Она отодвинула свои тревоги в сторону и, подойдя к Гарри, порывисто обняла его. Время временем, а ему все ещё приходилось тащить на своих плечах непосильную ношу этой дурацкой избранности.

— Давай все же сходим к Ксенофилиусу, — прошептала она ему в плечо. — Пока мы его найдем, пока осмотримся… Если заметим что-нибудь подозрительное, то просто уйдем.

— Где он вообще живет? — сдался Гарри.

— Миссис Уизли говорила, что дом Лавгудов неподалеку от Норы, в холмах.

— И как мы будем его искать? Издали-то он наверняка скрыт чарами, чтобы не привлекать внимания магглов.

— Прогуляемся, — с энтузиазмом отозвалась она.

Гулять под открытым небом по узким тропинкам в промозглую октябрьскую погоду оказалось весьма сомнительным удовольствием. Да и оценка расстояния у них с Молли явно серьезно различалась. Они натыкались на парочку отдельно стоящих домов, но то были просто обычные маггловские жилища. И вот тут им пришлось поблагодарить Мерлина за эксцентричность Лавгудов — их дом все же удалось заприметить издали. Правда, тащиться на холм, где он располагался, оказалось не самым приятным опытом вдвойне.

— Мы определенно на месте, — заключил Гарри, немного отдышавшись.

Он рассматривал растение с висящими на ветках теми самыми редисками, что так часто носила Луна в ушах. Мантию-невидимку Поттер уже снял, но внутрь они пока не спешили, стараясь определить, не ждет ли их и тут засада. Если в Годриковой впадине это, в целом, было ещё логично, то поджидать их у чудаковатого мага выглядело бы откровенно странно со стороны Воландеморта.

Внутри вроде бы никого не было. И, действительно, как минимум Луна находилась сейчас в школе. Но стоило только Гермионе постучать в дверной молоток, не прошло и десяти секунд, как дверь открылась.

— Я же сказал вам… О, — Ксенофилиус замер и уставился на Гарри. Один его глаз сдвинулся практически к переносице, словно волшебное око Грюма, а второй смотрел точно на знаменитый шрам.

Лавгуд оказался сильно взволнован их визитом, точнее, визитом Гарри, конечно. Он, не переставая, вещал о страшных заговорах в министерстве (и в кои-то веки это была чистая правда), совал им в руки свой журнал, раскрывающий глаза на происходящее в магмире, и поминал Луну через предложение. Пока Гарри скромно поддакивал ему, пытаясь сделать вид, что пьет предложенный, эм, чай или что-то вроде того, Гермиона пролистала «Придиру». Оказалось, что на сегодняшний момент она действительно содержала больше правдивой и полезной информации, чем насквозь политически ангажированный «Пророк». Как удивительны повороты судьбы! Впрочем, положительный опыт общения с Лавгудами у них и так уже имелся — вспомнить хотя бы то интервью, которое она заставила Скитер взять у Поттера. Напечатал его как раз Ксенофилиус.

— Мистер Лавгуд, я бы хотел кое-что у вас спросить, — все же вклинился Гарри в поток сознания хозяина дома. — Вы узнаете этот символ?

Он протянул Ксенофилиусу кусок пергамента с тщательно скопированным знаком из сборника сказок.

— Конечно! Это символ Даров смерти.

С каждой фразой Лавгуда Гермиона мрачнела все больше и больше, но Гарри, казалось, спрашивал его с интересом, так что она старалась погасить свое раздражение, как могла. Грубая, буквальная интерпретация сказки, выворачивающая её смысл и мораль наизнанку, казалась ей настолько глупой, что даже морщерогий кизляк на этом фоне смотрелся почти адекватно. Мерлин, да люди, что магглы, что маги, всегда хотят верить во всесильные артефакты, дарующие непобедимость или даже бессмертие. Но, не считая Философского камня, что-то никто ничего подобного не находил. Даже крестражи едва ли можно было считать залогом бессмертия, что бы там Воландеморт не думал, настолько сильно они извращали природу человека.

Все это было аналогично историям, которые окутывали артефакты Основателей, и которые ей уже порядком надоело разбирать на составляющие, чтобы вычленить в них хоть какое-то рациональное звено, которое не факт, что там вообще было. По большей части все это воспринималось, как… как сказочки. Гарри взял у Лавгуда экземпляр сборника Бидля, написанный по-английски, а не рунами, и принялся с интересом листать. Гермиона фыркнула и сложила руки на груди. Время замерло.

