Фирузи, проснувшись, была в каком-то заторможенном состоянии, поэтому не заметила, что одежда новая, хотя и подошла ей точь-в-точь. Амирджану только показалось, что она удивилась длине юбки — до щиколоток. Алена обычно носила короткие, за редким исключением.

К косметике Фирузи даже не прикоснулась. Алена тоже ею почти не пользовалась. К украшениям отнеслась более чем равнодушно, скользнула глазами по серьгам, кольцу и кулону с бирюзой, по браслету с сирианскими самоцветами, но ничего не надела.

Они собрали вещи и поехали в космопорт.

Только в корабле Фирузи начала немного приходить в себя. И начала задавать вопросы: кто она, откуда и где ее семья. Ответы у Амирджана были готовы, хотя совесть еще потихоньку грызла его, шепча, что он не должен был так поступать. Он рассказал девушке, хотя без особых подробностей, что родилась она на планете Волга, которую сто пятьдесят лет назад открыла русская исследовательская экспедиция, и населенной в основном русскими. Около года назад семья Фирузи переехала на Арракис, а два месяца назад ее родители умерли. Он думал, она расстроится, может быть, заплачет, но девушка отнеслась к новости спокойно. Возможно потому, что не помнила родителей, и для нее они были лишь словами. Врать было стыдно, но он считал, что все делает для блага своей любимой.

«Разве Фирузи была счастлива с Дэном? Конечно, нет!» — успокаивал себя Амирджан.

Хотя Алена не раз говорила, что кардистим позволяет Дэну вести на Земле жизнь совершенно здорового человека, Амирджан не очень-то в это верил. Сам видел, как порой Дэн морщился от боли, и Алена сразу бросалась к мужу, доставала флакон с лекарством и совала таблетку ему в рот. Почему кардистим на Земле должен работать лучше? Амирджан слышал об этих приборах, но на Арракисе ими никто не пользовался. Он вообще не слышал, чтобы у кого-то из знакомых или знакомых их знакомых на его планете был порок сердца.

«Дэн же почти все время болен, — продолжал он убеждать себя. — А дети… она их все равно не помнит, они для нее теперь чужие. Их мать умерла».

И все же Амирджан опасался, что Фирузи вспомнит что-нибудь из прошлой жизни. У него упало сердце, когда она спросила:

— Сколько мне лет?

А он ответил:

— Восемнадцать.

— Вот как? — удивилась Фирузи. — Странно… Я почему-то считала, что мне намного больше.

Амирджан никак не предполагал, что у нее осталось ощущение реального возраста, и чуть замешкался с ответом.

— Тебе так кажется, потому что ты много перенесла в жизни, — наконец нашелся он. — Пожар, смерть родителей…

— Боже… наверное, мне повезло, что я этого не помню, — проговорила Фирузи.

— Ты… совсем ничего не помнишь, милая? — осторожно спросил Амирджан.

— Нет, ничего. Абсолютно ничего, — развела руками Фирузи.

Амирджан подавил облегченный вздох.

— Я потом расскажу, когда тебе стане лучше.

Вечером того же дня они вошли в дом шейха Гаруна эль Сабира в городе Эль-Аррак. По сути, это тоже был лишь большой оазис посреди пустыни. Городок был маленький, несмотря на то, что являлся столицей планеты. Вся свободная от домов и улиц площадь оазиса была засажена плодовыми деревьями и засеяна зерновыми культурами. От песков пустыни оазис защищала густая лесополоса.

Амирджан мог увезти Алену на любую планету Федерации, но все же решил привезти сразу на Арракис. Она уже другой человек, поэтому даже если кто-то прилетит сюда искать ее, он не найдет Алену Разумову. Никто, никакая полиция не решится обыскивать дом шейха. А ее муж с кардистимом не сможет прилететь сюда никогда. Фирузи на Арракисе ничто не угрожает.

Фирузи никогда не видела такого роскошного дома, похожего на дворец. Впрочем, других домов она не помнила, но ей казалось, что раньше она жила скромнее. Она сказала об этом Амирджану, на что он ответил:

— Конечно, ты права, твоя семья была небогата.

— Тогда откуда у меня браслет с сирианскими самоцветами? Мне кажется, это слишком дорогая вещь, чтобы быть моей.

— Поверь, она твоя, — заверил Амирджан. — Это… мой свадебный подарок. Ты была в восторге, когда я подарил его тебе. Надень, мне будет приятно.

— Моя одежда слишком проста для него, — сказала Фирузи, окинув взглядом белую блузку и длинную, почти до пола, светло-серую юбку в мягкую складку. — Если это твой свадебный подарок, я надену его на свадьбу, хорошо?

— Хорошо, — согласился Амирджан.

Отца Амирджана в Эль-Арраке не было, по большей части он жил в оазисе Эль-Сабир, и нечасто бывал в своем городском особняке. Амирджан хотел на следующее же утро отправиться в оазис. Но, оказалось, Фирузи совершенно не умеет ездить на лошади. А туда можно было добраться только верхом, или на вездеходе. Но все вездеходы в данный момент находились в Эль-Сабире. Пришлось остаться в городе еще на сутки. Зато Амирджан успел заказать для Фирузи роскошное свадебное платье. Обещали сшить к их отъезду в оазис.

К вечеру следующего дня Фирузи отдохнула, головная боль прошла: и об ударе о камень напоминала лишь небольшая шишка на затылке, болезненная только при прикосновении.

Амирджан рассказал девушке «историю» ее жизни более подробно. Он поведал, что Фирузи со своими родителями — эмигрантами с планеты Волга — жила в Эль-Арраке, они держали маленькое кафе недалеко от космопорта и жили там же на втором этаже. Дела в кафе шли неплохо, семья ни в чем не нуждалась. Фирузи работала в кафе официанткой, и там и познакомилась с Амирджаном, когда он однажды зашел перекусить. Они полюбили друг друга, и, хотя у него уже есть официальная невеста, решили, что поженятся. Родители Фирузи уже дали согласие на их брак, когда случился пожар в кафе. Спасая свой дом и дело, они погибли. Это случилось месяц назад. Чтобы отвлечь Фирузи от ее горя, Амирджан решил свозить девушку на курортную планету Эдем. Уже перед самым отъездом Фирузи упала, ударилась головой и потеряла память.

Выслушав историю, Фирузи сказала:

— Если все было так на самом деле, то хорошо, что я этого не помню.

Амирджан был полностью с ней согласен. Но все же спросил:

— Хочешь, покажу, где был ваш дом?

— О, нет-нет, не надо, — ответила девушка.

Два месяца назад, незадолго до отлета Амирджана и Диноры на Эдем, в Эль-Арраке действительно сгорело маленькое кафе близ космопорта. Владельцы — супружеская чета Женвье с планеты Волга, сгорели вместе с домом. И их десятилетняя дочь Амалия тоже. Но Амирджан подчистил и городской архив, и теперь их дочь якобы спаслась из пожара. И звали ее теперь Фирузи, а не Амалия, и было ей не десять, а восемнадцать лет.

Если бы Фирузи попросила показать могилу родителей, Амирджан не смог бы этого сделать. На Арракисе не существовало кладбищ. В оазисах для них не хватало места, а в пустыне кладбища быстро исчезали под натиском песков и ветров. Поэтому прах умерших развеивали над пустыней. Не оставалось ничего, кроме короткой электронной записи в компьютере городского архива. И, если нет никаких родственников, эту запись никто никогда не открывал и не читал.

Но она не попросила.

— Ты любишь меня, Фирузи? — несмело спросил Амирджан, когда они расходились по своим спальням на ночь.

— Не знаю, — честно ответила она. — Я же все забыла. Но ты мне кажешься таким родным… Таким близким… Да, наверное, я тебя люблю.

Амирджан просиял. Он хотел поцеловать Фирузи, но не решился, только обнял на мгновение. Ушел в свою комнату и всю ночь грезил о том, как хорошо им будет вместе в оазисе Эль-Сабир.

Он мечтал о том, как они вместе будут скакать по пустыне на быстрых конях, стрелять из лука, лазить по скалам и пещерам, лежать рядом на траве какого-нибудь маленького оазиса, любить друг друга под звездным небом Арракиса и чувствовать себя единственными людьми на планете и во всей вселенной.

Дэн все утро провалялся в постели и встал только ко времени, когда Алена должна была вернуться с пляжа. Но она почему-то задерживалась. Дэн подождал полчаса, потом еще полчаса, но Алена так и не вернулась. Как обычно, она не взяла на пляж мобильный телефон — его просто некуда было положить.