— Ух, ты…
Рома заходит, вытирает ноги о коврик, и останавливается на пороге, крутится вокруг своей оси, пытается всё рассмотреть. А рассматривать было что, несмотря на незаконченный ремонт: шикарный пол из ламината янтарного цвета плавно перетекал в гостиную, отделанную в светло-серых тонах, а из неё на кухню вела полукруглая арка с колоннами на греческий лад. С порога проглядывалась вся квартира, и Рома разглядывал моё жилище, словно завороженный, а потом заметил себя в огромном зеркале в прихожей, и кокетливо поправил чёлку.
— Ну что, нравится? — я закрыл дверь и бросил ключи на полку.
— Спрашиваешь?! Да тут так классно! И столько места! Я будто во дворец попал!
— Спасибо, приятно знать… Ну, разувайся, проходи. Всё моё — теперь твоё, Рома. Прошу.
Сбрасываю обувь и вешаю куртку на вешалку. У меня везде постелены тёплые полы — ходить босиком можно даже зимой, проверено. Единственное — может попадаться мелкий мусор, всякие там крошки… Не всегда есть настроение убираться самому или запускать робота… Смотрю, как Рома снимает кроссовки, как его голые ступни касаются пола моего жилища. Хочу видеть это каждый день, и слышать, как он шлёпает босыми ногами по всему дому…
— Давай уберу жилетку, Ром, — протягиваю руки. Тот отдаёт и завороженно смотрит на телевизор в гостиной. Я как раз собираюсь идти туда, зову Рому с собой.
— Вот это да! Какой огромный телек! — восклицает Рома, и идёт к нему. Аккуратно вешаю жилетку на спинку кресла в углу и оборачиваюсь: мальчишка согнулся напротив телевизора и пытается обхватить его за края, но ему не хватает длины рук.
— В магазине были ещё больше, представляешь?
— Офигеть! Куда ж ещё больше-то?!
Обхожу диван с незаправленной постелью и подхожу к Роме.
— Ну, пойдём покажу тебе кухню… Ты, наверное, голоден?
— Не, я после бургеров ещё долго есть не буду… Только пить хочу.
— О, я как раз тоже высох. Давай попьём чаю.
Проходим с Ромой на тёмно-зелёную кухню. Она заметно поменьше гостиной и не отделана до конца, но Рома всё равно удивляется:
— Какие же у тебя высокие потолки! Тут всё такое огромное, Саш!
— А ты — моё огромное счастье, Рома, — целую его в кончик носа. Тот хихикает и светится от радости. Подвожу его к раковине, моем руки — я первый, Рома ждёт. Вместе с мылом с рук смывается чёрная грязь — ну и умотались мы с Ромой сегодня! Как с завода… Хотя, так и было — мы же приехали с моего завода!
— Значит, я могу жить с тобой и пользоваться всем этим? — спрашивает Рома, оглядываясь на предметы интерьера.
— Конечно, Ромик. Ты теперь мой парень, а я твой! Будем жить, как полноценная семья, будем преодолевать трудности и любить друг друга… Кстати, у меня тут кухня кое-где не доделана, буду рад, если поможешь выбрать цвета и материалы…
— Ничего себе… — Рома немного растерялся. — Я… я с радостью помогу тебе, н-но, Саш, я же ничего не понимаю в этом…
— Я тоже в этом мало что смыслю. Но не зря же говорят, что одна голова — хорошо, а две лучше, верно? — улыбаюсь и протягиваю мыло Роме. Тот соглашается, берёт мыло и торопливо моет руки, разбрызгивая воду.
— А покажешь робота? — зачарованно просит Рома, вытирая руки о полотенце, которое я ему подаю.
— А вон он, стоит в углу, — киваю в угол кухни. Там, под батареей, стоит зарядная станция, в которой заряжается мой малыш-Мойдодыр. Рома спешит к нему.
— Ух ты, и правда такой маленький… — он пробует его на вес. — Ой, слушай, а он тяжёлый…
— Да, нелёгкий, — соглашаюсь с Ромой, памятуя, с каким трудом приходилось заносить коробку с покупкой зимой, когда к подъезду было не подъехать из-за огромных сугробов.
— У него тут что, колёсики? О, а это щётки? Блин, а прикольно, Саш! Давай включим!
