— Да, мистер Уизли?

— Эээ… Насчет Больничного Крыла. Скажите, профессор, я… Я не разглядел одной детали. Там, в этой... ммм… резиновой штуке, которую держала, ну… одна из Пенни, там, в кабинете… там было два галлона или три?

— Два и семьдесят две сотых, мистер Уизли, это стандартная медицинская емкость для натуральных… Впрочем, неважно.

— Напомни мне, брат мой Дред, никогда, никогда, никогда…

— …Не шутить с рассерженными женщинами, брат мой Фордж!

— …После прохождения реабилитационных процедур, — невозмутимо продолжила МакГонагалл, — которые, кстати, продлятся до самых летних каникул…

Фред стукнулся головой в ковер третий раз, Пенни-Которая-Пенни мечтательно улыбнулась.

— …Профессор Локхарт, вероятно, удалится в… творческий отпуск. Разумеется, неоплачиваемый. На время его отсутствия уроки ЗОТИ заменяются дополнительной практикой в Чарах. Практические занятия будут проводиться деканами факультетов. Еще вопросы? Нет? Отлично.

В гостиной воцарилось молчание.

— Теперь о дисциплине. Мистер Уизли, мистер Уизли — десять баллов с Гриффиндора за неподобающий внешний вид. И… переоденьтесь.

Близнецы разогнули спины и продолжали внимать, стоя на коленях.

— Мисс Эшби, пять баллов Хаффлпаффу за великолепные портняжные чары. Мисс Грейнджер — пять баллов Гриффиндору за успехи в зельеварении. Мистер Поттер… Десять баллов Гриффиндору за продемонстрированные Вами лидерские навыки.

Гарри поднял руку.

— Профессор МакГонагалл, все… темпы, ну, расстояния, время там… это считал Рон!

— Тогда пять баллов Вам, мистер Поттер, и пять баллов — мистеру Уизли. Поздравьте его.

Рон, тихо, как мышка сидевший вместе с Гермионой, Дином и рассматривающими носки своих туфель Джинни с Лавандой в уголке-без-портретов, под теми же самыми Чарами Неприметности, просиял. А поскольку сияющий Рон в последнее время был деталью совершенно нехарактерной для гостиной Гриффиндора, МакГонагалл его заметила и бросила в него персональный леденящий взгляд, не возымевший, впрочем, никакого эффекта.

— Ну, по крайней мере, Уизли в целом ничего не потеряли, хотя и не приобрели, — шепнул Фреду Джордж. — Не зря мама практически усыновила Гарри!

— Надо было привлечь еще и Дина, — так же шепотом ответил Фред, — его папа тоже практически усыновил!

— Ах, да. Мистер Томас. Два балла Гриффиндору в поощрение правильного применения обоих Ваших талантов… эмм… месяцем ранее.

Теперь просиял и Дин.

— Мисс Джонсон, мисс Спиннет, мисс Белл — Вам тоже по одному баллу за проявленный дух товарищества.

Охотницы мило улыбнулись декану.

— …И пять баллов Рэйвенкло, мисс Клируотер, за проявленное самообладание, — закончила МакГонагалл.

Пенни закрыла лицо руками.

— Это… Это несправедливо, профессор, — пробормотала она, — я… я тогда…

— Я имею в виду сегодняшний день, мисс Клируотер. И не рекомендую оспаривать решения преподавателя.

— Да, профессор!

— В случае же, если вы желаете… обсудить некоторые детали, относящиеся к прошлому, — предлагаю Вам пройти в мой кабинет. Ваш декан в курсе. И… Вы не возражаете против присутствия мистера Поттера? Или оно все-таки нежелательно?

— Я? Что? Нет! Разумеется, нет, профессор! Пусть… Пусть Гарри будет тоже!

МакГонагалл повернулась и двинулась на выход. Пенни и Гарри последовали за ней. Уже выходя, Гарри поймал затылком сразу три недобрых и, похоже, девчоночьих взгляда, брошенных на них с Пенни из угла-без-портретов.

МакГонагалл шла так быстро, что, казалось, воздух свистит в полах ее изумрудной мантии. Пенни тоже была девушкой высокой, так что вполне успевала за ней. А вот Гарри приходилось бежать вприпрыжку, чтобы не отстать. Так что, когда они дошли, наконец, до кабинета декана, он снова был весь красный, только уже по другой причине.

