли за подарками в Хогсмид.

Гарри приблизился на три шага, вставая почти вплотную к девушке. Они молчали, усиливая этим волшебство неожиданной встречи. Ее голова откинулась назад. Она всматривалась в высокий потолок, на котором уже не было трещины. От того завала не осталось и следа, но именно для нее и молодого человека, это событие стало судьбоносным.

Он тоже положил руку на гобелен, а потом плавно приподнял ткань. Та самая каморка была закрыта, дверь заколочена, но для отпирающих чар, это не было помехой. Избранный и аристократка сразу поняли друг друга и сделали то, что требовали их растревоженные души. Дверца с коротким хлопком открылась, открывая для них мир долгожданной темноты.

***

Две волшебные палочки парили плавно в воздухе, с приглушенным Люмосом на кончиках. Гарри снял с себя мантию и расстелил ее строго в том самом месте, возле стола со старыми склянками. Он подошел к девушке, которая стояла рядом и запустил руки в темные, гладкие волосы. Лента упала вниз, как и пару невидимок. Темнота перестала быть врагом, вселяя в сердца вместо страха надежду. Их губы соединились, но глаза не закрывались. Зрительный нерв заболел от напряжения, однако Паркинсон все равно смотрела, терпя нажим металлического моста его очков. Вместо поцелуя вышло что-то слишком дикое, первобытное и агрессивно необходимое.

«Темнота смажет, укажет и примет в закоулки своих чертогов.»

Легкие укусы, жадные объятия и слабые стоны. Все перемешалось в тесном помещении и бурлящем потоке крови. Гриффиндорец прижал девушку к краю стола, не давая освободиться от своих рук и губ. Непослушные пальцы не желали трудиться, поэтому ряд мелких пуговиц на платье никак не мог разойтись. Панси сорвала с его лица очки и положила их на другой край стола. Ее ошалевшие руки принялись расстегивать ремень и ширинку мужских брюк. Она успела плотно поесть, но неописуемый голод прошиб до самых костей, принуждая к безумию и окончательному психозу.