А мы тем временем уже на въезде в город, минут через двадцать будем на месте. Останавливаемся на светофоре. Краем глаза замечаю, как водители и пассажиры других машин поворачивают на нас головы: гладкие загорелые ноги Ромы здорово привлекают внимание. А им не видно, кто это — Рома сам по себе невысокого роста, так ещё и лежит в кресле почти на уровне пола. Стоящая справа «восьмёрка» начинает газовать на месте, привлекая внимание. Оборачиваюсь — двое молодых парней улыбаются и пялятся на ноги Ромы. Один из них подмигивает мне, а другой показывает большой палец и что-то орёт. Мои окна закрыты из-за работающего кондиционера, а тот парень всё равно кричит, надрывается. Любопытство берёт верх, приспускаю стекло со стороны Ромы.
— Классная деваха, бро! — доносится до ушей.
Усмехаюсь, качаю головой и закрываю окно. Загорается зелёный. «Восьмёрка» рвёт с места с пробуксовкой и вырывается вперёд, едва не вылетев на встречку. Ну, вот вам и пример срыва башни на дороге. Мне знакомо это — по молодости тоже любил гоняться, и даже пару раз гонялся на бэхе, а сейчас… сейчас со мной ехал мой любимый человек, и отныне я не мог неоправданно рисковать его и своей жизнью, нет… Теперь я ездил размеренно и наслаждался каждой минутой, что мы проводили вместе. Рома приподнимается на сиденье и вытягивает мордашку.
— Что за деваха?
— Нет, это они перепутали тебя с…
Рома недовольно фыркнул:
— Вот бараны… Я что, похож на девушку?
— Да нет…
— А тогда чего они тупят?
— Ну, они видели только твои прекрасные ножки, малыш. Твои сладенькие гладкие ножки, мои любимые…
Рома сжал и разжал пальчики на ногах, поглядел на них, затем обернулся ко мне:
— Тебе и правда так сильно нравятся мои ноги?
— Ты же уже спрашивал, малыш.
— Я не помню, что ты ответил…
— Конечно, нравятся. Красивые ножки нравятся всем…
— Да? Хм, я думал, всем больше нравятся… — Рома осёкся, стоило мне обернуться к нему с любопытством.
— Ну же, продолжай, малыш, — прошу его.
— …ну-у, я думал, всем нравятся сиськи и задницы, это же логично! — закончил мысль Рома.
Я засмеялся.
— А-ха-ха-ха, в каком-то смысле ты прав, безусловно. Но количество, эм-м, фетишей зачастую не ограничивается парой-тройкой…
— Фе… как ты сказал? — переспросил Рома.
— Фетиш? Это… блин, как бы тебе объяснить… — пытаюсь подобрать слова. — Например, то, что мне нравятся твои ножки — называется «фут-фетишем», от английского «фут» — нога, а…
— Хм, прямо как «фут-бол», — заметил Рома.
— Да, именно, — фыркаю от смеха. — Только там нога и мяч, а тут нога и… удовольствие…
— Кажется, я понял! Фетиш — это когда что-то прям очень-очень нравится?
— Именно. Поэтому мне так сильно нравятся твои ножки… Нет, твоя попка и член тоже хороши, и всё остальное, но ноги — это моя главная слабость, малыш…
— А-а-а, окей… А почему так?
— Почему что?
— Ну, почему тебе нравятся именно ноги, а не задница, например?
Рома меня прямо озадачил, и мне пришлось нырнуть в далёкие воспоминания в поисках ответа.
— Ну-у, я не могу точно тебе сказать, отчего это зависит, и есть ли в этом закономерность, но… лично я почувствовал тягу к ногам ещё в детском садике. Мне нравилось во время тихого часа высовывать свои голые ступни из-под одеяла, и мне нравилось, что другие могли их видеть…
— Ни фига себе, — Рома криво улыбнулся и посмотрел на меня с неким азартом в глазах.
— Да… Потом в школе было то же самое на уроках… И чем старше я становился, тем больше открывал для себя разных фетишей, но этот — самый первый, связанный с оголёнными ступнями — он мой самый любимый…
— Саш, а тебе нравится, когда тебе ласкают и лижут ноги, трутся о них… членом? — почти без стеснения спрашивает Рома.