МакГонагалл распахнула дверь в кабинет, поманила внутрь замерших было студентов и прямо с порога махнула палочкой. Чайник на столике у стены едва заметно подпрыгнул и засопел, на круглом столе посреди комнаты материализовались три чайных прибора и вазочка с имбирным печеньем.

МакГонагалл села на стул со спинкой чуть повыше, чем у двух остальных, и окинула взглядом двух студентов, так и оставшихся стоять у захлопнувшейся за их спинами двери.

— Итак, мисс Клируотер, Вы по-прежнему не против того, чтобы мистер Поттер присутствовал на нашем… девичнике?

— Нет, профессор, — замотала головой Пенни, хвост ее золотистых волос заметался из стороны в сторону от столь решительного отрицания, — он… Он и так все знает. Я ему все рассказала… тогда. Поэтому он и спланировал…

— Операцию «Валентин-два», профессор, — быстро сказал Гарри, чтобы помочь Пенни, и только произнеся это «два» понял, что в который раз спалился.

— «Два»? Есть еще что-то, о чем я не знаю? Почему именно «Два»? — декан Гриффиндора разлила по чашкам ароматный чай. — И, пожалуйста, садитесь.

«Точно, пинцет. Или песец», — пронеслось в голове у Гарри. Но, к счастью, декан задала сразу два вопроса, а благодаря разговорам с директором Дамблдором Гарри уже знал, как можно действовать в этом случае.

— Ну… для меня это второй курс, профессор! — бодро отрапортовал он. Ну а о чем декан не знает, то ей и не повредит. Так что он с честным видом отпил из чашки. Горячо, но терпимо.

— Хм… — МакГонагалл на минуту задумалась. — Что-то в прошлом году я не припомню в этот день ничего… экстраординарного… Точнее… Были обычные шутки близнецов, но…

— Но ведь никто не пострадал, профессор? — Гарри попытался состроить самую хитрую морду, на которую был способен его Внутренний Слизеринец.

— Ну хорошо, — с сомнением посмотрела на него МакГонагалл, — вернемся к нашим… козлам. Почему Вы не обратились если не к своему декану, то хотя бы ко мне или к Помоне, мисс Клируотер?

— Сначала… Сначала мне казалось, что… — Гарри поставил чашку на стол и взял девушку за руку; Пенни действительно успокоилась. — Сначала меня опоили, — сказала она уже спокойным жестким тоном, и Гарри подумал, что, возможно, когда-нибудь мисс Клируотер сменит профессора Флитвика на посту декана Рэйвенкло. — Точнее, не совсем опоили, но это чисто технические детали. Я проанализировала их уже после.

Теперь Пенни была не миловидной, да что там — красивой! — девушкой, а Вороном из башни Рэйвенкло, «Знания ради знаний».

— Там довольно сложная схема, — продолжила она, уже тоном увлеченного исследователя, — Презентационные Руны на обложке, рассчитанные исключительно на женщин, пропитка страниц Рекламным Зельем, активированным не на саму книгу, а на автора… Все это само по себе достаточно безобидно, если не брать весь комплекс воздействия. И когда на все это наложилось личное присутствие… Вы помните ту давку во «Флориш и Блоттс», профессор?

Профессор кивнула. Гарри не помнил, видел ли он ее в тот день в Косом Переулке, но…

— Улыбка, — сказала Пенни, — я еще не выяснила, что он наносит на свои зубы… Или же сами зубы являются артефактом, профессор Флитвик говорил, что это какая-то разновидность Косметических Чар. Еще, возможно, играет какую-то роль парфюм, но я не успела это проверить. И… профессор Локхарт своей улыбкой рекламирует книги, а книги рекламируют самого Локхарта. И получается самоподдерживающаяся замкнутая система.

— Мерлин Милостивый, — пробормотала МакГонагалл, — так вот о чем была эта маггловская книга…

Гарри и Пенни проследили за взглядом декана. На столике лежал потрепанный томик в мягкой обложке, совершенно маггловский на вид. «Рождение Брендов», — прочитал заглавие Гарри. Кажется, он видел эту книгу у миссис Кейн еще до школы, точнее даже до того оранжево-угрожающего Хэллоуина. Да, точно — вот и уголок обложки надорван. То есть, тогда Локхарт не только стер миссис Кейн память, но еще и пошакалил?!

 — Таким образом, — продолжила Пенни, — улыбка профессора Локхарта служит своего рода активатором для всего этого цикла, увеличивая его эффективность раз за разом. Особенно если за счет постоянного чтения этих книг происходит привыкание к… рекламным зельям. Два часа в день — уже зона риска, профессор, а уж пять…