Алфи подорвался и оказался возле Евы даже быстрее чем Томас, приподнимая её и укладывая себе на плечо.

— Ева! — позвал он девочку, но та повисла, как мертвая, запрокинув бледную голову.

Шелби опустил брови, перенимая девочку, сталкиваясь взглядами с Соломонсом, который тут же прикрыл веки и рванул внутрь больницы в поисках врача.

Это мгновение заставило Шелби напрячься, задуматься и проникнуть в суть происходящего.

Воспоминание Алфи о вчерашнем вечере

Алфи без стука и почтения влетел в кабинет священника, присаживаясь в кресло, взводя пистолет и направляя на Бейкера. Мужчина вздрогнул и непонимающе осмотрел Соломонса.

— Мистер Соломонс! Что случилось? Чем я могу тебе быть обязан?

— Можешь! Гони деньги, святоша, сейчас, да! Всё, что должен мне до последнего фунта, понял? — Алфи закинул ногу на ногу, — Время, — указал он на часы, — для меня деньги, а для тебя — жизнь.

— У меня неделя в запасе! Ты дал мне неделю!

— Так, я всё правильно понял, да? Денег у тебя нет, правда? Я не ошибся?

Священник замотал головой.

— Ладно. Это дерьмово для тебя. Кажется, ты подохнешь в Рождество, однако, да? Я этому поспособствую, милый мой!

Алфи поднял револьвер и священник вскрикнул, приподнимаясь с места:

— Мистер Соломонс, подождите. У меня для вас есть всё, всё что пожелаете… Мальчики, девочки… — улыбнулся холодно Томас.

Алфи фукнул с отвращением:

— А я разве на педофила похож или на святого отца? Совсем что ль прих*ел? Мальчики, блядь, девочки! — психовал Алфи, — Я нормальный мужик и хочу нормальную девку. Есть? — подмигнул он, опустив голову и брови, выжидающе глянув на Бейкера.

Тот рванул к двери:

— Дааа, даа, мистер Соломонс. Вам светленькую или тёмненькую?

— Самому выбрать можно? — продолжил наглеть еврей.

***

Через пару минут Алфи стоял на балконе, наблюдая как выстраивается хор из девочек и разные голоса сливаются в одно, исполняя знакомые слова.

Долго лежал мир, в грехе и заблуждении, тоскуя,

Пока он не появился и душа не почувствовала исцеление…

Алфи едва не падая оперся на левую руку, тихо щёлкнув пальцами святому отцу, указывая на высокую русоволосую девушку в крайнем верхнем ряду.

— Но, мистер Соломонс, эта девица — дочь…

— Вот эту, я, блять, сказал! Здесь и сейчас, или пробью я твой мозг и кость из пистолета, да? Хочу её, понял? Остальное меня как-то не еб*т!

— Но… Эта девушка ещё не…

— Заткни хлебало и подай мне вон ту девку! — указал пальцем Алфи на ту же девочку, схватив святого отца за шкирку, — Не испытывай моё терпение. Хочешь, чтобы все узнали о том, что ты творишь тут с маленькими детишками? Как ты грешишь тут, ублюдок?

***

Алфи влетел в первый попавшийся на глаза кабинет.

— Там девочка, ей плохо стало!

Двое медиков рванули и мужчина уцепился за ними, осматривая бессознательную Еву, лежащую на коленях Шелби.

Доктора пару раз прихлопнули её по щекам — бесполезно. Оставалось только поднести к носу нашатырный спирт.

Алфи осматривал побитое лицо, ожидая когда девочка очнется, прокашляется и откроет глаза.

Так оно и было.

— Ей нужно поесть и отдохнуть, — заметил вышедший из здания родственник Алфи, смотря как трескаются пересохшие губы, — В течении пары дней постель и только постель.

Алфи и Шелби одновременно кивнули. Еврей резко подхватил девушку на руки, и та не пискнула, вновь прижимаясь телом к обидчику, смотря на его подбородок, где виднелся короткий шрамик, чувствуя и ощущая аромат его духов, дым сигарет и тяжёлый смог от перегара.

Томас непонимающе поплелся за ним.

— Давай, подособлю что ли? Чего ты её схватил?

— Несу, — ответил еврей, опуская глаза на Еву, смотря ей в очи, которые стали совсем бледно-карими, пустыми и блеклыми.

— Я не хотел, — почти беззвучно сказал Алфи, смотря только вперед, приближаясь к машине, — Я не знал.

