Ты плавишься под моими губами, и я ловлю ртом твой стон. Но мы не хотим торопиться, да? Я плавно перехожу к твоей шее, ключицам, но не даю своим рукам воли. Пока. Шепчу, как давно хочу тебя, и прижимаюсь доказательством своего желания к тебе прямо туда, где у тебя сейчас зарождается трепет.

Я продолжаю желанное тобой соблазнение. Я не дождусь того момента когда смогу снять с тебя одежду, обласкать нежными движениями и наконец-то взять.

Тебе хорошо, тебя выдаёт легкая ухмылка и протяжные стоны. У тебя красивые волосы, жаль что они всегда строго собраны в пучок. Я запускаю пальцы в пряди, вынимаю тонкую шпильку и густая шевелюра твоя рассыпается по плечам, как волны океана.

Я шепчу тебе на ухо, как сильно я хочу тебя, как мне нравится твое тело. Касаюсь губами шеи и твое дыхание становится глубоким. Тебе не хватает воздуха. Меня это мало волнует, потому что моя ладонь уже зашла под ткань твоего ночного платье и вовсю блуждает там, охватывает поочерёдно округлые груди и сжимает её до тихих вскриков.

Прислонив тебя спиной к стене я снимаю твой наряд домашней девчонки, срываю его с тебя и швыряю на пол как тряпку. Может, эта ночнушка дорогая, но сейчас мне на неё все равно.

Я снова рвусь к твоему телу и прохожусь как в спешке губами по твоей шее, ключицам и плечам. Веду влажную линию к уху и зарываюсь им в раковину, но ты смущена, ежисься от ощущений.

Твои руки пытаются снять с меня рубашку, пуговицы никак не проходят сквозь пелти, потому что твои пальцы дрожат.

Я убираю твои руки, рывком снимаю все сам и прижимаюсь к тебе голым торсом, а ты ко мне — голой грудью.

Я более расторопен и надменно развожу твои ножки в стороны своим коленом, фиксирую их так, как мне удобно, стягивая вымокшие насквозь трусики.

Я готов уже разорваться от возбуждения, но вместо этого я веду пальцами между твоих мягких ягодиц и останавливаю их у тебя в промежности…

Ты вздрагиваешь, хочешь чтобы пальцы уже сместились вперёд, но я сдаю назад, массирую средним пальцем другую точку и ты почти сводишь ноги, если бы не я между них.

Ты не можешь расслабиться, пока мой палец навис над второй точкой. Тебя это пугает, волнует, но ты не можешь отказаться, как и найти себе дело.

Я беру твои руки и кладу их на свою шею, чтобы ты обняла меня, прижилась сильнее. Твои прохладные ладони проходят по моей груди и по спине линии.

Я быстро раздеваюсь до конца — брюки, и белье летят в сторону.

Взгляд игривый и любопытный бежит вниз и впивается в мой член.

Я открываю тебя от изучения моей плоти, потому что я пока ещё веду эту игру с львиной жадностью набрасываюсь на свою добычу — на тебя. Ты стонешь, царапаешь меня, прижимаешь и отталкиваешь одновременно. Тебе хорошо, и ты не знаешь как себя вести.

Я осматриваюсь. Рядом с нами тумба. На ней мои письма, фотографии и ручки. Сметаю всё как хлам, вздергиваю тебя и усаживаю на неё, разводя твои ноги и вздергивая их выше.

Я хочу посмотреть и смотрю, как маленькие губки набухли, как сочится сок и всё раскрывается в предвкушении чего-то нового.

Я кладу горячую руку на твою девочку и начинаю гладить её, совершая отточенные и уверенные движения, доводя тебя до удовольствия и слез.

Ты ловишь воздух, смотришь мне в глаза и шепчешь: «Возьми уже меня!»

Я не послушный, стою на коленях и обвожу твои лепестки языком, проникая внутрь, заставляя тебя сильнее плакать и стонать в переизбытке эмоций. Ты скрещиваешь ноги, дерешь мои волосы, а я отряхиваюсь от твоих рук как пёс после купания, и снова делаю движения языком.

Ты все сильнее стонешь, всё чаще сжимаешь бедра, лезешь туда руками, чтобы помешать. Меня это злит и хватаю твои руки, сжимаю тонкие запястья, фиксирую тебя как на распятье и извожу до финала. Начинаешь содрагаться, бьёшься как рыба об лёд, вскрикиваешь, плачешь на вздрыд. В тебе бьют эмоции, чувства и гормоны.

Изгибаешься на тумбе, тебе чертовски неудобно, а я читаю в твоих прикрытых глазах далёкую благодарность и желание уже сдать назад.

