Оказавшись на улице, Рома немедленно попал под удар разбушевавшейся стихии. Отросшие за месяц волосы тут же вымокли, а за шиворот полились холодные водяные струи. Чтобы хоть как-то спастись от капризов погоды, он натянул на голову капюшон от свитера и бросил взгляд наверх – окна в его квартире были все темные, и только в родительской комнате слабо горел ночник. Отлично, теперь нужно спешить на парковку. Он оглянулся по сторонам – как же хорошо, что на дворе ни души! Хотя кому, кроме особо упертых собачников, придет в голову вылезать на улицу, когда асфальт скрыт под черными безднами луж, снежная корка превратилась в кашу, а дождь тяжелыми каплями решетит лицо? «Прощайте…» – прошептал Рома и, прыгая через лужи, побежал по направлению к парковке.

– Куда так поздно? – спросил его усатый охранник по имени Сан Саныч, не подозревающий о событиях, которые вскоре произойдут на вверенных его ответственности территориях.

«Станция Курская, переход на Кольцевую и Люблинскую линии

Перегон от станции «Площадь революции» до станции «Курская» Рома стоял, не отрываясь глядя на свои часы. Двери еще не успели открыться полностью, но беглец уже выскочил из вагона, со скоростью спринтера рванул к эскалатору и запрыгал вверх по ступенькам – времени до отхода поезда № 105 Москва-Курск оставалось совсем немного.

«Сто… процентов… дома… все… уже… стоят… на… ушах…» – думал Рома с каждым новым прыжком и был прав: именно в этот момент, в Митино, возле разбитого икс-шестого, трясущийся от нервного срыва отчим, отчаянно жестикулируя и время от времени срываясь на фальцет объяснял Светлане, как называется самое подходящее место для ее монстра, а Светлана тихим голосом просила его не звонить в полицию.

– Ты же не хочешь, чтобы он действительно туда попал, – говорила она мужу. – Если ты сейчас это сделаешь, последствия могут быть необратимыми…

– Но я обязан вызвать полицию, – горячо возражал тот. – А если я этого не сделаю, сделают они.

И он посмотрел на сотрудников ЧОПа, среди которых выделялся съежившийся от навалившихся на него бедствий Сан Саныч, тоже размахивающий руками и пытающийся что-то растолковать гневному начальству.

– Значит, объяснишь им, что ты сам это сделал, – твердо сказала ему Светлана. – Случайно… А с этими мы сейчас договоримся.

– И не подумаю, – фыркнул на это предложение муж. – За свои поступки надо отвечать.

– Ну смотри, – сказала ему Светлана и резанула его таким грозным взглядом своих выразительных черных глаз, что он благоразумно решил к совету жены прислушаться и вскоре несколько путано разъяснил прибывшим на место происшествия полицейским, что при выезде с парковки он не справился с управлением своего мощного автомобиля и врезался в столб. Разрезанное в клочья сиденье они заранее прикрыли принесенным из дома пледом, поэтому никто ничего не заметил. Вслед за полицейскими на территорию жилого комплекса приехала аварийная служба, чтобы починить электросети. Последним прибыл эвакуатор, чтобы забрать пострадавший автомобиль.

– Спасибо, – сказала Светлана мужу, когда они, насквозь вымокшие под вновь полившим дождем, вернулись домой.

– Можешь не благодарить, – сухо ответил тот. – Настоятельно советую тебе объявить его в розыск.

– Он скоро вернется, – убежденно сказала Светлана, которая весь последний час безуспешно пыталась дозвониться до сына. – Обязательно вернется.

Ее муж пожал плечами и пошел в душ. Светлана почувствовала, что силы ее покидают, села на стул в гостиной и плакала до тех пор, пока ей не позвонил из Курска Игорь и не сообщил, что Рома едет к нему.

– Пожалуйста, один билет в купе на сто пятый поезд, – сказал Рома, предварительно оглянувшись по сторонам.

– Продажа билетов на этот поезд закончена, – ответила кассирша, с любопытством разглядывая его разбитый нос. «Вот зараза, все-таки не успел…» – подумал Рома и поинтересовался:

– А следующий через сколько?

