Все трое забыли, что под заклятием их никто не услышит снаружи, и старались не дышать.

— Что ж, Аргус, — Снейп говорил своим обычным размеренно-мерзким тоном, — возможно, Вам действительно повезет застать их позже.

Гарри подумал, что Филч все-таки скотина: уж в благодарность за лечение Миссис Норрис мог бы не искать их специально и тем более не сдавать их Снейпу. Ну, если бы они попались ему случайно — тогда ладно, порядок есть порядок, а вот так…

Они выждали еще несколько минут, по-прежнему в полной тишине, только Пенни прекратила, наконец, смущать Гарри своим касанием. Мальчик хотел было вздохнуть, но на всякий случай отказался и от этой идеи.

— Ты первая, — сказал он мисс Клируотер. — Тебя-то не ищут. Если встретишь Филча — постарайся утащить его за собой!

Пенни кивнула, покинула убежище, поправила прическу перед зеркалом и вышла из туалета.

Филч действительно ждал их, но Пенни была префектом и имела значительно больше прав, чем парочка второкурсников. По крайней мере, наказать за прогулки после отбоя ее не могли, как и за нахождение в женском туалете (и что с того, что Филч со Снейпом ее не увидели — чары неприметности на что?), так что их голоса начали удаляться.

Гарри достал из сумки мантию-невидимку и накинул ее на них с Гермионой. Они осторожно выбрались в коридор. Перебранка Пенни и Филча звучала уже довольно далеко, и они тихо-тихо направились в противоположную сторону.

— Мрряу! — голос Миссис Норрис раздался, подобно грому. Кошка стояла прямо у них на пути и принюхивалась. Гарри и Гермиона замерли. Кошка повела мордой еще раз, задрала хвост и гордо и независимо проследовала мимо, по пути задев пушистым боком штанину Гарри.

— Что здесь, моя милая? — отцепившийся от мисс Клируотер Филч был тут как тут.

Миссис Норрис взглянула на него и проследовала дальше по коридору. Филч последовал за ней.

— Ну, хоть кто-то здесь может быть благодарным, — прошептал Гарри на ушко Гермионе, и они, стараясь не шуметь, двинулись в сторону Гриффиндорской башни.

Завтрак оправдал худшие ожидания Гарри.

Стены зала были сплошь увиты пышными ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри подошел к столу Гриффиндора — парни сидели с таким видом, как будто их вот-вот стошнит, а девчонки, кроме Лаванды и Гермионы, глупо хихикали.

Прежде чем приступить к еде, Гарри потратил пару минут на то, чтобы сковырнуть с полосок бекона прилипшие к ним сердечки.

— Прекрасные дамы и дорогие друзья! — услышал он голос Локхарта. Профессор ЗОТИ был еще более тошнотворен, чем Большой Зал. Видимо, ради пущей гармонии с декором, мантия его была такой же розовой, как и та оставленная Гермионой в туалете Миртл лужа. — С Днем Святого Валентина вас! Для начала позвольте поблагодарить всех тех, кто поздравил меня в этот день! Я получил целых девяносто семь открыток, и, скажу без преувеличения, это рекорд! И я надеюсь, что как минимум три открытки еще в пути!

— В школе сто сорок шесть девушек, девочек и женщин, — пробормотала Гермиона, — то есть сорок девять уже как-то очистились. Ну ладно, я, Пенни и Лаванда. Плюс Энн и охотницы, они же в деле все. Но еще сорок две… Видимо, профессор Снейп не зря варил с тобой это зелье, Гарри.

— Преподавательницы и слизеринки, — проворчал Гарри, — он всегда защищает только своих.

Действительно, стол Слизерина (точнее, женская его часть) аплодировал довольно вяло. Взглянув на преподавательский стол, Гарри заметил хмурое выражение лица профессора МакГонагалл и профессора Спраут. Остальные преподавательницы тоже не проявляли обычного энтузиазма, как, впрочем, и мадам Пинс с мадам Помфри.