Ева сглотнула печаль, не веря в чистоту и скорбь о содеянном, слыша голос Бонни Голда, резко выпутываясь из рук Алфи, и тот только и успел опустить её на землю, как девочка едва не падая рванула мальчишке на встречу.

— Ева! — кричал он, — Ева! — хватая её в свои объятия, приподнимая над землёй, а после крепко прижимая к себе.

С узкой улочки и большой машины следом шёл Аберама, ненавистно поглядывая на Соломонса, а тот поглядывал в ответ безразличием.

Девушка неистово расплакалась в плечо парнишки и Соломонс здесь был как бы не причём, уставив лицо в носики ботинок, изредка поднимая на пару глаза.

Ева прижалась к уху Бонни и тот внезапно поднял глаза на Алфи, и еврей увёл свои, крутя в пальцах револьвер в потайном кармане пальто.

Если что-то пойдёт против него, он готов дать отпор всем пятерым, но пятую он заберёт с собой, как демон.

— В Бирмингеме Чангретта, — заявил Аберама и Томас открыл широко глаза, смотря на Алфи.

— Какого черта? Что им надо?

— Хватит здесь разыгрывать неприступность, Томми! По твою душеньку, да по мою пришли! Допрыгался цыганский табор, да?

— Надо ехать, мать твою! Вытаскивать нас из пиздеца!

Алфи схватил Шелби за грудки.

— Ты дурак что ли? Это, сука, ебаная итальянская мафия! Нас сейчас «зачистят» всей охуенной семейкой! — рычал он в лицо Шелби, — Не пощадят ни тебя, ни меня, ни даже Еву!

— Что ты предлагаешь? — ответил спокойно Том.

— Женщин и детей надо в безопасность!

Миссис Грей, приглашаю вас отведать мой чай, настоящий?

Полли хмыкнула, отрицательно мотнув головой.

— Благодарю, мистер Соломонс. Угостите лучше этим славным напитком нашу Еву. Дети — всегда наше продолжение. Их надо беречь.

Соломонс кивнул и Ева попятилась назад от еврея в испуге, намереваясь закричать, но тот в миг выхватил её из объятий Бонни, толкая в свою машину.

— Присмотрю как за своим, не беспокойся! Корку хлеба и в постель.

— Этого я и боялся услышать! — крикнул в догонку Шелби, забираясь в машину.

— Ева, я позвоню тебе позже! — крикнул Голд-младший, заводя мотор, исчезая за Томасом в повороте.

========== Глава четвёртая ==========

POV/ЕВА

«Собрать кости» оказалось куда легче, чем сейчас смотреть на того, кто растерзал меня и словно проехался катком.

Пожалуй, это худшее, что могло со мной случиться. Этот тип смеялся надо мной безмолвно, выражая при этом максимум мнимого сострадания. И ему жаль? Чушь собачья! Он не хотел? Бред сивой кобылы!

Нет, он делал то, что делал, а делал

он лишь одно — насиловал.

Я вспомнила его образ как только мои глаза столкнулись с ботинками, а дальше — и совпадений больше. Раз он пришёл на это событие первым, значит, хороший друг. Настолько замечательный, что без зазрения совести ел, пил и находился в нашем доме, а сейчас скрывает свой поступок и делает вид, будто всё тип-топ и весь такой святой, что аж нимб не только светится, но и переливается.

Ох уж эти его ботинки. Роковая обувь. Знала бы, что их владелец-ирод дотронется до меня своими паршивыми и грязными клешнями в кольцах, как у последнего педераста, я бы выпила яду сама, но сначала изрезала бы его обувь на мелкие куски, сварила бы из этой кожи бульон и скормила бы ему на обед с хорошей дозой слабительного. Так, что мистер Бейкер бы только успевал вправлять ему выпавшую прямую кишку в своём кабинете.

Не знаю почему, но выдавать его дешёвую, мерзкую и паршивую шкуру мне не хотелось.

Отец убил бы его сразу же, при всех и без жалости. Разнес бы его хитрую и наглую ухмылку на раз. А я бы ещё и добавила пару раз молотком по голове, да залила бы всё это месиво в виде него кипятком. Хорошая была бы заливная. Скормила бы я его тельце псам.

Что если я не скажу правды? Во всем обвинят Бейкера. И пусть, потому что он уже покойник за то, что делал с маленькими мальчиками и девочками при церкви, в том числе и со мной, когда я была ребёнком.

Все эти «воспитательные экзекуции» и по сей день будят меня среди ночи и я начинаю кричать как умалишенная. А может, так оно и есть?