– Через полчаса, белгородский, – услышал он в ответ.

– Тогда дайте на него, – попросил Рома. Полчаса он уж как-нибудь тут продержится. – А во сколько он прибывает в Курск?

– В полшестого утра, – сообщила кассирша.

– Давайте, – сказал Рома и протянул ей паспорт и деньги.

На час раньше, чем сто пятый! Ну ничего, отец все равно его встретит… Ну, или в крайнем случае он и сам до дома доберется. В такси или на автобусе. Вот только адрес надо вспомнить. А пока можно подняться на второй этаж, выпить кофе и чего-нибудь съесть…

Через двадцать минут он зашел в купе, поздоровался с попутчиками, бросил на одну из верхних полок свою сумку, а затем вернулся на перрон. Вынув из кармана джинсов телефон, он вставил в него сим-карту и нажал кнопку включения. Через десять секунд на дисплей посыпались уведомления о пропущенных звонках, и все время номер был один и тот же – звонила мама. Рома ткнул в иконку сообщений, и на экране появилось заранее написанное сообщение: «Папа я завтра к тебе приеду рано утром встреть меня на вокзале рома». Он ткнул в слово «отправить», после чего дождался нужного уведомления, выключил телефон и выкинул сим-карту в ближайшую мусорку. И только потом сообразил, что не сообщил отцу номер поезда. Впрочем, так даже лучше – черта с два вы меня теперь найдете. А отец и сам как-нибудь сообразит, во сколько его встречать. Он вернулся в купе, снял промокшие кроссовки, залез на верхнюю полку и в первый раз за этот вечер по-настоящему расслабился.

«Главное, чтобы теперь меня не сняли с поезда…» – думал он, с головой накрываясь одеялом. Впрочем, это вряд ли – если отец получил сообщение, а он наверняка его получил, уже успел связаться с мамой и, конечно, сообщил ей, что Рома едет в Курск. Так что пора прекратить беспокоиться – у него есть шесть с половиной часов, и он заслужил этот небольшой отдых. Устраиваясь как можно удобнее на верхней полке, он даже не заметил, как поезд тронулся, в окне замелькали оставшиеся на перроне люди, а потом мимо Ромы поплыли едва заметные в темноте ненастной мартовской ночи городские пейзажи.

«…Зачем же я разбил машину? – спрашивал Рома самого себя под успокаивающий стук колес. – А что уж такого страшного случилось? – отвечал он, немного подумав. – Кроме меня, ведь никто не пострадал? А машину или починят по страховке, или он купит новую… Зато, – усмехнулся он про себя, – я им показал, что бывает, когда перегибаешь палку… Теперь он поостережется возвращать меня к себе в дом, и я смогу остаться у отца насовсем…»

О том, как на его проделку отреагирует отец, Рома решил вообще не думать – завтра все и так выяснится. Через полчаса он крепко спал и был единственным пассажиром этого купе, кому не мешал оглушительный храп спящего на второй верхней полке длинного и худого как жердь пожилого мужчины, направляющегося в Белгород, чтобы повидать внуков. Нижние пассажиры ворочались на своих лежанках, проклинали храпящего дедушку и завидовали пареньку с разбитым носом, который умудрялся спокойно спать в таком адском грохоте.

А Роме в этот самый момент снился отец, который стоял на железнодорожном вокзале города Курска и приветливо улыбался сыну.

В один из тех теплых дней, какие время от времени радуют жителей Москвы в первой половине октября, когда залитые мягким солнечным светом клены и тополя украшают парки и улицы большого города пышным золотом своей увядающей листвы, воспоминания о недавно ушедшем лете еще так свежи и очень хочется, чтобы осень с ее холодными дождями и промозглой сыростью вступила в свои права как можно позже, а лучше бы не приходила вовсе, восьмилетний Рома Лапин, в сопровождении мамы, радостно улыбаясь, вышел из школы. Мама забрала его задолго до окончания продленки, это было и приятно, и несколько необычно – мама часто опаздывала к строго обозначенному времени, и Рома покидал группу продленного дня последним под неизменные жалобы учительницы: