Альфред, взяв сигарету в зубы и сощурив из-за дыма левый глаз, умудрялся другим поглощать танцующую перед ним деву, маня её к себе пальцем и осторожно подергивая пояса чулок, словно струны девчачей души.

Альфреду нравится вид полураздетых женщин, гораздо больше чем раздетых до гола. Во всем у еврея был вкус.

— Ну же, сладкая, прогнись, — командовал Соломонс.

Наблюдая, как дева начинала плавно извиваться, проводя по своей груди рукой, раздвигая перед Алфи ножки и виляя задницей, вынуждая Соломонса невольно поправить бугор в штанах, что мешал ему ровно сидеть.

Адфи мог приручать её часами, терзать и требовать, не целовать и не дарить и малейших ласк, пока та не заслужит поощрения в виде его краткой любви.

— Хорош комплект, — цедил он, наспех расстегивая ширинку, укладыая грубую руку на волосы, — Постаралась, — заверял он её, за край бюстгальтера притягивая даму к себе, роняя её на колени, — Иди ко мне.

Виолетта, войдя в магазин, окунулась такое разнообразие цвета, что голова пошла кругом. Сотни прекрасных тканей высшего качества, кружева, шёлк, атлас, бархат…

Алфи брел чуть впереди, протягивая широкую руку своему знакомому продавцу, улыбаясь и приветствуя его.

— Зачем мы здесь? — спросила его Виола, вопросительно смотря на продавца, что знал и был весьма рад видеть здесь Алфи, ударившись о твёрдую спину грудью, потирая её и смотря точно в серые глаза.

Альфред встретился с ней глазами, замер и затих, вспоминая, о чем его спросила Виолетта, невзначай любуясь её красотой.

— Шмотки, — выдавил он, проморгавшись добавляя, — Тебе нужна одежда, — уводя глаза и переключая взор на портного, что с любопытством смотрел на очередную гостью.

— Это Виола, — начал еврей, обводя девушку ладонью, —Ей нужно пару лучших комплектов белья, — закончил он, и портной удалился, отводя силой любопытный взгляд, потому что с евреем впервые пришла такая скромная дама.

Соломонс же в отношениях любил в женщинах кротость и покладистость, а обожал в мисс Чангретте спесивость и горячность.

Девушка смутилась.

— Мне ничего не нужно, — процедила она, грозно смотря на еврея.

— Ага, будешь так ходить? — проворчал еврей, ущипнув девушку за маленькую выпирающую из-под платья горошину соска, заставляя ту съежиться и пискнуть, — Не надо ей белья, блять! Ну, ходи тогда, сверкай! — злился он, и Виола прикрыла грудь руками, — Тебе тут не Сицилия, и я тебе не сраный макаронник!

— Так это твой бульдог вчера всё порвал! — возмутилась она.

Портной глянул на Алфи искоса.

— Во-первых, не бульдог, а доберман, — заметил еврей, — А во-вторых, девушки любят когда с них срывают зубами белье, разрывают на части, но, — Соломонс продолжил рассуждать, — Но, ты у нас не все, да? А в-третьих, раз мой доберман, то и покупка нового белья для тебя тоже с меня, ясно тебе?

Виолетта успокоилась, злобно цыкая и подходя к стелажу с нижним бельём, начиная выбирать, но Алфи оказалось это не по нраву.

— В сторону, девочка! — толкнул он её плечом, — Уступи место папочке! — ткнул еврей пальцем на себя, — Дай выберет человек, у которого есть вкус! — заметил он, начиная перебирать наряды, едва заметно ухмыляясь.

— Тогда уступи место продавцу, — ехидно хмыкнула она, плюхаясь на кресло, закрывая глаза, ощущая колкое явление внизу от слова «папочка».

— Давай, поговори мне ещё тут, ага? Снова хочешь быть пушечным мясом, да? — рылся еврей, изучая каждую модель от и до.

— А ты хочешь нацепить на меня белье твоих ровесниц? — не отставала Виолетта, распаляя еврея, — Только так тебя можно завести?

Алфи обернулся, скривив брови.

— Ты хочешь сказать, что я старый, и у меня не стоит, а?! — воскликнул он, пригрозив девушке пальцем, — Мой сервиз в шкафу, ага? — добавил он, возвращаясь к поиску идельных моделей, — А чулки красивые есть? — спросил еврей, обращаясь к портному, вновь переключаюсь к подбору белья, держа в руках светлые трусики.

