Моему пенису до чёртиков тесно в этих джинсах. Встаю, расстёгиваю ремень, молнию, снимаю ботинки с носками, а затем и джинсы, и предстаю перед Ромой в одних трусах. Ткань трусов угрожающе оттопыривается от моей колбаски, вдобавок на них хорошо видно огромное тёмное пятно — с тех пор, как Рома рядом, я только и делаю, что теку и увлажняюсь в причинном месте. Рома таращится на мои трусы, на меня, но понимает, что деваться ему некуда, и едва заметно дрожит. Бедняжка, он наверное решил, что я — чудовище похлеще его дяди, но ведь это совсем не так…

— Рома, ну что ты? Не бойся, я не сделаю тебе больно…

— Н-не надо… — он начинает неуверенно подбирать ноги. Мягко беру его за щиколотки.

— Малыш, меня интересуют только твои прекрасные ножки, и больше ничего такого…

Опускаюсь на колени и подношу лицо к его сладкой стопе, нюхаю её, наслаждаюсь запахом Ромы. Мой нос работает словно пылесос, пытаясь вобрать в себя этот запах… М-м-м, судя по всему, он не мыл их несколько дней, и это очень здорово! Зарываюсь носом в ложбинку между большим пальчиком и остальными, бросаю взгляд на Рому — он неотрывно следит за мной, словно я людоед, который вот-вот откусит ему что-нибудь…

— Ляг на кроватку, расслабься…

Он судорожно вздыхает и роняет голову на кровать. Так-то лучше. Я тоже, вообще-то, стесняюсь, и не хочу, чтобы на меня всё время таращились. Возвращаюсь к ножке, целую её, облизываю, пытаюсь поймать вкус. Солоноватый… из-за пота. С упоением целую большой пальчик, лижу его, оставляя на тонкой коже след слюны. Вкуснотища… Рома волнуется, подёргивается из-за моих манипуляций — для него это всё в новинку… Глажу стопу, чтобы его успокоить, затем беру обе, сдвигаю поближе и трусь о них лицом, перенимая их запах. Благодать… Член вот-вот порвёт трусы, но мне так классно… Мои горячие от стыда щёки греют ножки Ромы. Я трусь о них лбом, носом, губами, подбородком, потом целую их снова. Всё, кажется, я на небесах…

— М-м-м, вкуснотища… Мой сладкий мальчик… — самозабвенно бубню себе под нос, не отрываясь от двух великолепных стоп.

Рома снова привстаёт на локтях:

— Что?!

— Ничего… Поработай ножкой… — кладу одну стопу себе на шею, а сам беру в рот большой палец второй ноги и сосу, стараясь не задевать его зубами. Рома робко гладит своей стопой мою шею. Его пальчики осторожно, боясь сделать что-то не так, гуляют от подбородка до кадыка и обратно. Направляю рукой его ножку, чтобы не халтурил и опускал её ниже, до груди, а сам сосу ему… Мой язык проходит по аккуратному ноготку, тщательно вылизывает его, а губы работают с кожей. Я нежно сосу и ласкаю большой пальчик, словно член, а Рома ласкает мою шею. Чувствую на лице следы и запах его ног, кайфую. Беру в рот остальные пальчики, вылизываю промежутки между ними, кое-где на язык попадаются ворсинки от носков… Вдруг слышу, как Рома тихонько посмеивается, открываю глаза, вопросительно смотрю на него.

— Прости, щекотно, — объясняет он.

— Тебе нравится?

— Эм-м-м, ну-у, необычно… Ты всё?

— Пока нет…

Перевожу взгляд на его шортики — не стоит бугорок. Ну ничего, возбужу его потом. Сейчас главное самому получить долгожданную разрядку, иначе я просто взорвусь. Меняю стопы местами, теперь я сосу-лижу пальчики на другой, а Рома массирует мою шею вылизанной стопой, оставляя на мне дорожки моей же слюны. Заканчиваю очищать его пальчики языком, сглатываю всё насосанное, облизываюсь и поднимаюсь на ноги:

— А теперь не бойся…

Берусь за резинку и спускаю с себя порядком надоевшие трусы, отбрасываю их ногой в сторону. Член в полной боевой готовности: красный, растолстевший, весь в вязком предсемени, дрожит от возбуждения и смотрит прямо на Рому, а тот удивлённо смотрит на него. Как будто знакомятся…

— З-зачем ты их снял?.. — испугался Рома.

— Да не бойся ты, — отвечаю с ухмылкой, а сам чувствую: похоже, я сглупил, недооценив силу испуга мальчика. Тот начал отползать на кровати, подбирая ноги и не сводя с меня и с моего члена затравленного взгляда.

