— Просто позволь мне заняться исцелением, чтобы позже предоставить это в качестве своей дипломной работы, иначе меня официально не допустят к работе колдомедиком.

— Твои мотивы благородны и удивительны, но мне не хочется освещать эту проблему, я не готова к такому. Тем более нет точных гарантий, что твоя…система или программа подействует, я надеюсь ты понимаешь меня?— Гермионе было не легко преодолевать стену недоверия и делиться сокровенным с той, которая являлась раньше врагом.

— Понимаю и в этот раз буду действовать иначе, на основе наблюдений за состоянием мамы, которую пыталась спасти, но… — Панси неожиданно захотелось надраться алкоголем, выпить пару стаканов огневиски без льда, чтобы обжечь утопающее с слезах и соплях горло.

— Мне нужно подумать. — после минутного молчания ответила гриффиндорка.— А тебе стоит вернуться в свою комнату, пока не попалась на глаза Долишу. Он слишком часто стал патрулировать, вне нашего расписания.

***

Капли теплой воды стекали по его напряженному телу. Гарри уже тридцать минуть стоял под душем, облокачиваясь лбом о холодную поверхность плитки. Он слишком много думал. Обо всем, что случилось за последнее время. Хваленное состояние уверенности стремительно утекало, вместе с потоками воды. Ведь почти всю свою жизнь молодой человек жил самостоятельно, предоставленный самому себе. Еще будучи ребенком, гриффиндорец терпел равнодушие со стороны единственных родственников, а после поступления в Хогвартс его семьей стали Рон с Гермионой. Что-то упрямо тормозило его перед решением пойти в больничное крыло, поговорить с другом и понять, когда же начала происходить вся эта чертовщина.

В какой-то момент, привычный для парня мир уюта и шумихи в тесной Норе с кучей рыжих Уизли, стал таким пресным и в чем-то отталкивающим. А самым «тупым» оказалось собственное упрямство, с которым он цеплялся за единственный клочок света в своей непростой жизни.

Все чаще Поттер сравнивал себя с Северусом Снейпом, который отказался жить своей жизнью в угоду призракам прошлого. Зельевар добровольно запер себя в стенах школы, послушно исполняя волю Дамблдора, потому что не смог жить по-другому, ибо был одинок.

«Но ведь я не один…»

Гриффиндорец вышел из душевой, обтираясь полотенцем. Его острый слух уловил подозрительные звуки со стороны спальни. Молодой человек обернул бедра полотенцем и взял волшебную палочку в руки.

— Джинни? — он выдохнул, не скрывая легкого раздражения, когда увидел ее, лежавшей на кровати. Меньше всего ему хотелось выяснять сейчас отношения, но с другой стороны…

«Возможно это очень удобное совпадение.»

— Мы же договаривались, что ты не будешь больше использовать Алохомору на дверь моей комнаты. — Гарри обхватил себя за талию, смотря, как рыжеволосая поднималась. К слову, на ней опять была только мантия и сорочка на тонких бретелях.

— Ты избегаешь меня и Рона, а я беспокоюсь за тебя, как мне еще следовало поступить? Ведь все было хорошо до этого случая с обрушением стены, а после, тебя словно подменили, —она подошла к нему, сбрасывая темную ткань с плеч и положила руки на еще влажную мужскую грудь.— Ты стал таким холодным и мне не хватает тебя.

Наверно, это был идеальный момент для принятия окончательного решения и возможности идти дальше в нужном для себя направлении. Гарри стоял перед выбором. С одной стороны, можно было привычно заключить ее в свои объятия и позволить приласкать ртом, как девушка регулярно раньше это делала. А с другой, перестать наконец заниматься самообманом.

— Послушай, Джин…,— он мягко убрал от себя ее руки.— Я наверно такой хреновый парень, что даже не решаюсь на откровенный разговор со своей девушкой. Ты во всем оказалась права, я действительно поменялся, но не после обрушения стены, это случилось раньше, еще когда мы гонялись за крестражами Волдеморта. — гриффиндорец предложил девушке присесть на стул, но она опять повисла на нем, прижимаясь грудью и животом в надежде перевести русло важного разговора к сексу, однако Поттер лишь хмыкнул, понимая, что стал совсем безответен к таким дешевым жестам соблазнения. — Возможно мы слишком сильно увлеклись потребностью в тепле и желании не остаться в одиночестве, ведь это было моим самым большим страхом, после встречи с Дементорами. Я искал что-то искреннее, надеясь на пробуждение подобных чувств со своей стороны…

— Постой, Гарри…— Джиневра перебила его, заметив упаковку Camel. — Что на столе делает пачка сигарет? Я же просила тебя не курить, это вредно и еще запах, я ведь от дыма кашлять начинаю…,—она словно не слышала его слов, хотя избранный старался все свести к более мягкому решению. Вместо того, чтобы позволить ему выговориться или дать шанс быть понятым, гриффиндорка начала громко возмущаться, чем вызвала у парня приступ головной боли.

