– Отлично, – радуется Лось – а теперь представь у этого громилы серую, как у тебя, кожу и башку размером с пивной бочонок с хлеборезкой от уха до уха. Представил? Так вот, это будет пример не самого развитого зараженного. Дальше эти твари обрастают костяной броней с торчащими шипами, отращивают зубы, как у акулы – в два ряда. Ростом и весом могут превосходить слона, а сила у них такая, что могут завязать бантиком пушку у танка. Представил, впечатлился? Та тварь, которая под твоим окном сожрала иммунного охранника колонии примерно таким Халком и была. Здоровенная, костной броней обрастать уже стала. Вот ее пули 5,45мм и не взяли. В твоем поселке самая отожравшаяся тварь оказалась. Да, забыл сказать, обращаются все плотоядные животные, вес которых больше 15 кг. Она как раз из местных собачек была. Отожралась в поселке и вернулась на привычное место.

Я проникся. Как же иммунные здесь выживают? И не спросишь ведь, говорить-то не могу. Но, видимо, мой не заданный вопрос легко читался на лице.

– Хочешь спросить, как мы здесь выживаем? – ухмыляется Лось прихлебывая из кружки чай.

– Да по-разному, человек – хитрая сволочь, умеет приспосабливаться к чему угодно. Есть у нас и свои особые козыри в рукаве. Во-первых, это наш иммунитет, из-за которого гриб-паразит вынужден приспосабливаться и живет в нашем теле в режиме симбионта, причем очень полезного. Мы ничем не болеем. Ни одна, даже самая страшная, болячка из прошлой жизни нам теперь не страшна – организм с ней справится сам, да так лихо, что ты этого просто не заметишь. Раны у нас заживают гораздо быстрее, чем на "собаке". Наше тело восстанавливает утраченные органы, даже оторванные конечности отрастают заново. Твоя немота – временная проблема, которая пройдет сама или ее легко вылечит особый специалист, называемый здесь знахарем. Наш иммунитет настолько сильный, что излечивает даже от старости. В этом мире тебе дарована вечная молодость и бесконечная жизнь, если тебя, конечно, не съедят, – усмехнулся он.

– Живчик только пить не забывай.

Вот это да! Меня очень обрадовало скорое исцеление и возвращение сил, настолько надоело ощущать себя беспомощным. Молодость вернется – тоже здорово. Молодым не понять, какое это счастье, когда у тебя ничего и нигде не болит. Поток радостных мыслей прервали воспоминания о погибшей дочери и потерянной жене. Вспомнилась неудавшаяся месть и мой двойник, оставшийся гнить в камере. В груди снова заныло. Увидев, что такая радостная новость, как бессмертие, нагнала на меня тоску, Лось продолжил:

– Постарайся забыть о прошлой жизни, знаю, это тяжело, но, все же постарайся ничего не тащить за собой в этот новый мир из старого, иначе долго не проживешь. Если будешь цепляться за свою прошлую жизнь, то можешь легко дойти до самоубийства или совершишь опрометчивый поступок, который приведет тебя к смерти. Вернуться в свой мир ты не сможешь – обратной дороги нет ни для кого. И помни, Виктор, каким ты был, остался на положенном ему месте в своем мире. Там он – убийца и по людским законам будет отбывать наказание за свое преступление, что справедливо. Ты – уже не он, хотя у вас общая память. Теперь ты – новичок, свежак. Улей посчитал, что за тобою нет никаких прегрешений, ты чист перед этим миром, как новорожденный, и начинаешь новую жизнь с чистого листа. Превратишься ли ты в подлеца или останешься человеком – будет зависеть только от тебя. Улей дал тебе второй шанс, будь ему благодарен, отнесись к этой возможности серьезно.

Я задумался. Лось прав во всем. Все, что я потерял, не вернуть. Он говорит, что вернуться невозможно – поверю и в это, а, если бы даже и получилось вернуться, – чтобы бы я там делал? Снова отправился бы мстить и еще раз попал на пожизненное? Спасибо, больше не надо. Надо постараться вспомнить себя молодым и, действительно, начать новую жизнь. Поднимаю глаза на Лося и утвердительно киваю.

– Вижу, ожил. Молодец! Так и держи уши торчком, а хвост – пистолетом! Здесь жить можно, и у тебя есть к этому все задатки. Не каждый, как ты, сможет так долго сохранять разум при споровом голодании. Я лично ни разу не слышал, чтобы иммунных так легко, как тебя, откачивали, когда при отсутствии живца у слабенького свежака обращение в зараженного заходило настолько далеко, что пропадал голос. Тебе есть чем гордиться!

