– Вы кого-то ищете? – спросил первым.
– Да, вас, – прямо ответила.
– Что ж, тогда прошу, – пригласил жестом пройти, хоть и не вовремя, Борданту придётся меня подождать. Держать в дверях айтари было невежественно с моей стороны, как и выпроводить.
Реднайра, нисколько не раздумывая, кивнула, и я широко распахнул дверь, пропуская девушку внутрь. Молодая госпожа глянула на свою провожатою, выражая во взгляде то, что могли понять только они. Но смысл мне уже стал понятен сразу – та осталась за дверью, а Реднайра прошла в мои покои. Смело. Признать, это качество никак не свойственно столько хрупкой и нежной особе. Как и безгласное доверие по отношению ко мне. Грез тоже была смелой, но, в отличие от Реднайры, не испугалась, когда увидела моё обезображенное лицо. Впрочем, ведьма не изнежена чутким родительским присмотром и, наверное, насмотрелась разного, пока жила в Торионе. Прошёл в середину комнаты и развернулся к айтари всем корпусом, конечно, не снимая маски. Реднайра скользила по мне взглядом, в котором читалось больше какой-то озадаченности и тяжести, нежели страха и опасения.
– Я пришла извиниться за вчерашнее, – заявила она.
Я вскинул бровь – такого не ожидал. Не Геовин ли послала свою дочь? Насколько я успел понять, она может брать в оборот любую ситуацию, и даже то, что молодая айтари сейчас передо мной.
– Вам не за что извиняться, напрасно считаете, что в чём-то виноваты, – поправил её тут же. – Скорее, я должен принести извинения за… испорченный вечер.
Реднайра несогласно мотнула головой, зажмуриваясь, волнуясь ещё больше.
– Нет, это всё я. Я всполошила всех и очень сожалею, что всё так вышло, – нахмурила брови.
Я смотрел на неё и думал: всё же доля храбрости в этой девушке явно присутствовала. И этим она подкупала. Если, конечно, храбрость не заходит за границы глупости. Ещё слишком мало я знал её светлость. Но узнавать, признаться, не хотелось, да и некогда было.
– И всё же забудьте, как недоразумение, всё осталось позади, и вспоминать о том незачем, – уверил. – Теперь вы… знаете обо всём. И больше искать отметины не придётся, – не сдержался от улыбки, которой молодая госпожа за тканью маски и не видела.
Кажется, мой ответ её расстроил, айтари опустила взгляд и поникла: тронешь – и осыплется, как отцветшие цветки с куста черемухи.
– Могу я вас… попросить? – вдруг проговорила она окрепшим голосом, посмотрев на меня прямо, без стеснения.
– Я слушаю.
Реднайра быстро облизала губы, явно что-то задумывая. Оглядывая повязку на моём лице.
– Позвольте… посмотреть на… вас…
Сощурился, вглядываясь в её лицо. Зачем? Или хочет вновь проверить свою выдержку?
– Не стоит, айтари. К тому же… – глянул на дверь, в которую тихонько вошёл Хавир – бедняга изгонялся за утро. – К тому же я тороплюсь, – кивнул Хавиру и вернул взгляд на Реднайру.
– Вы покидаете Обиртон? – искренне удивилась девушка.
– Покидаю. Есть срочные дела, которые нельзя откладывать.
Реднайра потускнела ещё больше. Расстроило такое известие? Или госпожа Геовин-лар-Бертлот будет недовольна дочерью?
– И надолго? Ох, простите, – зажмурилась, тряхнув головой, – я не должна, – она дёрнула подбородком и развернулась, чтобы уйти, но я успел поймать её за запястье, которое было слишком тонкое в моей ладони. Реднайра повернулась резко, обращая на меня взгляд. И только тут я уловил тонкий запах роз, исходивший от её волос.
– С моей стороны, – начал я немного тише, – конечно, нехорошо сразу покидать замок и гостей, но… – оглядел её миловидное лицо вблизи, бархатистую кожу щёк с бледными трогательными веснушками, – …мне действительно нужно отлучиться.
Реднайра смотрела распахнутыми глазами, дыша глубоко и неровно, потом перевела взгляд на мою руку. Кожа перчаток, которые я надел ранее, не позволяли чувствовать прохладу её кожи. Я выпустил девушку, осознавая, что держу её в крепкой хватке, и если бы кто-то зашёл, то подумал бы не самое хорошее. И всё же я испытывал какое-то неуместное неудобство. Но мне и в самом деле не хотелось быть паршивцем пред семьей Бертлот. Хоть соответствовать чьим-то ожиданиям мне никогда не было свойственно.
Реднайра, оправившись, осмысливала сказанное мной, её черты затвердели.
– Тогда… не смею задерживать, – робко и растерянно произнесла. – Извините ещё раз. Доброй дороги, – присев, выпрямилась и направилась к двери слишком рьяно.
Хавир дал ей дорогу, отойдя чуть от порога, у которого ждал моих дальнейших распоряжений. Я усмехнулся. Надо же, а у молодой айтари есть стержень. Если бы не науськивания матери, которая затмевает дочь своей живостью и напористостью, она была бы настоящей жемчужиной.
Поправив перчатки, обвёл взглядом покои, в которых перед выходом успел прибраться, хоть на то есть прислуга, но мне не доставляло большого труда сделать это самому. Жизнь в затворничестве научила меня обходиться без лишней помощи не только в этом.
Махнув Хавиру идти следом, покинули комнату. У лестницы уже никого не оказалось, отправив мальчишку вниз, я свободно прошёл в кабинет отца, дав веление служанке позвать его величество.
Ожидание длилось недолго, отец вышел сам, но вид его оставался неважный и болезненный. Потускневший взгляд, челюсти сжаты, на лбу хмурая складка. Разговор начинался, как и всегда, с одного – предостережений и тревоги. Отец настаивал, чтобы я взял с собой ещё его воинов. Но я не собирался целым войском идти через всю Антхалию, привлекая к себе тем самым внимание. Наш разговор неожиданно перебила Лиоцин, вошедшая в комнату. Конечно, она не могла пропустить ничего. Вальтор хмуро глянул на неё, когда она прошла внутрь.
– Я всю ночь думал, сын и решил… – обратился вдруг ко мне отец после того, как я поприветствовал мачеху. Мои плечи заметно напряглись, ожидая чего-то нехорошего. Лиоцин тоже насторожилась, с порога вникая в слова мужа. Вальтор твёрдо на меня глянул. – Рисальд отправится с тобой на поиски источника.
– Что?! – возмутилась громко Лиоцин. Бросила на меня ледяной взгляд, взъерошившись. – Хочу напомнить, дорогой, – обратилась к мужу с пламенеющим взглядом, – что проклятие было наложено на род Амгерров задолго до того, как я стала твоей женой, – сказала и тут же скосила на меня взгляд, уколов им.
Я втянул в себя воздух, чувствуя, как сгущаются тучи. Сейчас я был явно лишним в их разговоре, но уйти без позволения не мог.
– И почему ты не задумывалась о том прежде… чем стать моей женой? Кажется, для тебя это не было тайной, Лиоцин? К тому же ничего опасного в том нет, это не война, где смерть ни у кого не спрашивает разрешения, забирая жизни.
Ноздри Лиоцин яростно вздрогнули, она сжала губы в жёсткую линию и следом выпалила:
– Ну нет, Вальтор, я против, – голос её всё же дрогнул.
– Не смей! – рявкнул король, стукнув ладонью по столу, что тот задребезжал. Вальтор пригвоздил гневным взглядом вздрогнувшую жену. – Не смей встревать, когда я решил! Моё решение справедливое и не подвергается обсуждению! – отрезал сталью король, смерив тяжёлым взором Лиоцин. – Рисальд поедет с Мортоном. Ему пора взрослеть и учиться брать ответственность за свои поступки и жизнь. К тому же сущая несправедливость возлагать на плечи Мортона всю тяжесть нашего бремени, пусть он и старше. В то время когда Рисальд будет пить вино и гулять! – жилы на шее отца вздулись, а взгляд потемнел до неузнаваемости, брови сурово свелись на переносице. – В конце концов, это касается и его тоже. Как бы он ни отгораживался, делая вид, что проклятия нет.
Королева от произнесённых слов побелела. Один-единственный сын подвергается испытаниям, которые могли привести неизвестно к чему. Да и, видно, она уже всё продумала. Пока я буду носиться по всем землям материка в поисках источника, Рисальд благополучно женится на Реднайре, укрепив своё положение, к тому времени, возможно, мне что-то и удастся отыскать, а там и снять проклятие, в то время как положение младшего брата утвердится, и он снимет самые сладкие сливки первым. Лиоцин не удивила, предсказуемо было от неё это ожидать. Слишком предсказуемо, чтобы злиться.