Отставляю чайник в сторону и иду показывать Роме, как включать робота. Садимся с ним на корточки возле белого кругляша с несколькими кнопками и датчиками, велю ничего не подозревающему мальчику встать прямо напротив устройства и нажать на большую хромированную кнопку. Едва только тот нажимает, как робот оживает и с жужжанием едет в его сторону, подметая пол крутящимися щётками. Рома пугается и шарахается в сторону, а я посмеиваюсь над ним, плохо это скрывая. Рома понимает, что над ним подшутили, произносит: «Ах, ты!..», и беззлобно шлёпает меня по плечу. Теряю равновесие и падаю на колено.
— Извини, не смог удержаться…
— Я тоже, — парирует Рома, провожая снующего по кухне робота взглядом. — А он на ногу не наедет?
— Нет, он умный, у него датчики с большим углом обзора, чтобы объезжать препятствия, и… — не успеваю договорить, как робот берёт и стукается корпусом о ножку стола, затем разворачивается и тут же стукается о другую. Рома фыркает от смеха, а я закрываю лицо рукой и прошу забыть мои слова.
— Ну да, с ним такое бывает, поэтому приходится следить, чтобы он не запутался в проводах или не заблудился под столом… — беру кругляш в руки и ставлю его в другое место. Тот едет к Роме, крутя своими щётками, и мальчик отходит в сторону. Увидев это, робот потерял к Роме всякий интерес и снова заехал под стол.
— Кажется, он не особо-то рад меня видеть, — решил Рома.
— Почему ты так думаешь? — отряхиваю колено, роняя на пол крошку. Её тут же сметает робот, после чего снова прячется под стол.
— Ну, он вон какой агрессивный…
— Да ничего, ещё подружитесь!
— Не, конечно, руками убираться привычнее, но всё равно прикольная штука, — вынес вердикт Рома.
— Твоя штучка мне нравится больше, мой сладкий, — я ласково потрогал мальчика за бугорок, и мы поцеловались, после чего я залил в чайник холодной воды и поставил его на электроплиту. Выкручиваю конфорку и щёлкаю кнопкой, раздаётся электрический треск. Рома заинтересовывается устройством розжига на электроплите, и он спрашивает разрешения разжечь её самостоятельно. Поддерживаю идею и объясняю ему принцип розжига, после чего мой умный и сообразительный мальчик без труда и с первого раза разжигает огонь под чайником. Хвалю его и треплю по волосам, а после гляжу на свою руку: на чистой после мытья ладони осталась пыль и сальность. Надо бы Роме помыться, да и мне тоже не мешало бы — я весь липкий от пота и спермы. Убавляю газ, чтобы чайник грелся подольше, и делюсь идеей о помывке с Ромой.
— Помыться? Да, было бы неплохо… Где у тебя ванная?
— Иди за мной, малыш…
Привожу Рому в ванную, и тот снова удивляется и восхищается:
— Да разве ж это ванная?! Это у тебя здесь целая отдельная комната!
— У нас, Рома, у нас с тобой, — поправляю и тянусь к шкафчику за ножницами.
— А, да, надо привыкать… У НАС о-о-очень шикарная ванная, Саш! А в бараке все моются в тазике…
— Забудь про это убожество… Так, давай снимем с тебя бинты и помоемся как следует… Дай руку, малыш.
— Помоемся? Ты имеешь в виду, вместе? — Рома протягивает руку. Держу её и аккуратно срезаю маленький узелок, принимаюсь разматывать бинты.
— Ну да. У тебя рука, поэтому я помою тебя… Что скажешь?
— Ну, давай, — Рома улыбается, проказник. Снимаю остатки бинтов и бросаю их на пол.
— Тогда раздевайся и прыгай.
Рома сбрасывает с себя всю одежду и залезает в белоснежную ванную, сверкая голой задницей. При свете ламп его кожа выглядит чарующе красивой. Свет позволяет в подробностях увидеть каждую родинку или редкую волосинку. Кидаю свою одежду сверху на одежду Ромы, и присоединяюсь к нему, задвигаю шторку, включаю душ и регулирую воду. На нас с Ромой льётся тёплая вода, наши волосы тотчас становятся мокрыми, а по нашим обнажённым телам стекают весёлые ручейки.
— Вот так нормально? — спрашиваю.
— Ага! — Рома лыбится. Вот ведь довольная мордашка! Вода под нашими ногами серая от грязи. Смотрю на пипиську Ромы — не стоит, в кои-то веки! А с головки стекает ручеёк, словно струйка мочи… Смотрю на неё, и мне приходит в голову одна мысль…
— Рома, ты хочешь писать?
— Ну-у да, а что?
— Отлично! Отойди назад, — велю, а сам опускаю душ пониже, чтобы не лил в нашу сторону. Подхожу к Роме и опускаюсь перед ним на колени, расправляю плечи.
