— Ну-у-у… нет, просто приходилось иногда ездить с… дядей… по работе…

Рома сглотнул и снова замкнулся, опустив взгляд на свои острые коленки. Я почуял недобрые интонации в его голосе при словах о дяде, и мне не нужно было три высших образования, чтобы связать это с побоями на его лице. Вот же мразь! Поднять руку на такое доверчивое чудо… Крепче сжимаю руль, стараюсь не гнать — дорога впереди мокрая, а я теперь отвечаю не только за себя, но и за постороннего в своём автомобиле. Хотя, какой он посторонний? Мы едем вместе всего пять минут, а мне с ним уже так тепло и приятно…

Комментарий к Встреча на трассе

Белая табличка с перечёркнутым названием населённого пункта означает, что проезжающий её водитель покидает территорию населённого пункта.

Филантро́п — человек, занимающийся благотворительностью в помощь нуждающимся. Филантропия — человеколюбие, забота об улучшении участи всего человечества.

========== Такие классные ножки ==========

Некоторое время мы ехали молча, слушая лишь монотонный стук капель дождя. Мне это быстро надоело, да и Рома явно заскучал, раз начал зевать, поэтому я решил включить радио.

— Какую музыку предпочитаешь?

— Классику… у-у-э-э-х-х… со школы люблю, — зевающий Рома убрал кулак ото рта и с интересом поглядел на сенсорный дисплей, на котором переливалось название единственной радиостанции, не вызывающей у меня раздражения — «Ретро FM».

— О, интересный вкус, — я с одобрением кивнул. — К сожалению, классику по радио не услышишь, но есть кое-что получше. Что скажешь насчёт старого доброго рока?

— Конечно, давайте, — Рома улыбнулся первый раз за всё время. Мамочки, до чего обворожительная улыбка… За такую можно было бы отдать всё на свете, за такие улыбки сражались короли, ради таких улыбок захватывались империи… Подключаю usb-провод к разъёму в телефоне, открываю плеер и ставлю «AC/DC — Touch too much». Обожаю у них эту песню, да и её текст как нельзя лучше подходит к нынешней ситуации. Глаза Ромы восторженно засияли и он быстро закивал.

— Я её точно где-то слышал!

— Вот видишь, это тоже своего рода классика, — улыбаюсь.

Ехать под задорную музыку всемирно известной рок-группы было намного веселее. За первым треком пошёл следующий по порядку — «Higway to hell». Нам было хорошо и уютно; тёплый воздух настолько сильно прогрел машину, что на одном из светофоров я снял куртку и кинул её на задние сиденья, оставшись в одной футболке. Наверное, жар и рок стукнули мне в голову, и я решился на комплимент, предварительно сделав музыку потише:

— Рома, ты такой славный…

— Оy, хм, спасибо… — смущённо улыбнулся Рома.

— Я так рад, что мы встретились…

— Хех, я тоже… А можно вопрос?

— Спрашивай.

— А сколько вам лет?

— Если тебе шестнадцать, то я на де… а, ну да — на десять лет тебя старше.

— Ого! — его глаза округлились.

Я улыбнулся и пожал плечами. Какой же Ромка приятный и забавный. Его мимика и эмоции такие… искренние. После нескольких напряжённых дней на работе, где приходилось помногу часов вариться в одном котле с кучей двуличных лицемеров, оказаться в компании с простым человеком, далёким от всего этого — настоящее благословение. Побыть с ним наедине, поговорить, подвезти, и не только… Он же отблагодарит меня за подвозку, верно? Опускаю взгляд на ноги моего спутника и замечаю, что тот сидит как-то скованно, да ещё часто опускает голову и как будто смотрит, чтобы его ноги всё время были на коврике, а не за его пределами.

— Да ладно тебе, Ром, в душе мне самому едва исполнилось шестнадцать, поэтому давай с тобой на «ты», хорошо?

— Хорошо, давайте… ой, то есть, давай, — поправил он сконфуженно и снова зевнул.