Она закатила глаза, встала и прошлась по комнате, просто чтобы размять ноги. Поглазела на странный печатный станок, на женский бюст с идиотским украшением на голове (Лавгуд утверждал, что это его интерпретация диадемы Когтевран), на стопки разнообразных книг. Впрочем, сильно наглеть Гермиона не стала и вскоре вернулась на диванчик. Но проторчала в безвременье ещё кучу времени, пока Ксенофилиус опять не открыл рот. Она пришла сюда за зацепкой, хотя бы какой-то надеждой, а получила очередную порцию то ли лжи, то ли расплывчатой полуправды. И как это все должно было помочь им найти крестражи и уничтожить Воландеморта?

— Это полный бред, Гарри, — прошептала Гермиона, когда они засобирались на выход.

— Но моя мантия действительно сохраняет свойства уже на протяжении нескольких десятков лет, — горячо ответил ей Гарри. — Все сходится.

По крайней мере, хоть кто-то извлек из их визита к Лавгудам пользу. Наверное.

— Гарри, нам нужно искать крестражи, а не фантазировать о каких-то…

— Но Воландеморт ищет её! Бузинную палочку!

— Гарри!

Видно, он не сообразил сразу, но, заметив её искаженное тревогой и неуклонно бледнеющее лицо, понял, что сделал. Гермиона бросилась к Лавгуду, который только спускался со второго этажа с какими-то бумагами в руках, видно, хотел отдать им свежий выпуск «Придиры».

— Обливиэйт! — выпалила она, наводя на него древко.

Ксенофилиус застыл, некрасиво приоткрыв рот. За окнами промелькнули тени. Гарри уже набрасывал на себя мантию-невидимку, правильно, как она надеялась, оценив её задумку. Они проскочили мимо Лавгуда, так и пребывающего в трансе, на второй этаж. Снаружи послышалась возня и мужские голоса.

— А ну на выход! — раздалось прямо под окном, которое Гермиона пыталась открыть. Пожиратели обходили здание.

— Окружили? — одними губами спросил Гарри, высунувшись из-под мантии.

Она кивнула и наложила на себя дезиллюминационные, чтобы по крайней мере снаружи её не заметили.

— Тут отряд егерей, — продолжил раздраженный голос, уже другой. — У вас нет шансов.

Дверь едва не слетела с петель от удара, но, видно, сразу не поддалась. Смотрите, какие нетерпеливые. Послышался звон разбиваемого стекла. Скорее всего от звука Лавгуд пришел в себя и поспешил навстречу нападающим. Гермиона завозилась с рамой активнее, стараясь не шуметь — дерево слегка рассохлось.

— Чем могу помочь?.. — очевидно, от воздействия Обливиэйта Лавгуд ещё не отошел полностью и не мог адекватно оценить обстановку.

Судя по шуму и звукам возни, Ксенофилиуса схватили и кинули на пол. Пожиратели или, как они там назвались, егеря вошли в дом.

— Тебе, отродье, никто не говорил, что надо сначала думать, а потом говорить? — тон был практически расслабленный.

— Кто ещё здесь? — второй человек явно злился больше.

Была надежда, что все они собрались на первом этаже и у единственного выхода.

— Я один, — невнятно промямлил Лавгуд.

Раздался звук удара. Какой-то чавкающе-мягкий, очень неприятный.

— Да обыщите дом и все, что вы возитесь, — прикрикнул третий, гораздо более властный. Главный, очевидно.

— Как будто духами пахнет, — в голосе того, расслабленного, прорезалась почти мечтательная интонация.

Рама поддалась, Гермиона выглянула наружу, пытаясь оценить обстановку, но думать было некогда — на лестнице уже раздавались тяжелые шаги. Она сиганула вниз, едва наложив амортизирующие чары. Гарри приземлился сразу за ней, толкнув и неловко хватаясь за плечи.

Можно было бы закрыть раму Коллопортусом, но это наверняка наделало бы шуму. Впрочем, приземлились они тоже не беззвучно. Из окна буквально через пару мгновений высунулся мужчина, но рассмотреть его Гермиона не успела, Гарри уже тащил её прочь, вниз, к ручью. К сожалению, егеря не соврали. Хоть часть из них и зашла в дом, ещё несколько дежурили на улице. Человек сверху что-то крикнул, очевидно, он заметил либо её под несовершенной маскировкой, либо вмятины, что они оставили после приземления — наложить скрывающие чары она не успела.