Маленькие полупрозрачные бюстгальтеры, сквозь ткань которых просвечивает прекрасный женский репертуар. Узенькие кружевные трусики, в сетку, прозрачные в стратегических местах, а некоторые и вовсе с аккуратным дырочками. Алфи перебирал эту роскошь, чувствую себя, как дома. «Наверное, если бы я не был мафиози, я бы продавал женское нижнее белье,» — иронично подумал еврей, — «А что, работа непыльная, в обед можно запирать дверь и потрахивать молоденькие игривых клиенток,» — от этих мыслей Алфи фыркнул.

Времени было не много, поэтому Альфред ускорил темп, выбирая самые нежные на ощупь и самые дорогие на материал.

Виолетта, сидящая в кресле, с удивлением наблюдала, как, набрав целую гору женского белья, Алфи напрвился прямиком к ней.

И мисс Чангретта была готова поклясться, что никогда не знала Алфи таким до этого дня.

Он шёл к ней, уверенный, решительный и абсолютно непоколебимый. Его широкие плечи были расправлены до отказа, и заставляли мурашки приятно покалывать в теле. Его привычное пальто сейчас сидело, как влитое, обыденная рубашка немного выползла из-за пояса и торчала, имея свой определённый шарм, который было сложно объяснить.

Виолетта ощущала его цепкий взгляд серо-зелёных глаз, что приближались, вызывая приятное легкое волнение где-то в самом низу.

— Извольте примерить, — раскланялся он, надменно глянув в глаза Виолы и моментально прочитав в них яркий блеск.

— Нет, только не это! Вдруг я состарюсь, стоит мне надеть это белье для тёток от тридцати пяти?

Алфи ухмыльнулся, а после снова стал абсолютно серьёзным, смотря в её глаза по-прежнему.

— Не волнуйся, папочка Алфи таки все время будет рядом. Если ты внезапно начнёшь стареть, то я просто сниму его с тебя.

Виола сглотнула, ерзая на ноющей нижней части тела, облизывая губы совершенно судорожно.

— Любишь раздевать морщинистых мопсиков? — спросила его Виолетта с издевкой.

Соломонс хмыкнул.

— Неа, — крякнул еврей, — Речи о тебе не заходило, да? Мне как-то больше нравятся просто суки, ага? — схватил он Виолетту за ухо, больно надавливая пальцами на мочку уха, вынуждая ту встать и взвыть от неприятной боли, пропихивая ей кучу кружевного тряпья и занимая её место.

Виолетта вошла в примерочную, снимая с себя свое платье, дрожащими руками стягивая его и отправляя вниз.

Она была не готова примерять это кружевное безумие, зная, что придётся показать наряд еврею, решаясь обмануть его, обманывая себя, стягивая с бёдер трусики, переступая их и поеживаясь от прохлады.

Звякнули плечики, и Алфи, довольный собой, отпил из чашки крепкий кофе, видя через ткань лишь силуэт девушки.

Долго крутясь перед зеркалом в различных позах, Виола ощутила горячий прилив, вспоминая письма и взгляд еврея, невольно возбуждаясь и лицезрения себя абсолютно обнажённой в отражении огромного зеркала, теряясь во времени от новой для неё неги.

Колкие чувства где-то между ног всегда были атрибутом эротических писем от Алфи, но сейчас всё это подогревалось не только фантазией, а ещё и взглядами, голосом и улыбкой.

Виола стала дотрагиваться до груди, поглаживать свое красивое тело, проводя ноготками по вставшим соскам, сжимая их пальчиками так, как хотела, чтобы это сделал еврей.

Слегка загорелая кожа её мерцала в свете ярких ламп, а рука прошлась по подтянутому животику, напрягшемуся от переживаний, что бушевали в душе девушки.

Небольшая, немного округлая грудь, которой Виолетта стеснялась из-за её скромных размеров плавно вздымалась и опускалась, выпуская её нервное дыхание и приятное тепло в самом низу.

Виолетта едва заметно покрансела, глядя на отражение, видя немного влажные с внутренней бедра в зеркале, начиная сладко и быстро ласкать себя, как делала это порой, повисая на телефонной трубке, слушая бас еврея и его описание их встречи в красках, когда писем уже было недостаточно, а остановиться она уже не могла, приводя себя в дикое волнение. Внизу до жути и боли приятно ныло.

Через пару мгновений горячее трепыхание разошлось по телу и Виолетта прижалась лицом к стеклу, испытывая бешеные эмоции от удовольствия до внутренней боли вместе взятых, наложенных друг на друга одновременно.