Найти к сердцу ребёнка ключ,
Который ещё слепо верит в наши бредни,
Твой сказ быть должен столь могуч,
Она нашла свой, и её слава не померкнет.
Ребёнка можно обмануть,
Но если он обман случайно обнаружит,
Доверие вам не вернуть,
Хоть весь с костьми ты можешь вылезти из кожи.
И с первого знакомства с ним —
Будь откровенен с ним, как с взрослым человеком,
Ремнем свой суд с ним не верши,
Но в семьях делалось всё это век от веку.
И кажется, всё так просто,
Но почему-то до сих пор неясно взрослым,
И список наказаний пёстр,
В семействе каждом долго помнит их подросток.
Но ведь сумела девушка,
Провинциалка из крестьянской и простой семьи,
Расставшаяся с блефами,
Навечно покорить все взрослые умы.
Случилось так, что шестимесячным младенцем
Наш Саша Герцен «с Наполеоном воевал»,
А правда в том, его отец стал порученцем,
Наполеон не верил, что бойню проиграл.
Папашу Герцена он слал к царю за миром,
А за услугу он его дворню выпускал,
Москва-горящая ему была немилой,
Но как случилось, его отец стал адвокат.
В Москве свирепствуют пожары с грабежами,
Отца усадьба полыхала пред глазами,
Искал ночлега тут отец с семьей в бедламе,
Судьба свела их с маршалом Бертье с возами.
Они были давно знакомы по Парижу,
Бертье с трудом узнал богатого вельможу,
Бертье решил явить тут инициативу
И рассказал о встрече той Наполеону.
Наполеон приветлив был на этой встрече,
Просил о мире его письмо царю вручить,
Он о Кутузове не блещет красноречьем,
Теперь, в Москве застрявши, искал он мира нить.
Отец с обозом вывез множество народа,
Поди узнай-ка его всю дворню не с чужбин,
А вся история из-за отцовской шкоды,
Он вез в Россию девку с которою блудил.
Письмо к царю граф Аракчеев не дал ходу,
Помещик Яковлев
[33] был помилован царем,
Закончились на сём походы Дон-Кихота,
Нелёгок путь был мамы-немки к русским старям.
Семейство Рудневых – одно из хлебосольных,
Где щёголь-дворянин об этом ратовал,
Не прекращался здесь поток родни застольных,
Хозяин глупо имущество проматывал.
Их ветхий дом екатерининской застройки
Был испокон веков в Москве на старой Пресне
Толпилися у входа вечно пары-тройки,
Оркестр Рябова бывал здесь… Звучали песни.
Хозяин светский – прямо этакий гуляка,
Любил всем делать вдруг сюрпризы и подарки,
С огромной радостью вся дружная ватага
Рвалась вкусить все прелести музеев, парков.
Оркестр не заказали, и где его найти?
К устройству ёлки стала взрослой даже Тина,
Готова ёлка с игрушками и конфетти,
Хотя бы тапера найти, прям… Гильотина.
Хозяйка дома рода знатных и богатых
Из собственных хором совсем не кажет носа,
Не проявляет в доме нужного диктата
И мужу никогда не делает разноса.
Быть может, небезразличен ей любимый муж,
Его ревнует как дамского угодника,
Лишь светских подавай ей общество чинуш,
В тревоге не прозевать бы мужа-модника.
Не Таня ли, её сестра, поможет в деле?
Все её любят в доме – она покладиста,
Она лишь с нужным порученьем порадела,
А уже в доме говор гостей раскатистый.
Нет праздника без музыки, что за проклятье!
Придется тетю Соню просить нам поиграть,
Нельзя гостей лишать сего мероприятья,
Ведь это нашего семейства честь замарать.
Но в дом прислуга Дуня приводит тапера,
Но он почти ребенок – застенчив, худ стоит,
Нет, вид его не говорил, что он матёрый
Но выбора-то нету… Так дело обстоит.
Где выход, как будет этот карапуз играть?
Боюсь, что без привычки вам будет тяжело,
Вокруг мальчонка глазами начал озирать,
В её вопросах беспрерывных он чует зло.
Да, Лидия, что старшая, над ним смеётся,
А танцы разные умеешь ль ты играть?
Мальчишка бодро отвечает, не сдаётся,
Ей не удастся его уменье замарать.
Подходит Таня к нему неловким шагом, —
«Скажи, тебе случалось играть на вечерах?».
Её не зная, он готов к новым атакам,
В присутствии всех он не испытывает страх.
– «Хотите, я рапсодию сыграю Листа?».
– «Конечно, Таня, пусть сыграет», – просит Тина.
Ведь в Лиде Тина видит просто скандалистку,
И понимает что вот Таня с ней едина.
Мальчишку тащит Тина к фортепиано,
И он показывает такое мастерство,
Хозяин выпорхнул из кабинета рьяно
И с удивленьем обнаружил… Божество!
Он изумлён, такой сморчок плюгавый,
А как играет – словно бывалый пианист,
И отвечает на вопросы ему браво,
А понимает ль он, что этот путь тернист?..
– «Как звать тебя, малыш?». – «Я – Юрий Агузаров».
Он просит перерывы сделать в его игре,
Вот кто-то новый появился в кулуарах,
Идёт он прямо к хозяину, не к детворе.
«Кто это, с копною волосьев серебристых?», —
В недоуменье тапер. A вид грандиозный.
Хозяин выходит: «Сыграй рапсодью Листа».
Ну вот и настал, пришёл, малыш, час твой звёздный.
«Сам Рубенштейн, ты не узнал? Он композитор,
Берёт тебя к себе на обученье,
Ты мог ли мечтать о таком репетиторе?
Тебе дарю я моё благословенье».
