О новом заседании по делу Северуса её никто не предупредил. Либо опять оберегали чувства, либо сами не знали — санкционировал пересмотр лично министр, который, не зря же Бруствер стремился к законной должности, имел особые полномочия. Как Гермиона поняла, вопрос о степени вины Снейпа к тому времени уже не стоял, выбирали меру наказания. Вроде как продлевать срок пребывания в Азкабане для, с оговорками, героя войны не очень соответствовало актуальным политическим веяньям, но и отпускать с почестями Пожирателя смерти не выглядело разумным решением.

В общем, как только мистер Уизли передал, что в десятом зале суда проходит экстренное совещание, Гермиона была в министерстве уже через пятнадцать минут, десять из которых заняло выяснение подробностей. Поприсутствовать на заседании или даже поторчать под дверью ей, конечно, не позволили, ведь пришлось бы проходить через Отдел тайн, а туда ей точно была дорога закрыта, так что оставалось ждать у лифтов. Романтического воссоединения прямо при всем честном народе тоже не вышло. Сразу из-под стражи Снейпа не выпустили, так что она увидела его только мельком, пока авроры вели подсудимого, вероятно, обратно в Азкабан — у магов в принципе не было камер предварительного содержания, насколько она знала.

Выглядел он совсем не как в её фантазиях, которыми она тешила себя в Австралии. Посеревшая кожа туго обтягивала череп, щеки запали, под глазами лежали темные круги, которые ассоциировались уже не с недосыпом, а, скорее, с фингалами. Но все же он был жив и, относительно, в порядке. По крайней мере, стоял уверенно и шагал твердо, сохраняя гордую осанку. Они не успели перекинуться и словом, но этого было достаточно, чтобы Гермиона сидела весь вечер, как на иголках, ожидая обнародования решения Визенгамота. Да какое там сидела! Она расхаживала из угла в угол, заламывала руки, отказывалась от еды и рычала на всех, кто попадался под руку, даже на Кикимера. Слава Мерлину, хоть успела сбежать на Гриммо, где было куда меньше народу, прежде чем начать проявлять характер, приправленный тревогой и невыносимым ожиданием.

Но в тот же день ничего не прояснилось, как и на следующий. Только через неделю, шестнадцатого августа все бумаги были подписаны, дела сданы, процедуры проведены, а Гермиона оказалась на пороге дома двадцать три, Паучий тупик, Коукворт. Гарри топтался за спиной. Он же оперативно выяснил, где Снейп, и доставил её по адресу. Дверь открылась на стук минут через пять, не меньше. Северус смерил её взглядом, вздохнул и прошел вглубь прихожей. Гермиона замахала Поттеру руками, едва обернувшись, он, закатив глаза, и тоже так ничего и не сказав, трансгрессировал с места.

— Ну и дыра, — объявила она, оказавшись в обшарпанной гостиной, которая была настолько мрачной и давящей, что можно было словить приступ клаустрофобии, даже не страдая от этой боязни.

Единственное, что притягивало взгляд в положительном смысле — книжные полки. Но даже они были пыльные и какие-то неряшливые. Впрочем, чего она ещё ожидала? Место вполне соответствовало хозяину и его взглядам на жизнь, по крайней мере, до того, как она в неё весьма активно влезла. Когда бы и, главное, зачем Северусу было обустраивать жилище, если большую часть жизни он провел в Хогвартсе и за пределами рамок, в которые сам же себя загнал, ничего и не видел?

— Странно, что у тебя есть какие-то претензии после Гриммо, — хмыкнул Снейп.

— С тех пор, как Кикимер получил возможность с размахом выполнять свои обязанности, там стало даже уютно. А здесь как будто банально не убирались лет сто. Ну серьезно, дом просто кошмарный! Как из фильмов ужасов, — Гермиона задумалась. — Ты ведь знаешь о кино?

— Я полукровка, Гермиона, и, несмотря на свою принадлежность к Пожирателям смерти, никогда ортодоксом не был, — Северус сложил руки на груди. Пальцы казались узловатыми из-за нездоровой худобы — выглядеть лучше за эту неделю он ожидаемо не стал. — И, кажется, ты сама планировала тут жить, а сейчас жалуешься.

— Я не жалуюсь, а констатирую реальность. Тут нужен капитальный ремонт.

