— Тебе понравится, вот увидишь… Ладно, потерпи, осталось совсем немножко…
— Угу…
Мне ужасно не нравилось причинять Роме дополнительную боль и страдания, и я глубоко винил себя в произошедшем. Будь я с ним помягче, он бы не кинулся под машину, и не страдал бы сейчас ещё больше… Слава Богу, всё обошлось лишь содранной кожей… Но что теперь будет? Что решит Рома? С момента ДТП он был немногословен, но мне казалось, будто я знал, о чём он думает, и я боялся услышать от него, что между нами всё кончено… Ох, как я боялся… Занимаюсь его раной, а у самого руки дрожат… Наконец, с перекисью было покончено. Я убрал пузырёк обратно в автомобильную аптечку, и взял йод, прихваченный с собой из гостиницы. Пропитываю ватный диск, начинаю обрабатывать содранную кожу. Щедро размазываю йод, кидаю диск в подстаканник. Берусь за бинт, отматываю начало. Рома, впервые за всё время, переводит взгляд со своей руки на меня.
— Как ты того мужика, Саш… Я не думал, что ты можешь быть таким…
— Злым?
— …заботливым…
Мои руки с бинтом опустились сами по себе. Я ожидал чего угодно, но только не такого определения.
— То есть, ты не считаешь меня психом или?..
— Нет, конечно, нет! За меня в жизни никто так не заступался…
— Ну, а как иначе? Ты для меня ведь… ты ведь так много для меня значишь… — теперь пришло время смущаться мне.
— Да я уже понял, — Рома улыбнулся, чем растопил моё многострадальное сердце. — Прости, я повёл себя так глупо…
— Нет-нет, малыш, ты не должен извиняться, ни в коем случае! Это я, это всё я — глупый кретин, который чуть всё не испортил… Я и в самом деле должен был сначала спросить тебя, а уже потом что-то решать и делать… И уж тем более я не должен был тебе грубить, так что… прости меня, пожалуйста, за мой поганый язык. Обещаю, в следующий раз я скорее отрежу его, чем снова нагрублю тебе…
Рома засмеялся и покачал головой:
— А-ха-ха-ха, не нужно, Саш, иначе как я буду слышать о себе столько приятных слов?
— Так ты… ты прощаешь меня? — я не верил своим ушам.
— Да… и ты прости меня. И… давай больше не будем ссориться?
— Больше не будем… — завороженно повторяю, а сам чувствую, как с моих плеч словно спадает огромный булыжник. Господи, как я счастлив, что мой малыш простил меня! Рома тоже выглядит довольным, несмотря на раненую руку. С теплотой смотрим друг на друга. Вижу, что мальчик хочет ещё что-то сказать. Ласково глажу Рому по здоровой руке, и он решается продолжить:
— Знаешь, когда на меня наехали, я думал, что всё — крышка… А когда открыл глаза, то увидел тебя, Саш, услышал твои слова, и… знаешь, я… я хочу поехать с тобой, если ещё можно…
— Рома…
Пытаюсь что-то ответить, и тут понимаю — на хрен слова! Беру и просто целую Рому. Мои губы осторожно обхватывают его губы, ищут подход. Рома не сопротивляется; он застыл и закрыл глаза, отдавшись во власть чувств. Видя такой расклад, проявляю активность: кладу руку ему на затылок и глажу его волосы, а сам пускаю в ход язык. Дыхание Ромы учащается, становится более глубоким, а я ощущаю, как у меня снова встаёт. Облизываю ему верхнюю губу, затем спускаюсь к нижней. Вкус Ромы у меня на губах… Пытаюсь проникнуть к нему в рот, он приоткрывает свои влажные от моей слюны губки, и вот я уже лижу ему зубы, ощущая Рому на своём языке. Жаль, он не догадывается высунуть свой навстречу, но да ладно, научится потом. Главное было не в этом. Я нашёл своего мальчика, я по уши в него втюрился, и, наконец, признался в этом и себе, и ему, а он ответил мне взаимностью, и даже позволил поцеловать себя, хотя ещё буквально вчера о таком не могло быть и речи. А теперь у нас будет много времени, чтобы познать друг друга… Но сперва одно «но»… Отрываюсь от сладких губ и интересуюсь:
— Так ты не против продолжить наши… шалости?
Рома открывает глаза, осторожно облизывает свои влажные губы.
— Давай попробуем… Только, Саш…
— Да, малыш?
— Для меня это что-то… новое, поэтому будь со мной нежен, ладно?
— Я всегда буду нежен с тобой, мой сладкий…
Рома благодарно кивает и обращает внимание на мои оттопыренные джинсы. Мягко беру его за левую руку и кладу её на свой пах. Ладонь Ромы оказывается на моём бугорке.