— Что ты задумал?! — звонкий голос разнёсся по всей комнате.

— Рома, тише! — я шикнул, испугавшись, что нас услышат, но Рома дрожал как осиновый лист и отползал всё дальше, к спинке кровати, шаря руками по покрывалу, словно ища, чем защититься. Поняв, что под рукой ничего нет, мальчик скользнул взглядом по двери, и я понял, что дело плохо. Он успел вскочить на ноги, прежде чем я подбежал к нему и усадил обратно на кровать. Мой болтающийся член оказался прямо на уровне его губ, и Рома начал вырываться, мотать головой и орать:

— Отвали от меня! Я не буду!

Крик Ромы угрожал сорвать мне все планы, поэтому я не нашёл ничего лучше, как сесть перед ним, взять его руки в свои и начать массировать ему ладони и звать по имени. К счастью, сработало: поняв, что ему ничего не грозит, юноша более-менее успокоился, но его серые увлажнившиеся глаза смотрели на меня косо и очень недоверчиво. Вдобавок, он всхлипывал и дрожал от резкого прилива адреналина. Мне стало жаль его, и я поспешил извиниться:

— Рома, прости, пожалуйста я не хотел…

— Ес-сли бы я з-знал… — растерянно проговорил дрожащий Рома.

— Что знал?

— …что за всё п-придётся расплачиваться т-так…

— Как?! Пойми, наконец: я не стану ебать тебя против воли! И бить не буду!

Жаль, конечно, что пришлось прибегнуть к мату, но зато Рома, услышав данное ему обещание, перестал сжиматься в комок и осторожно распрямился, с опаской подняв на меня свою милую мордашку. Решаю закрепить успех и спешу заверить Рому:

— Мне просто хочется поиграть с твоими ногами своим… членом, вот и всё!

— К-как это?

— Нежно и ласково, малыш… как до этого, ну…

Рома осторожно сглотнул.

— Только с ногами? Обещаешь?

— Обещаю.

Он тяжело вздохнул и опустил взгляд на мой член, задумался.

— Не уверен, что хочу этого…

— Рома, — я погладил его по чёлке и сдвинул её набок, придав ему более вызывающий вид. — Ну не будь таким жестоким, прошу. Ты же добрый и ласковый мальчик. Дай мне ещё немного поиграть со своими ножками… А я за это куплю тебе всё, что захочешь! И могу заплатить! Много денег!

Скажу честно, мне было неловко делать из Ромы проститутку и покупать его. Я обещал ему не любовь и верность, а лишь деньги и материальные блага. Но сейчас, ослеплённый похотью и страстью, я не придаю значения тому, как унизительно это звучит; мне хочется только одного — обкончаться до потери пульса, принести семя в жертву этим нереально красивым ногам. Рома терпеливо слушает меня и снова опускает взгляд на мой член, затем безысходно вздыхает.

— Ладно… Что мне делать?

— Ложись и просто лежи. Я всё сделаю сам.

Рома ложится головой на подушку и продолжает смотреть на мои извращения. Я снова беру обе его ноги в руки и провожу по ближайшей стопе разгорячённым членом. Рома громко сглатывает, а я смотрю, как от моего члена к его стопе тянется вязкая нить предсемени. Оставляю свой след на теле Ромы… А-а-ах, кайф… Вожу по всей его стопе членом, пачкая её в собственной смазке. Рома смотрит с каменным лицом, а потом вдруг снова хихикает.

— Такой горячий! — поясняет он, вздрагивая от смеха.

Ну вот, ему щекотно, он смеётся… Наконец-то! А то всё как на иголках… Принимаюсь за вторую стопу, ласкаю свой орган о неё. Головка стала очень чувствительной — значит, финал не за горами. Использую оставшееся время на всю катушку: просовываю член между пальчиками, подрачиваю его ногой Ромы, трусь яйцами о скользкую стопу, наконец зажимаю член двумя сразу и начинаю дрочить. Дыхание учащается, член хлюпает в собственной смазке, стоны едва удаётся сдерживать… Рома смотрит на меня, не спуская глаз, его тело покачивается от моих усилий. Ускоряю темп, начинаю нести всякие предоргазменные глупости… и кончаю. С губ-таки слетает предательский стон, тело изгибается волной сладостного тока, а сперма заливает эти прекрасные ножки. Кончаю и не могу остановиться, поистине, самый бурный оргазм в моей жизни! В глазах темнеет, закрываю их и пытаюсь не грохнуться в обморок от наслаждения.