— Так что мне, — она выдержала их внимание, мгновенно переключившееся на неё, — теперь делать?
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила мадам Помфри тоном, ярко контрастирующим с тем, который она только что использовала с профессором.
— Вроде все хорошо, — Гермиона пожала плечами. — Ничего необычного не ощущаю.
— Думаю, тебе лучше вернуться в спальню и хорошенько…
— Это неприемлемо, — зло выдал Снейп.
— …выспаться. И это мое окончательное медицинское заключение.
Последняя фраза предназначалась уже профессору. Они опять начали буравить друг друга взглядами.
— Тогда я пойду? — быть поводом для их разногласий не очень-то хотелось.
— Конечно, дорогая. Но зайди ко мне утром, я проведу диагностику ещё раз, чтобы успокоить профессора.
Как будто ему это нужно было.
— Если, конечно, ночью не произойдет чего-то непоправимого, — сарказма было даже с лишком.
Она убралась оттуда как можно быстрее. И дошла до спальни уже почти спокойной. Отбой тревоги — втягивать декана не пришлось. Впрочем, объяснять мальчикам свои неудобные решения все же придется, но причина у неё была веская — артефакт явно вызывал помутнение рассудка. Для Рона, наверное, только такое обоснование для добровольного визита к Снейпу в кабинет и будет достаточным.
А ведь она хотела просто получить хоть какую-нибудь выгоду от своей способности. И вместо этого чуть не заработала непонятное проклятие на голову. Гермиона поежилась, вспомнив шепот, и поняла, как сильно устала — шагать по лестнице в бодром темпе становилось тяжелее с каждым пролетом. Вероятно, это тоже было последствием влияния зачарованной вещицы. Хотя и сам день легким она бы не назвала — столько всего неприятного случилось.
Профессор наверняка расскажет о происшествии Дамбдлору. В какой-то степени и из соображений заботы о её здоровье, но, скорее, чтобы разобраться, что это за медальон и как его зачаровали — он действительно был необычный. Да и директора должны заинтересовать все эти странные и опасные вещи, что опять происходят рядом с Гарри. Может, он ещё и Флетчера приструнит, член Ордена Феникса тот или кто?
Когда Гермиона все же добралась до спальни и начала оперативно собираться в ванную, чтобы покончить с делами побыстрее и лечь в кровать, Лаванда даже поинтересовалась, где она бродила весь вечер. Но Гермиона только фыркнула и молча указала на значок старосты на своей мантии. Всегда работает. Хотя Браун, наверное, боялась, что они с Роном ходили на свидание или что-то подобное. Куда там! Этот тугодум догадается поцеловать её, наверное, только годам к тридцати.
Спать хотелось немилосердно, так что Гермиона залезла под одеяло, как только наконец натянула невыносимо многосоставную пижаму — не то что простые сорочки её соседок. О привычном чтении на ночь или о других учебных делах не могло идти и речи. Она, конечно, с тоской посмотрела на тексты по рунам, но тут же погасила свет и откинулась на подушки.
Не считая дополнительной проверки здоровья и разговора с мальчиками, воскресенье Гермиона планировала провести в штатном режиме. Если, конечно, ещё что-нибудь неприятное не произойдет. Или не заявится Дамблдор. Или у неё действительно не утечет крыша (правда, больше ничего подозрительного она не ощущала). Снейп опять же может как-то отыграться на ней просто потому, что все сложилось не так, как он хотел. Обида Гарри все ещё виделась ей достаточно вероятной. Не жизнь, а минное поле. Хотя, учитывая их магические реалии, скорее поле, усеянное Портативными болотами.
Но к своему вящему неудовольствию проснулась Гермиона все ещё в субботу. Прошло не многим более пятнадцати минут с тех пор, как она установила сигнальные чары на утро, а теперь во всем её теле чувствовалась бодрость, как будто ей удалось проспать добрых восемь, а то и девять часов. Это уже начинало напрягать.