— Джинни, ты вообще слышишь меня? Я открыто хочу сказать, что нам стоит завершить эти отношения. Они застряли мертвым грузом, тормозя, как меня, так и тебя.— с раздражением проговорил Гарри. — Ты и твои братья являетесь моими друзьями и останетесь ими навсегда, но я хочу, чтобы вы поняли, что у меня своя дорога и путь. Только я имею право его выбирать, не зависимо от наставлений твоей семьи, — он прочесал влажные пряди волос пальцами, наслаждаясь минутами тишины.

«Ты смог, Гарри, это к лучшему.»

— Ты не можешь говорить такое всерьез, ведь мы любим друг друга и у нас все хорошо, — ее голос странным образом обрел неприятный скрип, а в приглушенном свете лампы глаза словно остекленели.

— Да, Джин, я люблю тебя, но со времени нашего знакомства с Роном эта любовь не изменилась, я пытался идти на поводу того, к чему нас подвела война и борьба со злом, но дальше твой статус «простой сестры друга» не сдвинулся с места. — гриффиндорец взял Джинни за руку, слегка улыбаясь. — Послушай, я не хочу обманывать, причинять боль и мешать тебе строить свою жизнь, как не хочу помех для собственных планов. Я искренне желаю, чтобы ты была счастлива и…

— О чем ты?! Мы планировали вместе сыграть свадьбу, жить в новом доме и никогда не расставаться. — Джиневра больно вцепилась ногтями в его ладонь, будто пыталась переломать в ней все кости.

— Прошу пойми меня! Мне осточертело твое странное поведение и вечная ревность. Я не желаю проводить унылые вечера за чашкой луковой похлебки в компании твоего отца и обсуждать потрепанные временем изобретения магглов.— гриффиндорец резко отдернул руку, избавляясь от хватки липких пальцев девушки.— Я хочу стать мракоборцем и заниматься защитой Волшебной Британии, а не строгать по ребенку в год, мучаясь от изжоги! — он отошел назад к шкафу, где висела одежда.

— Куда ты уходишь? Мы еще не закончили и я не согласна…

— Мы закончили, Джин, возвращайся к себе иначе я просто не вернусь сюда спать. — Гарри быстро надевал брюки, совсем наплевав на отсутствие белья.— Передай Рональду, что я зайду к нему завтра на перерыве.

Дверь спальни слишком громко захлопнулась в ответ, а молодой человек на ходу забрал сигареты и решил уйти туда, где его точно не побеспокоят.

«Это неправда…Это неправда…»

Твердила про себя рыжеволосая девушка. Она осталась стоять в коридоре, где находились комнаты мальчиков. Джинни нисколько не беспокоило, что почти все соседи по комнате Гарри могли услышать их перепалку. Гриффиндорка надеялась проследить за ним, однако Поттер опять надел свою мантию-невидимку и теперь, нельзя было проследить его точный путь. Уизли не на шутку разозлилась, желая поджечь этот чертов дар Смерти. Ей следовало выпустить пар и утолить своего кровавого зверя, иначе все запланированное могло пойти прахом.

Девушка стала быстро, но бесшумно спускаться по бесконечным ступеням, пока за углом не умудрилась столкнуться с еще одним ночным визитером.

— Уизли, ты с ума сошла?! — Теодор удивился хватке ее холодной руки и то, с каким остервенением эта рыжая бестия давила палочкой в его ребра.— Совсем кукушка из-за Поттера поехала?— он грубо толкнул ее к стене, поражаясь, что она даже не завопила от боли.— Свалила с моего пути, предательница! — Тео решил использовать излюбленную тактику Малфоя, чтобы отвлечь от себя конопатую идиотку. Слизеринец быстро осмотрелся и заглушил легкий свет своей палочки.