Мои воспоминания прервал резкий кислый запах. Я осмотрелся по сторонам – вроде, все как обычно. Камера залита светом. Наверно, уже почти шесть утра и скоро в колонии включат радио. Нехитрая мебель вся на месте, да и куда она денется, если почти вся намертво вмурована в пол? Бак с питьевой водой – на месте, входные решетки и железная дверь в камеру закрыты. Между тем, запах становился все сильнее.

«Откуда взялась такая вонь?» – подумал я и внезапно провалился в темноту.

Когда я очнулся, за окном была ночная темнота. От неожиданности на автомате вскочил с постели – заключенным запрещено в дневное время лежать на нарах, а я, получается, провалялся целый день. За любую провинность в тюрьме бьют нещадно – этот урок пришлось быстро усвоить, как только вышел из лазарета. Встав на ноги, сразу ощутил – до чего же мне хреново. Голова раскалывается, как после трехдневной беспробудной пьянки, во рту будто кошки насрали, дико хочется пить. Пошатываясь, добрел до бака и налил кружку воды. Ее вкус мне никогда не нравился, но сейчас это был самый вкусный напиток на свете. Голову слегка отпустило, но одной кружки было явно недостаточно. Я налил еще одну. Ну вот, теперь стало совсем хорошо – вернулась способность мыслить, организм пришел в себя окончательно и позвал к унитазу. Хорошо, там и подумаю. Слабость еще присутствовала, поэтому на унитаз пришлось сесть. Что же такое случилось? Едкий кислый запах, потеря сознания, сильная головная боль – странно все это. Причем похоже, что вырубило не одного меня, а, как минимум, всю колонию. В полном отрубе я провалялся целый день, но никто меня лупить за это не стал. За целый день никто так и не зашел в мою камеру, еды тоже не принесли. Не сложно догадаться, что случилось. Исправительная колония № 18 «Полярная сова» – одно из немногих мест в стране, где на пожизненном заключении содержатся преступники, осужденные за терроризм. Когда мой сокамерник помер, мне сразу сказали, что ждут этапирования очередной партии заключенных, в основном опять осужденных «бармалев». Когда они прибудут, психологи начнут тасовать заключенных по камерам, и у меня появится новый сосед. А что мы имеем вчера? Раз меня за целый день никто из «обслуживающего персонала» не посетил, значит, той странной химией с кислым запахом накрыло всю колонию. И зачем спрашивается это делать? Ответ очевиден – чтобы помочь осужденным террористам совершить массовый побег. Как только охрану вырубило – спокойно заходи в противогазах, открывай любые двери, грузи в машины нужных тебе людей и – ходу. Поселок Харп, где расположена колония, находится в жопе мира, быстро организовать план перехвата нереально, а если еще и отрезать связь поселка с внешним миром, то будет совсем замечательно. Химия же вырубает надолго, фора у налетчиков будет большая, поэтому поймать их, думаю, никто не сможет. Странно только, что эти налетчики не открыли двери всех камер, чтобы имитировать массовых побег всех заключенных и дополнительно сбить преследователей со следа. Спешили, что ли? Да кто его знает… Вот блин! Это же, как все вскроется, и охрана придет в себя, она в конец озвереет. Если, конечно, всех охранников не перестреляли, что вряд ли – они ведь должны, наверно, дежурить посменно и жить в этом поселке. Ну, точно будут срывать зло на заключенных. С такими невеселыми мыслями я встал с унитаза и поплелся обратно к нарам. Голова снова начала ныть, слабость никуда не делась. Снова захотелось спать. То понос, то золотуха – до этого бессонница мучила, а стоило надышаться непонятной химической дряни, как в сон потянуло. Наверно, организм решил восстановиться после длительного недосыпа. Проваливаясь в сон, вспомнил, что забыл смыть за собой. Бли-и-ин, завтра еще и мочой вонять будет. Ну что за невезение такое сегодня …

Проснулся опять в полной тишине. За окном светит солнце, радио молчит. «Интересно, который сейчас час?» – подумал я. За окном полярный день, время по солнцу определить невозможно – и в два часа ночи, и в пять утра, и в двенадцать часов дня в мою камеру оно светит одинаково ярко. Головная боль никуда не делась, а, наоборот, усилилась, жажда – тоже. Встаю и, шатаясь, как и в прошлый раз, бреду к баку с водой. После третьей выпитой кружки меня немного отпускает. Я подхожу к решетке и прислушиваюсь. Блин, как же хочется приложиться ухом к двери, чтобы было лучше слышно, что творится в коридоре, но это не получится. От решетки до двери я даже рукой не дотянусь. Прислушиваюсь – вроде за дверью тишина. Наверно, еще нет шести часов, поэтому заключенные еще спят, а раз так, то мне следует отойти от двери – тут везде камеры, за каждым из нас наблюдает оператор, и любое неподобающее поведение сразу наказывается побоями. Надо быть как все, не выделяться, срочно лечь и изобразить спящего. В туалет только сходить нужно – у меня должна быть естественная причина для подъема во время сна. На унитаз опять вынужден сесть, поскольку слабость никуда не делась. Я уже сутки без еды.

Нет, слишком все странно. Я, конечно же, не знаю, как должна действовать охрана в случае чрезвычайных обстоятельств, но что-то явно пошло не так. Когда у охранников пересменка? Наверно, по утрам. Видимо поэтому налетчики так и спешили, не став открывать все камеры. И что же новая смена? Она приходит и видит, что ворота в колонию – нараспашку, все заключенные и персонал находятся в отрубе, а часть камер вскрыта, и заключенные сбежали. Или утром химия еще продолжала действовать, и новая смена отрубилась где-то на территории колонии, как и предыдущая? Но сообщить о побеге заключенных они же были обязаны! Пусть террористы вырубили связь, но можно ведь доехать до ближайшего населенного пункта и сообщить куда следует. И как быстро в колонию должна была бы пожаловать кавалерия? Явно быстрее, чем за 24 часа. По прибытию подмоги, полагаю, в обязательном порядке должна проводиться проверка состояния оставшихся заключенных, невзирая на время суток, а ее то как раз и не было. Времени реально прошло до фига, а в мою камеру так никто и не зашел. Что-то здесь не так… А если террористы накрыли своей химией весь поселок? Черт его знает, что это за гадость такая. Явно, что-то убойное и очень летучее, раз проникло в мою практически запечатанную клетку и мгновенно вырубило. Может, распылили что-то с беспилотника над всем поселком – чем не вариант?

Но если это так, то тогда вовсе не известно, как долго ждать помощи. И что же мне делать? Хотя, это возможный способ свести счеты с жизнью. Не так, как я хотел, конечно, но это лучше, чем медленно затухать, как мой сокамерник, в течение нескольких лет. Три дня без воды – и все, отмучился. Решено, так и сделаю.

Вдруг где-то снаружи, со стороны окна, совсем рядом с моей камерой раздались автоматные выстрелы. Сначала одиночные, затем – длинная очередь, которую прервал человеческий крик, полный дикой боли, и какой-то звериный рык, похожий почему-то на довольное урчание. Я замер на унитазе, боясь пошевелиться. Липкий страх сначала заставил сжаться анус, потом поднялся по позвоночнику и прошелся по короткому ежику седых волос на голове. За окном слышался звук разрываемой плоти, треск костей и чавканье, перемежающееся довольным порыкиванием. Там какая-то неведомая тварь только что завалила автоматчика и, похоже, жрала его заживо. Но этого было мало. В ответ на довольное урчание неизвестной зверюги, к своему ужасу, я услышал ответное, и, как мне показалось, завистливо-просительное урчание, которое доносилось со стороны коридора и, похоже, шло из камер, подобных моей. Хорошо, что я сидел на унитазе. До этого никогда в жизни мне не доводилось, как говориться, метать кирпичи от страха, а вот теперь, на старости лет, сподобился… Твою же мать, что, блин, такое творится? Это точно не налет террористов! Они зверушек, жрущих автоматчиков, не разводят.

Обливаясь холодным потом я, стараясь не шуметь, кое-как вытер задницу, на цыпочках дошел до своей лежанки и, двигаясь буквально по миллиметру, улегся. Смывать за собою я побоялся, просто накрыл унитаз крышкой от стоящего рядом ведра, предназначенного для уборки. Почему-то я был уверен, что непонятной зверюге за окном не составит труда вырвать решетки, разбить окно и проникнуть в камеру, стоит ей только меня услышать. Покончить с жизнью, будучи сожранным заживо, мне совсем не улыбалось. Судя по звукам неизвестный мне чел попал в зверюгу не один раз, но ее это не остановило. В конце он, похоже, в упор всадил в нее весь оставшийся рожок, но увы, без видимого результата. Получается, этот зверь, словив очередь 5,45мм, не только за считанные секунды догнал автоматчика, но и мгновенно разорвал! Что же это за твари такие завелись у нас в тундре? И как их появление связано с кислым запахом, а самое главное, как эти или подобные им твари оказались в камерах вместо заключенных, раз, услышав звуки стрельбы и поедания человеческого тела, так возбудились, что подали голос?