— Как будто я против. Но я все равно не могу толком поспособствовать этому, будучи осужденным преступником. Вряд ли кто-то будет рад принять меня на работу в ближайшее время, а мои сбережения, накопленные с зарплаты школьного учителя, не исчисляются тысячами галлеонов, к сожалению.

Гермиона цыкнула и уперла ладони в бока.

— Получается, беспокоиться о ремонте и содержать дом придется мне. Хотя, думаю, разумнее будет начать с хозяина — откормить, как минимум. На тебя тоже без слез не взглянешь.

— Если бы ты дала мне хотя бы день, чтобы выспаться и привести себя в порядок, то не пришлось бы так пугаться.

— Как будто это имеет для меня какое-то значение, — Гермиона понизила голос и шагнула к нему.

— А для меня имеет. Может, я хотел предстать перед тобой в лучшей форме.

— С букетом, преклонив колено и все такое?

— Может быть.

Она фыркнула и потянулась к нему, утыкаясь носом в мантию, как раньше. Северус прижал её ближе, крепко, но совсем без подтекста, просто выражая свою привязанность. Конечно, они слегка отвыкли друг от друга, и сейчас оба, наверное, чувствовали неловкость. От него даже пахло иначе, а ткань одежды оказалась как будто грубее, но все же тут мечты её не подвели, в реальности воссоединение вышло даже лучше. Дыхание перехватило от нежности, под сердцем растеклось приятное тепло, и вся она, казалось, расслабилась. Впервые за несколько месяцев.

— Как ты меня нашла?

— Гарри, — вытолкала она друга довольно грубо, конечно, но хорошо, что Поттер ушел. Делать ему здесь было откровенно нечего. — Наверное, я его все же доконала своими бесконечными претензиями из-за твоего заключения, вот он и подстраховался. Я ведь даже до Кингсли дошла с ними.

— А Кингсли снизошел до меня.

— Очень навряд ли благодаря моему нытью.

— О, нет, не думаю, — Северус перечеркнул её надежды своей честностью. — Если у него не окажется на меня планов, я сильно удивлюсь.

— Ну, возможно, свои планы он хотя бы оплатит. Так что зря ты прибедняешься.

— Если Бруствер пригласит меня, — он скривился, — составить ему компанию в том гадюшнике, в котором сейчас идет борьба не на жизнь, а насмерть за место потеплее, и все всех подсиживают, то беспокоиться мне придется вовсе не о деньгах. Снова.

Топтаться на месте вот так было совсем неудобно: ему приходилось сгибаться, а ей — тянуться на цыпочках, чтобы быть более-менее на одном уровне и шептать друг другу на ухо. Но они совсем не спешили что-то с этим делать, проигнорировав даже стоящие в двух шагах кресла. Разрывать контакт не хотелось ни на секунду. На этот раз, ради разнообразия, их временные потоки полностью совпадали, и они оба имели возможность хорошенько соскучиться, если не сказать больше. Гермиона надеялась, что больше таких разлук в обозримом будущем их не ждет, но загадывать не стала — ещё сглазит сама себя.

— Не все так плохо. Сейчас в министерстве полно наших. А скоро и Гарри с Роном подтянутся.

— Порадовала, так порадовала, — хмыкнул Северус и прикоснулся губами к её виску. — Да и ещё не вечер. Посмотрим, как поменяется расстановка сил к концу года.

— Ты так говоришь, как будто нас новый госпереворот ждет. Думаю, сейчас все наоборот будут стремиться к стабильности. Или, по крайней мере, отстранять от власти законным путем, а не физически. Острая фаза прошла.

— Да что ты! — усмехнулся Снейп. — Кингсли пытались убить уже дважды с тех пор, как он начал тянуть одеяло на себя.

Гермиона скривилась и глухо рыкнула. Гарри не знал? Или это опять почему-то решили скрыть от неё?

— Из Азкабана так далеко видно?

— Как раз из Азкабана подобное видно прекрасно.

Северус погладил её по щеке и подтянул выше к себе, наконец, поцеловав. Спокойно, но, в то же время, так интимно, что кровь у неё вскипела мгновенно. А вот он сам, как Гермионе казалось, был слишком холодным, поэтому она цеплялась за его руки, пытаясь согреть хотя бы их. Да, ему очевидно требовалась серьезная реабилитация. Да и ей тоже. Может, Австралия «помогла» ей поправить здоровье в физическом плане, но уж точно не в ментальном.