Мальчишке с трудом давалось столь простецкое обращение ко мне, ко взрослому парню. Но ничего, привыкнет. Мы встали на длительном светофоре у съезда с основной дороги. Вот чего ради его тут поставили? Кого пропускать-то, если никого нет? Эх, если бы не те штрафы, я бы проехал. Попусту простаивать по полторы минуты как-то не здорово… К тому же, быстро темнело, а вдалеке уже сверкали молнии и доносились раскаты грома. Ловлю себя на мысли о том, что что-то мне уже не особенно хочется ехать прямо под всё это грозовое дело… Дом может и подождать, особенно когда на соседнем сидении такой милашка… Только вёл бы он себя чуточку посвободнее, что ли, а то прямо весь такой застенчивый… Оборачиваюсь к Роме после того, как он в очередной раз зевнул:

— Ты так часто зеваешь… тебе скучно?

— Нет-нет, — он качает головой. — Просто ночь была трудной…

— А-а… Ну тогда можешь опустить спинку и прилечь, если хочешь.

— Хочу, очень. Можно?

— Конечно. Располагайся, как тебе удобно.

— Спасибо, — Рома принялся искать рычажок внизу, у сиденья. Дядя что, катал его на «жигулях»? Рычажок где-то там — это прошлый век, век динозавров. Технологии уже давно шагнули вперёд, теперь не нужно было вслепую шарить под сиденьем, пытаясь найти железную ручку.

— Рома, посмотри сбоку на двери, видишь три кнопочки: большую, среднюю и маленькую? Большой двигай сиденье, а средней регулируй наклон спинки.

— Окей… А маленькая для чего? — деловито поинтересовался Рома.

— Для подголовника…

Через полминуты манипуляций с кнопками Рома удобно улёгся на сиденье, вытянув, наконец, свои загорелые ноги на всю длину. Я загляделся на это зрелище и едва не прозевал свой зелёный. Мы тронулись и свернули с основной дороги на более раздолбанную — я держал путь к местной гостинице, про которую слышал от некоторых коллег. Рома ничего не сказал насчёт того, что мы свернули — кажется, он вообще особо не интересовался тем, куда мы едем. А я, в свою очередь, особо не интересовался тем, почему так. Я окинул взглядом своего попутчика и увидел его расслабленным и умиротворённым, от чего мне самому на душе стало спокойнее. Но его ноги по-прежнему будоражили моё воображение. Я не мог оставить их в покое, это выше моих сил… Облизываюсь и спрашиваю:

— Слушай, у тебя кроссовки, наверное, совсем мокрые, да?

— А что такое? — забеспокоился Рома.

— Мокрые и грязные… — продолжаю, как ни в чём не бывало.

— Извини, я не хотел пачкать машину…

— Нет, нет, всё нормально. Я просто хочу, чтобы ты снял с себя мокрую обувь и дал ножкам подышать, потому что… э-э-э, влажность, она-а-а… вредна для кожи, и потом будет, ну-у-у, это… — пытаюсь изобразить рукой нечто ужасное. Рома молчит, пытается понять. Представляю, какие мысли у него в голове… Снять обувь перед чужим человеком в его автомобиле — это, как минимум, странно. Но я хочу увидеть его ступни, мне это необходимо!

— Ну же, снимай их, Рома! — требую пересохшими губами.

— Но это же… это… н-неприлично — мямлит растерянный Рома, а его щёки наливаются краской.

— Неприлично — это заставлять тебя сидеть в холодной мокрой обуви из-за какой-то ерунды! Клади ножки сюда, я всё сделаю сам!

— Но… — Рома волновался, но я был неумолим, и, спустя миг игры в гляделки, на широкий кожаный подлокотник ложатся прекрасные ноги, обутые в грязненькие некогда белоснежные кроссовки. Вблизи от них пахло землёй и влагой. Я сбавил скорость почти до пешей, чтобы как следует заняться чарующим произведением искусства, а Ромка снова весь сжался.

— Не бойся, всё хорошо…

За дорогой стало труднее следить, да и она перестала меня интересовать в принципе. Осторожно беру ногу за такую мягкую и податливую голень, придвигаю её поближе и принимаюсь медленно и аккуратно снимать кроссовок со стопы. Подхожу к делу со всем энтузиазмом, процесс напоминает распаковку подарка на Новый Год или на день рождения… Руки дрожат, сердце готово выпрыгнуть из груди… Первый кроссовок снят и небрежно брошен назад, а передо мной моё сокровище… От стопы Ромы, завёрнутой в чёрный носочек, исходит запах потных ног. С удовольствием втягиваю этот запах носом, и мой член встаёт, окончательно пробудившись ото сна. Пристыженный Рома воспринял моё действие как упрёк и поспешил извиниться: