Может, конечно, и должны, но лично у него раз за разом этот блин выходил комом.
Вот и с последней своей пассией, сверстницей из параллельного класса, он провел рекордные для себя три месяца, а потом они с треском расстались. «Ты придурок ты меня достал больше ко мне не подходи» – сообщила ему через СМС девушка с редким именем Стефания. Это случилось сразу после Дня влюбленных, и Рома так и не мог понять, что он делал в этот раз не так. Ведь он не только изо всех своих сил старался быть проще, чем обычно, но еще и бегал за ней хвостиком, делая дорогие подарки.
Одна Америка чего стоила – на последних зимних каникулах мама отправила его к родственникам в Нью-Йорк, но вместо того, чтобы получать удовольствие от украшенных на Рождество, бурлящих толпами туристов улиц Манхэттена, он как ошпаренный бегал по забитым покупателями со всего мира магазинам, искал для любимой девушки заказанные ей дизайнерские шмотки, которые в итоге нашел, купил, привез и с гордым видом вручил, ожидая, что теперь-то их отношения обязательно перерастут в новую, более близкую, стадию.
Но не тут-то было: Стефания, получив объемистый пакет со шмотками, обворожительно улыбнулась, показав два ряда идеально белых ровных зубов, а из ее голубых глаз полился мягкий свет, под которым Рома начинал таять, как недоеденное эскимо в жаркий летний день. Он уже представлял ее и себя в интимной обстановке, но она сказала ему «большое спасибо», нежно поцеловала, но трогать себя по-прежнему позволяла в буквальном смысле весьма поверхностно, а в феврале и вовсе «показала ему хвост». Чуть позже Рома узнал от одной из лояльно относящихся к нему одноклассниц суровую правду: Стефания работала на два фронта – его она разводила на деньги, а настоящие ласки дарила парню постарше, бывшему выпускнику этой школы.
Мысли о женском коварстве, бездарно проведенном времени и куче зря потраченных денег еще долго зудели в голове у Ромы, не давая ему покоя. Несколько дней после получения роковой эсэмэски он страдал, сказавшись больным, перестал ходить в школу, накрывшись с головой шерстяным пледом, лежал на диване, потерял аппетит, чем сильно напугал маму, потом собрался с духом, написал Стефании длинное и полное упреков сообщение и вскоре получил ответ: «Если бы ты вел себя проще, не учил меня жизни и не строил из себя самого умного, может, у нас что-то и получилось…»
В порыве гнева, едва не разбив телефон об пол, он решил показать вероломной Стешке, насколько ему все это теперь безразлично, зашел в парикмахерскую и через десять минут его роскошная шевелюра превратилась в кучу мусора на светлом кафельном полу.
– Господи, что ты с собой сделал? – с ужасом спросила мама, увидев наголо обритого сына. После утраты волос Рома выглядел каким-то жалким и беспомощным, а его нос, прямой, похожий на «греческий», с крупными крыльями ноздрей, внезапно превратился в небольшой хобот и теперь решительно доминировал там, где еще недавно находился в полной гармонии с чувственными, выразительными губами, крепким, волевым подбородком с небольшой ямочкой точно посередине и немного узкими карими миндалевидными глазами.
– Подстригся, как видишь… – небрежно ответил ей Рома и похлопал себя по облысевшей голове. – Зато мыться буду быстрее, дядя Саша наконец-то порадуется…
(Отчим регулярно делал ему замечания, что тот по часу моется, бесцельно отправляя в сливное отверстие мегатонны воды. Рома никак не мог понять, почему такой богатый человек настолько неравнодушен к показаниям водосчетчиков.)
– … дело тут совсем не в деньгах, – объяснял ему дядя Саша первое время, – дело в твоем отношении к моим просьбам. Ты моешься так долго, будто бы отработал смену в угольной шахте… Обычному человеку не нужно столько воды, подумай об этом.
Вскоре мирные переговоры закончились и пришла ругань. Беспокоиться об экономии водных ресурсов родной планеты Рома не собирался, продолжая лить воду ровно столько, сколько считал нужным, а отчим начал бороться с пасынком, выключая свет в ванной. Но победить Рому было не так-то просто – он мог стоять под душем и в темноте. Похожая история происходила с туалетом.
– Мам, он меня в туалет не пускает, – часто жаловалась Аня на брата.
– Зачем ты там сидишь? – спрашивала Светлана сына.
– Потому что это единственное место, где меня никто не трогает, – отвечал ей Рома, хотя у него для этого была целая комната и дверь с замком. Однако занимать туалет было куда интереснее, особенно если Рома знал, что туда нужно отчиму. Жаль только, что в их квартире два санузла. Вот был бы один… впрочем, достаточно и того, что когда он держит оборону, остальным приходится бегать или вверх, или вниз по лестнице…
Потребность в общении с социумом Рома удовлетворял за счет приятелей, которые стаями залетали в гости, чтобы поиграть на его приставке и опустошить холодильник, где всегда можно было найти разные вкусные штуки. Самому Роме на разорение семейного хозяйства было совершенно наплевать, наоборот, он получал удовольствие, наблюдая, как вечерами отчим безуспешно ищет на полках огромного двухдверного холодильника свою любимую колбасу. Просьбы родителей не водить домой всех подряд он игнорировал, но когда один из приятелей умудрился сломать унитаз, Рома получил ультиматум: или сюда перестает ходить кто попало, или ты временно остаешься без карманных денег. Рома выбрал деньги, а любителям дармового хлеба и зрелищ он сообщил, что у него в квартире начался крупномасштабный ремонт…
Словом, не прими он решение сбежать из постылой квартиры, так бы все это и тянулось без конца и края. Но к марту 2013 года его отношения с отчимом испортились окончательно, и дальше так продолжаться уже не могло. «Не могу я больше с ними жить…» – понял Рома, и с этого дня мысль о побеге из дома уже не покидала его, а вскоре превратилась в тщательно продуманный план, согласно которому, в девять тридцать вечера он надел заранее принесенные с первого этажа кроссовки, взял спортивную сумку, выключил свет в комнате и, приоткрыв дверь, выглянул наружу.
Коридор был почти весь темный, лишь вдоль плинтуса тусклым теплым светом горели несколько небольших лампочек. Стараясь не производить лишнего шума, Рома прикрыл дверь своей комнаты и тихонько двинулся к лестнице на первый этаж. Дорога вела мимо комнаты родителей, там было тихо, и мимо их двери Рома прокрался буквально на цыпочках. Миновав лестницу, он прошел через гостиную по направлению к прихожей. Там он остановился и медленно, очень аккуратно приоткрыл одну из дверей стенного шкафа. Внезапно над головой что-то прошуршало, и ему на плечо сел Гошка. От неожиданности Рома чуть было не вскрикнул и непроизвольным движением смахнул с себя птицу. Попугай, не привыкший к подобному обращению, отлетел в сторону, сел на карниз и начал жаловаться неизвестно кому на жестокое обращение с животными. Из родительской комнаты донесся кашель, потом раздались голоса, сперва отчима, затем мамы, после чего в квартиру снова вернулась тишина, нарушаемая только мерным и глухим тиканьем больших напольных часов и шумом дождя с улицы. «Долбаный Гошка, чуть не спалил меня», – Рома замер возле шкафа, готовый рвануть в туалет, расположенный напротив, и закрыться там на хоть на час, хоть на два. Сердце колотилось как безумное, а руки и ноги задрожали от волнения. Пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы унять возникшую дрожь и успокоиться, он начал обследовать одно из трех висящих там пальто отчима и в первом же по счету кармане нащупал то, что искал.
Ого, да тут даже больше, чем на билет до Курска, даже если купить себе место в вагоне люкс. «Ну что же, – подумал Рома, с удовлетворением разглядывая в полутьме новые хрустящие бумажки, – это достойная плата за полученный подзатыльник… Хватит и на еду, и карманные расходы…»
Он осторожно закрыл шкаф и посмотрел на расположенную напротив шкафа тумбочку для всяких нужных мелочей – вот ключи от маминого «лексуса», а вот и те, что ему сейчас нужны. Стараясь не дышать, он повернул кругляшок замка входной двери, отомкнул задвижку и с удовлетворением подумал, что пока его план работает на все сто процентов. Медленно приоткрыв дверь, он снял с вешалки свою куртку, взял с тумбочки ключ от BMW и выбрался из квартиры на лестничную клетку. Лифт благоразумно вызывать не стал – пока будешь стоять и ждать, откроется дверь квартиры, откуда высунется недовольная рожа отчима и спросит: «А куда это ты на ночь глядя собрался, да еще и с сумкой?» Пять этажей вниз по лестнице – не вопрос для того, кто быстро бегает стометровки.