========== 5. Дно ==========
Медальон Слизерина! Это точно он. То есть, конечно, ещё ничего не доказано, а Дамблдор опять чересчур загадочен и немногословен — с Гарри, с ней он так и не поговорил лично, но вероятность этого была очень высока. Не понятно, правда, как со всем этим были связаны Блэки (если медальон Наземникус украл именно на Гриммо, 12), Воландеморт и неизвестное проклятие, наложенное на украшение, однако, что-то тут явно складывалось. Директор наверняка разберется, а ей можно все-таки порадоваться, что она решила украсть именно эту вещь.
— Что не делается, все к лучшему, — философски изрекла Гермиона, перелистывая страницу справочника по лечебным зельям, который читала по большей части для собственного кругозора. — Лишь бы Кэти поправилась.
— А Малфой наконец прокололся, — в тон ей ответил Гарри, сидящий рядом с ней у камина в общей гостиной.
Гермиона с Роном дружно пропустили фразу мимо ушей, позволяя ей небрежно упасть куда-нибудь на пол и закатиться под диван. Они уже выслушали очередные гениальные теории Поттера и не желали опять разжигать огонь. Среди альтернативных тем разговоров значился тот самый медальон, обсуждение которого нравилось всем. Снейп и его вовлеченность в спасение жизней студентов, к которой с подозрительностью отнеслись и Гарри, и Рон, несмотря на то что это подтвердил сам Дамблдор. Учеба, естественно, но тут энтузиазм проявляла только Гермиона. И вездесущий квиддич, от которого даже ей некуда было деться. Уизли сильно переживал из-за своей первой намечающейся игры, да ещё и сразу со Слизерином, а она переживала за него.
Впрочем, они с Гарри ещё могли поболтать о Слизнорте и неизбежности Рождественской вечеринки. Тут неожиданным заинтересованным лицом выступил Рон, которого, собственно, никуда не приглашали, но ему явно хотелось бы пойти. Не только из-за торжества равенства и справедливости, но и желая познакомиться с какими-нибудь знаменитостями. На прошлый рядовой ужин профессор приводил Гвеног Джонс, и Уизли уж слишком очевидно фантазировал, кто может явиться на такое достаточно крупное событие, как условное Рождество. Похоже, до него только сейчас дошла концепция связей в обществе.
Впрочем, Гермиона была совершенно не против взять его своим плюс один на вечеринку (скорее это даже был её тайный план). Конечно, они по началу немного поцапались из-за «Клуба слизней», но в итоге даже перешли к какому-то, страшно сказать, флирту, из-за чего она глупо краснела и думала о разном. А время останавливалось аж дважды за тот урок травологии, поставив рекорд: так мало времени между приступами не проходило ещё ни разу. Зато с добычей бешеных огурцов у неё никаких проблем не возникло.
Снейп, слава Мерлину, её не дергал и не пытался как-то осмеять, но и на вопросы не отвечал, осаживая в своей обычной манере. Сколько же вокруг них раздражающе таинственных личностей, никто ничего прямо не говорит, одни сплошные домыслы! Гермиона, конечно, и сама грешила подобным, но молчала все же больше по необходимости, а не просто про любую вещь на свете, как их старшие товарищи по Ордену Феникса. Впрочем, возможно, все, о чем они недоговаривали, и было важным и запутанным.
Вот о своем состоянии Гермиона явно помалкивала не зря, в частностях так точно. Если бы Рон и Гарри знали об этом, то сейчас наверняка уговаривали бы её помочь им во время игры, и ей было бы очень неловко отбиваться. Хотя… Нет-нет, она не будет ничего подобного делать — это же жульничество, причем очевидное. В безвременье она наколдует что-нибудь полезное или нет, выявить вмешательство легко — за происходящим на поле следят сотни глаз. Да одна мадам Хуч чего стоит! Даже если Квирреллу и удалось провернуть что-то подобное на первом курсе (и Снейпу, получается, тоже), то она-то точно не Воландеморт в юбке.
В общем, Гермиона твердо решила не мухлевать и вообще вести правильный образ жизни. Она только что выпуталась из очень нехорошей истории почти без потерь и не собиралась гневить судьбу. Но при всем её старании, все опять каким-то невообразимым образом скатилось на дно.