Меня не провести, дорогуша.

Ты ещё не отошла, а я уже перемещаюсь между твоих ног, поднимаю их высоко и медленно, но неумолимо мощно и резко вхожу в тебя… Давай не будем о любви, сейчас нас волнует чистый секс и ничего более.

Ищешь в моих глазах пощады, жалости или терпимости. Ничего нет.

Я увеличиваю темп, хоть и стараюсь не торопиться.

Твои ноги опускаются, но я уверено подхватываю их и держу на ширине своих плеч.

Ты снова начинаешь стонать, никакой боли и крови — это пережиток, тупые установки и стереотипы пережеванные сотнями влюблённых пар.

Я останавливаюсь, потому что ты ищешь опору, придвигаешься к стене и мы продолжаем заниматься друг другом.

На секунду я выхожу и вижу лишь желаемое и желанное мною лоно, в то время как быть с тобой — это наслаждение.

Я снова двигаюсь, ты мне навстречу, мои движения уже не ритмичны, скорее хаотичны и резки. Ты стонешь, воешь и пищишь как мышь от полной заполенности, давящий на твоё нутро.

Но, ты же можешь и хочешь потерпеть, чтобы угодить мне взаимно.

С меня сбегает солёный пот. Жара за окном, да шум прибоя. Хоть бы была гроза, — отвлекаю себя мыслями, чтобы не дать разрядку раньше, чем ты, ведь напряжение так велико, и всё ещё растёт с каждым моим толчком внутри тебя.

Я не хочу спешить, выскальзывая и припадая к тому месту, что сейчас грело меня изнутри не хуже камина в мороз, разливаясь негой по телу.

Я придерживаю на весу твои ножки, согнутые в коленях, а ты — с интересом изучаешь новую себя под совершено другим обзором.

Ты себя ещё не знала такой никогда до этого момента.

Наконец, я накрываю тебя сверху и оказываюсь внутри, зажатым твоим страстным лоном, что через два моих рывка было залито чем-то новым для тебя. Это что-то в новизну для твоего тела, что с благодарностью принимает в себя всё без остатка. Тебе не противно и не страшно, тебе хорошо от моей лавы, остывающей в тебе после извержения.

Не выпускаешь меня, пульсируешь в такт сердцебиению, одаривая этим чувством и меня. А я целую тебя в шею, щеки и ушки, постоянно нашептывая какие-то пошлости или глупости. А ты смеёшься, обнимая меня и прижимая к себе сильнее.

***

Девушка всхлипнула, оперевшись рукой о кафель, вспоминая как металась между тем, чтобы швырнуть письмо в огонь, и спрятать его как можно дальше, в укромный уголок.

Два действительно тонких музыкальных пальца пронзили её плоть, облюбованную, но так и неизведанную евреем, вызывая из пухлых девичьих губ вскрик.

Она закусила щеку от такой боли, пока по бёдрам усиленно побежала темно-алая кровь, а шум воды заглушал её муки.

***

— Какая ещё вендетта? — спросила Виолетта, теряя на последнем слоге голос, прокручивая в пальцах белоснежный кружевной халат с оборками.

Альфред сидел в своём кресле, нагло откинувшись на спину и запрокинув сильные руки за голову, изучая её фигуру под нарядом.

Всё то же самое — цепочки, браслеты, кольца, на шее — знак веры, на груди — панцирная цепь с часами. Тот же тип рубашки — свободная, хлопковая и мягкая для носки. Те же брюки и те же подтяжки болтались вдоль кресла.

Алфи сделал совершенно злое лицо, дергая жвалами и нахмурив брови в негодовании играясь пальцами, что так и не коснулись тела Виолетты.

— Как ты похожа на брата, — цедил он сквозь кривоватые зубы, кивнув одним пальцем на нож, лежащий на краю стола, — Сходство тошнотворное. Вы словно близнецы, — злился он, — Подправим, хочешь, а?

Лезвие сверкнуло в руках Алфи и он стал играться ножиком, делая однотипные движения весьма умело. Бабочка то раскрывалась, то закрывалась в его руках.

Виолетта языком изучала небо, больно надавливая и стараясь не выдать страха, расслабляя веки и не уводя с малознакомого лица взор.

— Выпить хочешь? — спросил он её неожиданно ласково, поднимаясь со стула и вынимая из ящика шкафа бокал, и девушка активно закивала, попадаясь в ловушечку, — Даа? Пить захотелось, ага? А то небось устала по итальянским херам-то прыгать? — сжал он в пальцах бокал, и тот треснул, осколок отлетел и ранил еврейский палец.