— Ну, как тебе сказать, малыш… наверное, в твоём случае, мне больше нравится обслуживать твои ножки и ловить от этого кайф…
— Хм, — загадочно хмыкает Рома, после чего неожиданно протягивает ногу ко мне и гладит ступнёй моё предплечье. Его грязная после лесных прогулок стопа гладит мою руку от кисти до плеча, пальчик игриво приподнимает рукав футболки. О, боги, Рома осмелел и начал проявлять инициативу! Надо это поддержать, показать ему, что это правильно! Обнимаю его ногу и глажу её, попутно слежу за дорогой. Чувствую, как большой пальчик тыкается мне в губы, и тут же слышу тихий, но настойчивый голос Ромы:
— Пососи…
Меня долго уговаривать не надо! Открываю рот и послушно сосу пальчик, тщательно вылизываю его и массирую губами. И всё это на виду у других участников дорожного движения! Один замечает и спешит побыстрее проехать, другой тыкает пальцем и внимательно разглядывает, регистраторы встречных машин снимают это дело на камеру и, вполне может быть, завтра эти кадры всплывут в интернете, и все узнают… А, плевать! Я человек не гордый, могу и посмотреть на себя со стороны. Чувствую, как пальчик начинает делать такие же движения, как тогда, во время минета — двигается туда-сюда, трахая меня в рот. Слышу, как Ромка тихонько постанывает. Выпускаю обслюнявленный палец изо рта и оборачиваюсь на мальчика — глаза прикрыты, ноги расставлены, шорты вздыбились из-за стояка… Заметив, что я перестал сосать, он приоткрыл глаза:
— Почему ты остановился?
— Да вот, заметил кое-что, — улыбаюсь и показываю Роме на его шорты. Тот опускает взгляд.
— Оу… кажется, я тоже начинаю ловить кайф с этого твоего фут-фетиша…
— Это же прекрасно, малыш, — беру его ступню и целую взасос в самое чувствительное место — посередине, там, где кожа тоньше всего. Рома выгибает ступню и растопыривает пальчики от удовольствия. Мы въезжаем в город под вечер, в час пик. На тесных улицах, сплошь и рядом усеянных светофорами да пешеходными переходами, нужен глаз да глаз. Объясняю это Роме и нехотя оставляю его ножки в покое. Тогда он кладёт их мне на колени, не давая расслабиться моему стоячему члену, и таким образом мы проезжаем остаток пути до моего дома. Хотя, дом — это громко сказано. У меня всего лишь квартира. Однокомнатная, в современной новостройке, но всё-таки квартира — лишь кусочек жилплощади среди множества других, а не свой собственный дом где-нибудь у леса, вдалеке от шума, суеты и надоедливых соседей. Стоим у гипермаркета на светофоре. Отсюда я вижу верхнюю половину своего дома — огромная громадина из светлого бетона возвышается над остальными сооружениями в округе. Громадина в тридцать этажей! Я заселился на третьем — не люблю высоту, да, к тому же, памятуя, как часто ломался лифт в старом доме, решил подстраховаться и выбрал наиболее практичный вариант. Слишком низко — будет слышно всех, кто во дворе, повыше — придётся больше топать по ступенькам в случае поломки лифта… Стопа Ромы прислоняется к моему животу и ласкает его пальчиками.
— Долго ещё?
— Нет. Вон, посмотри, — показываю пальцем. — Видишь вон тот большой светлый дом? Нам туда.
Рома вытягивает шею, кивает и начинает обуваться. Въезжаем во двор, подъезжаем к дому. Он всё ещё находится в процессе заселения жильцами, поэтому у нас пока нет ни шлагбаумов, ни каких-то выделенных стоянок. Я привык ставить своё авто прямо в «кармашке» у подъезда. Помню, поначалу у нас были тёрки за это место с одним конфликтным мужиком на Infinity, но потом я провёл небольшое расследование, и выяснил, что тот вообще жил не в нашем доме, а в другом, через пару улиц отсюда. Стоило ткнуть его носом в доказательства, как его пыл резко охладел, а потом он и вовсе куда-то пропал. Заглушаю двигатель, вынимаю ключ, оборачиваюсь к Роме:
— Ну, вот мы и приехали. Пойдём в твой новый дом?
— Угу…
Рома уже надел кроссовки и кофту, и сидел с жилеткой в руках. Его высохшие трусы торчали из кармана кофты. Открываю дверцу и только собираюсь выходить, как Рома зовёт меня. Задерживаюсь.
— Да, Ром? — впервые за долгое время замечаю смущение на лице у мальчишки.
— А ты живёшь… с родными?
— Нет, мои родные живут в другом городе, Рома. Не переживай, тебе нечего стесняться, — улыбаюсь и глажу его по щеке.