– Ну, а теперь пару слов о твоем новом мире. Его не зря называют – Улей. Он, как пчелиные соты, состоит из ячеек разной формы, которые мы называем кластерами. Кластеры – это куски земной поверхности, скопированные в этот мир из других миров, похожих на твой. Реальность такова, что есть не одна Вселенная. Их – бесчисленное множество, бесконечное число разных вариантов планеты Земля, на которой мы с тобой родились. Слышал когда-нибудь о мультивселенной в интернете, по ТВ, по радио или читал в фантастической литературе?

Отрицательно машу головой. Не встречал такого. Когда не стало дочери, я топил свое горе, с головой погрузившись в чтение современной фантастики и фэнтези самых разных жанров. Жена ударилась в религию, а я – в чтение. Спасибо Лехе, не запил… Но такой термин мне нигде не попадался.

– Вот, значит, как… – удивился Лось. – Скажи, а книги Желязны, что-нибудь с названием про Амбер, про отражения или тени Порядка и Хаоса, в твоем мире были?

Да, хорошо помню, читал двухтомник, который назывался "Хроники Амбера". Это было одним из тех произведений, после которых я полюбил фантастику.

– Отлично. Так вот, эти миры – отражения или тени, чем-то похожи на мультивселенную, только без центра Порядка и центра Хаоса. Просто бесчисленные варианты нашей Земли, которые отличаются друг от друга. Отличия между мирами могут быть очень большими или же, наоборот, столь незначительными, что невозможно заметить. Вот из этого бесконечного множества миров Улей раз за разом копирует разные куски. В мультивселенной твоих копий также бесчисленное множество, и у каждой из них своя уникальная судьба, – не спеша объяснял мне сложный вопрос мироустройства Лось.

– Поясню на примере: Улей скопировал поселок Харп целиком и частично – с окружающим его лесом. Через некоторое время этот поселок исчезнет, и на его месте окажется снова поселок Харп, но уже из другого мира, в котором, например, тебя в колонии не будет. Такое обновление кластеров называется перезагрузкой, а перезагружаемые кластеры – стандартными.

Я внимательно слушаю рассказчика. После кружки горячего чая мне стало совсем хорошо. «Интересно, а кем был Лось до копирования в Улей? Кто он по профессии?» – думаю я и, озадачившись этим вопросом, бросаю на него короткие взгляды, стараясь разглядеть детали облика, которые могут дать ответ на этот вопрос. И вдруг у меня появилось странное чувство, что Лось – слишком положительный, дни его сочтены, и он – не жилец. Что, блин, опять такое? Сидел, что называется, никого не трогал. Откуда взялось это ощущение и такая уверенность? От неожиданности я выронил из рук пустую кружку, и она загрохотала по полу. Лось прервал свой рассказ и озабоченно уставился на меня.

– Ты совсем ослаб, – сказал он и на мгновение задумался. – Пожалуй, стоит напоить тебя раствором гороха… Чую, без гороха тащить мне тебя на своем горбу придется до самого стаба. Жаль, у меня янтаря нет – можно было бы добавить его в живец. Ты и так кваз, тебе не страшно. Так, хватит пока разговоров, сейчас принесу одежду, раствор гороха и еду.

Он встал и вышел из подсобки.

Снова в одиночестве лежу на нарах в запертой камере, смотрю на верхнюю полку и размышляю. В нехитром плане Лося из-за меня, а, точнее, из-за моего состояния, случился непредвиденный сбой. В подсобке он показал, как делается раствор гороха и дал мне его выпить. Оказалось, ничего сложного – горошина, похожая на спрессованный желтоватый сахар быстро растворилась в уксусе, который Лось потом "погасил" пищевой содой и процедил через толстый слой марли. Вот и все, теперь можно пить. Скривившись, поскольку меня раздражают резкие запахи, в число которых входит и уксус, залпом выпил приготовленный раствор. Кисло, противно, но терпеть можно. В животе опять приятно потеплело и вдруг дико захотелось есть. Снова разыгрывать пантомиму, пытаясь жестами сообщить Лосю о разыгравшемся голоде, не пришлось – он уже хлопотал над нехитрой едой: тушенка плюс вермишель быстрого приготовления, часто именуемая в моем мире "бомжовкой". Себе он приготовил еду в тазике солидных размеров, мне – в обычной пластмассовой миске, в которой здесь в колонии подавали суп.