— Ого!.. — только и произносит он. Смотрю на его шорты, но непонятно, стоит ли его достоинство или нет. Расстёгиваю ремень, а затем и молнию.
— Возьми его в руку…
— А что мне делать? — Рома с замиранием сердца смотрит, как я приспускаю джинсы и освобождаю свою толстую змею.
— Ты когда-нибудь дрочил?
— Хех, ну, было дело, — Рома фыркает и смущённо улыбается.
— Вот и здесь всё почти так же. Сначала обхвати…
Рома подчиняется. Его ладонь обхватывает твёрдый ствол, я чувствую тепло его тонких пальчиков.
— А теперь води рукой вверх-вниз, малыш…
И Рома взялся мне дрочить. Левой рукой выходило неумело, слабенько, но он старался, очень старался! Благодать… Мимо проезжают редкие машины, а мне дрочит ангел на соседнем сидении. Член изнемогает от возбуждения, будучи во власти Ромы; набухшая бордовая головка смотрит вверх, из уретры обильно вытекает смазка. Большой и указательный пальчики Ромы уже в ней, но он старается, работает… Меня трясёт от возбуждения, прикрываю глаза и откидываю голову назад, чувствую скорый финал…
— Тебе приятно? — осторожно спрашивает мой любимый.
— Очень… А теперь, Ромочка, милый, сожми его покрепче…
Пальчики крепче берутся за разгорячённый ствол. Глажу Рому по руке, умоляю его не останавливаться, а сам начинаю постанывать, чувствую приближающуюся волну, выгибаю спину и…
— О-о-о-х, да-а-а-а, м-м-м-м…
Стреляю на собственную куртку с футболкой. Сперма долетает аж до подбородка. Да, с Ромой я стал кончать обильно и на далёкие расстояния. Впору снайпером идти… Рома добросовестно сдрочил до последней капли и выпустил удовлетворённый член из своей руки, частично заляпанной спермой. Откидываюсь на спинку, тяжело дышу, прихожу в себя, бросаю взгляд на свою одежду.
— Ну вот ты и отомстил мне за свою футболку!
Смеёмся. В машине теперь пахнет семенем так, что перебивает запах освежителя. Вытираю рукавом сперму с подбородка, поворачиваюсь к Роме:
— Теперь моя очередь… Спускай шортики, малыш…
— Эм… Саш, может, потом? — мнётся Рома, и, видя моё удивлённое лицо, спешит отшутиться: — Просто боюсь, что на голодный желудок не хватит мощности так здорово… брызнуть.
Я засмеялся — сначала не очень сильно, а потом заржал в полный голос. Мой задорный хохот заразил Рому, и он тоже посмеялся от души. Мой маленький юморист… Отдышавшись, указываю ему на бардачок:
— Салфетки вон там, милый.
Рома спешно вытер пальцы, а я оттёр кое-как семя с одежды, забинтовал ему предплечье, и мы поехали дальше, на поиски ближайшего Макдональдса. Я желал побыстрее накормить Рому, чтобы придать ему «мощности» и увидеть его дружка в деле… У меня в голове созрела идея, как привить мальчику больший интерес к нашим играм…
========== На директорском столе ==========
— Будешь ещё?
— Не, в меня не влезет, — довольный Рома качает головой.
Допиваю остатки «Pepsi» и бросаю бутылку в кучу пустых коробочек и жирных обёрток. С голодухи мы с Ромой на пару съели восемь бургеров и выпили двухлитровую бутылку газировки. Сказать, что я объелся — значило промолчать. Я обожрался просто! Рулить стало тяжело, казалось, что живот непомерно сильно увеличился в объёмах, и вот-вот уткнётся в руль. Ума не приложу, как в худенького Рому уместились все эти бургеры, которые он съел с огромным аппетитом. Это был его первый полноценный завтрак из Макдональдса, и я постарался, чтобы он удался на славу. Правда, чтобы найти ближайший ресторан, пришлось включить геолокацию, а из-за этого телефон снова стал доступен для звонков, чем и воспользовался мой начальник. Старый козёл дозвонился, мне пришлось ответить, и он меня отругал… Нет, точнее — он меня выебал по телефону. Удивительное свойство имелось у шефа — он мог словесно унизить и опустить, ни разу не перейдя на личности. В общем, мы «мило» побеседовали, и мне пришлось вернуться на работу, перекусив прямо за рулём. Рома согласился поехать со мной и помочь — так мы и оказались у въезда на завод металлоконструкций. Там нам нужно было трёхэтажное здание на территории завода — там находились офисы начальства, среди которых затесался и мой затопленный кабинет. Сигналю. Шлагбаум не поднимается. Странно. Сигналю ещё раз. Из сторожки выходит вечно уставший седой охранник.
