… Мудрость Дракона идет от сердца, хитрость Змеи от разума…

Да, именно так — Соле’Маан и Набиле’Тхач. Единственные советники, которых должна слушаться Старейшая — Сердце и Разум.

— Итак, ты все же поступил вопреки принятому решению?

За нашими спинами, у первых ступеней возвышенности стояла группа из семи Воров, все они были закутаны во все те же плащи.

— Ты нарушил приказ Тана Самех.

— Ты пошел против Карты Дома.

— Ты оскорбил союз Играющих.

— Ты провел чужака в Сокровищницу.

— Ты Вор, укравший у Воров.

Последнее обвинение прозвучало как приговор, а «мой» Вор спокойно стоял возле постамента, скрестив руки на груди, будто вовсе не над ним проводился скорый суд.

— Пятеро меня обвинили, но двое еще молчат. Паруф, Дикай, что скажете вы?

— Ты пошел против Тана Самех, но и ты Тана Самех, значит, ты преступил и через себя. Без веской причины такие поступки не совершаются.

— Паруф, ты стар и мудр и видишь истину. Свои причины я назвал на собрании Тана, разве их недостаточно?

— Ты спелся с врагами! Поддался на запугивания…

Немного истеричный вопль одного из обвинителей прервал названный Паруфом и для этого ему не пришлось даже поднять голос:

— Они вызывают веские сомнения в той истории, что нам скормили, но их недостаточно для того, что ты сделал.

— Паруф, ты же действительно знаешь правду, или, по крайней мере, ее часть. Именно по твоему приказу гобелены были украдены из Дома Коф. Не хочешь сказать Тана почему?

Из-под капюшона того, раздался старческий, дребезжащий смешок:

— Все ты разнюхал и про гобелены тоже… Ну что же, не буду отрицать, я считаю, что ты поступил правильно. И на собрании Тана мой голос был отдан не за то решение.

Старик сделал несколько шагов и оказался возле нас на возвышенности. Может еще не все потерянно. «Мой» Вор перевел взгляд на другую фигуру:

— Дикай, ты самый молодой из нас, но и самый талантливый. Ты воздержался от голосования на совете Тана, молчишь и сейчас, почему?

Вместо ответа молодой Вор поднялся к нам, но подошел не к своим собратьям, а ко мне. Встал на колени, склонил голову и протянул ко мне руки:

— Тана’ле, тебе возвращено принадлежащее по праву. Не все мои братья погрязли во лжи отступников, учти это на Последнем Суде.

Сцена была дикой до крайности, вокруг происходило то, чего я практически не понимала, но что-то заставило меня взять протянутые руки и нарушить молчание, слова пришли сами, всплыли из глубин памяти:

— Самех’Дикай твои слова услышаны, твой поступок принят. Я буду тебе тана’ле и что бы ни случилось на Суде, Бездна прибудет вечно.

Вор крепко сжал мои руки, поднялся на ноги и встал немного впереди, как бы закрывая меня от пятерых Самех, стоящих у подножья.

— Итак, абсолютного большинства нет. Пятеро против четверых.

Один из пяти решил подать голос:

— Четверых? Зот, уж не считаешь ли ты Карту Дома Мейн достойной заменить Тана Самех?

Вопреки ожиданиям ответил ему Паруф:

— Нисет, ты видимо плохо учил историю Дома и еще хуже знаешь Уложения Тана. В собрании Тана должно быть участников по числу Домов, и раз Домов вновь девять, значит и Тана Самех должно быть девять. В отсутствие других кандидатов, Реш’Аэль не только может, но и обязана занять эту должность.

Паруф повернулся ко мне:

— Реш’Аэль, прошу принять временное бремя Тана Дома Самех. Завтра же будет избран постоянный девятый Тана, но на этом импровизированном собрании его место должны занять вы.

Мне ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть. А Зот тем временем решил продолжить:

— Итак, пятеро против четверых, значит, обвинение не проходит. Действие признается правомерным. За сим собрание объявляется закрытым.

— Голос сказал, — Паруф.

— Голос сказал, — Дикай.

Настала моя очередь:

— Голос сказал.

Наступившая пауза была прервана первым, признавшим свое поражение:

— Голос сказал.

За ним и остальные согласились с положением дел, но все же уходили мы из пирамиды с большой осторожностью. Трое Воров зажали меня в подобие «коробочки» и скоро проводили за пределы сокровищницы. И только возле таверны, наконец, остановились. Зот повернулся ко мне:

— Реш’Аэль, заказ выполнен — цена уплачена. Все прошло согласно обещанному?

— Да, хотя многое мне еще непонятно.

— Ответы придут со временем. Пока же я прошу запомнить, то, что сказал Дикай — не все безоговорочно верят в ту правду, что нам навязывают. Похоже мой юный друг знает даже больше нашего с Паруфом, раз он заговорил о Суде и смягчении наказания. И раз решился назвать тебя тана’ле.

— Это бремя, которое я буду рада принять.

— А Дом Самех рад, что Бездна под защитой. Но Дикай не последует за тобой. Если ты не против, он займется дальнейшим выяснением деталей произошедшего.

— Еще недостаточно частей моего «я» вернулись на место, потому не могу в полной мере исполнять обязанности тана’ле, так что до обретения всех Регалий, Самех’Дикай остается в распоряжении Дома Воров.

Трое в плащах коротко поклонились, а Дикай вновь завладел моими руками, приложил их к своему склоненному лбу:

— Бездна пребудет вечно, а я вечно буду ждать твоего возвращения, тана’ле.

Было немного забавно наблюдать за метанием моей тсани, она так выразительно косилась то на Лаита, то на меня, что смех так и рвался наружу. Ей непонятно, почему я не ревную, а мне не ясно как можно ревновать ту, что навсегда стала моей? Ту, чья любовь проходит сквозь миры и время. Даже если она была с юным Мейн, что с того? Он лишь песчинка на ее Пути, лишь краткий миг вечности, да и то, наведенный чужой силой. Но все же стоит признать, что и Лаит повел себя совсем не так, как можно было предположить. Взрослее, опаснее. Этот слой узора судьбы обещал много интересного, но сейчас было важнее другое.

Да, моя задумка удалась, у меня получилось внести раздор в ряды Воров. Дикай оказался приверженцем старой веры в Реш, а Паруф… Ушлый старик был словно затаившийся змей, и давно искал только повода сместить молодняк. Да и Коф он по какой-то причине сильно недолюбливал, даже как-то сподобился украсть у них гобелены, да без заказа — неслыханное дело для Самех. А вот Зот… Зот преподнес сюрприз, я совсем не ожидал, что он владеет древними способностями сноходцев, мне думалось что «воры снов» давно канули в Бездну, но нет, Самех’Зот доказал, что способен на многое — спутал мысли Аэль, погрузил в сон так глубоко, что она не смогла отличить его от реальности.

Красное, белое, черное. Ночь нашего безумия. Ночь, примирившая нас окончательно. Именно тогда я наконец понял, что на самом деле мне нет дела до смертных, а причина всей моей суеты лишь страх. Страх потерять мою тсани. Как только во мне окрепла уверенность в ее чувствах, все остальное отошло на второй план, стало лишь фоном, лишь едва слышным шумом.

Моя тсани, мое третье и единственно истинное сердце, мы снова вместе, даже если нас пока разделяют непроявившиеся осколки твоей памяти. Пока вместе. Что будет, когда ты вспомнишь все? Что произойдет, пока ты будешь вспоминать? Вдруг первыми придут не те воспоминания, что нужны и важны, а те… Те, что способны вновь возвести стену между нами.

А что будет, если ты вспомнишь о нашем замысле слишком рано? А что, если вспомнишь о Последней Беседе с Отцом раньше всего остального? Как сделать так, чтобы мозаика сложилась правильно, чтобы все кусочки загадки заняли именно свое место? Безумно хочется подтолкнуть тебя, намекнуть, направить по нужному Пути, но… Но на этот раз не я твой Проводник, и не чувствую верную дорогу, могу лишь надеяться и верить в удачный исход.

— И как мы попадем к Дзайн? — спросила Аэль, как только мы вышли на поляну в Междумирье после того, как спешно покинули Самех’Ра.

Расположение Воров вещь недолговечная, поэтому лучше было убраться, тем более что Путь звал мою тсани все настойчивее, требуя спешить за следующей Регалией. К Дзайн.