Гарри перевел взгляд на стол Рэйвенкло. Пенни пожирала глазами профессора ЗОТИ столь влюбленно-яростно, что, не будь за плечами Гарри суровой школы пожилых леди, в том числе и актерской, он, пожалуй, попытался бы снова напоить ее остатком отжатого у Снейпа Ясномысленного Зелья. А вот Перси, похоже, купился — он смотрел на Пенни с отчаянием, а на Локхарта с бессильной злобой в глазах.

— А теперь, — продолжил Пятикратный Обладатель Улыбки, — встречайте наших херувимчиков — Валентинских Письмоносцев! Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки.

Дубовые двери распахнулись, и в Большой Зал вступила вереница обряженных купидончиками маленьких существ, в которых Гарри с удивлением опознал хорошо знакомых ему по «Норе» садовых гномов.

— Веселье только начинается! — продолжал Локхарт. — Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них больше любого другого чародея, старый проказник!

Профессор Флитвик, судя по всему, уже планировал следующую показательную дуэль. Снейп же, как показалось Гарри, не мог решить, кого ему быстро и безо всяких формальностей прикончить наперёд: самого Локхарта или же того идиота, кто догадается первым обратиться к нему за любовным зельем.

На протяжении всего дня гномы сновали по школе, разнося ученикам (в основном, слизеринцам) валентинки. Но и Гарри тоже получил целых три. На одной маленький рыцарь в круглых очках поверх шлема поражал сияющего белозубой улыбкой дракона. В другой была всего одна фраза: «Спасибо за все». А третья, написанная тем же почерком, что и вторая, повествовала о слезах, смерти, рыданиях и прочих крайне романтичных вещах.

— Тебя Миртл поймала, что ли? — спросил Гарри у Гермионы.

— Гарри, а ты сколько валентинок послал? — задала та встречный вопрос вместо ответа, который, по причине глубокого покраснения всего доступного наблюдению кожного покрова, в общем-то, и не требовался.

— Не считая тех подарков, которые чисто для Операции — семь, — ответил мальчик. — Ну, девушка мне не светит, да? Значит, надо оторваться по полной, я ж никого не обижу, если пошлю несколько, всем только приятно будет.

— То есть это я, — прервала его Гермиона, которая почувствовала себя совсем неуютно. — И не отрицай, я твой почерк хорошо знаю, потом Пенни… Или сначала Пенни, а потом я… Короче, Пенни, Джинни, Лаванда, я… Миртл?

— Ага, — сказал Гарри, — я ей валентинку прямо с утра у нее на подоконнике оставил. Открытую, чтобы она прочитать могла. А еще Чжоу Чанг с Рэйвенкло и Миссис Норрис. Я еще специально выписал для нее пакетик кошачьего корма, потому что она совсем не умеет читать. Хотя… Хотя я не был бы так в этом уверен, — закончил он.

— Почему? — недоумевающе спросила Гермиона через несколько секунд.

— Ну, она ж непростая кошка, — объяснил ей Гарри, — так что кто ее знает, что она умеет, а что нет.

— Я не про то. Почему ты считаешь, что девушка тебе не светит?

— Потому что я мелкий, — ответил он, — ты ж сама говорила.

— Я тогда, ну… Гарри, ты обиделся?! Прости, пожалуйста, — с ноткой отчаяния в голосе произнесла девочка. — Я же правда-правда тогда не в себе была!

— Я тогда не на тебя обиделся, а за тебя испугался, — честно сказал Гарри, — и что ты не в себе была — помню, так что не волнуйся. Ну да, ты тогда хотела меня обидеть, точнее, не ты, а эта гадость, которая в тебе была. Но сказала-то ты правду! Смотри, — отмел он ее возражения, — Рон сам сказал, что Джинни по мне раньше сохла. А когда вживую увидела, какой я мелкий — успокоилась, в прошлом году еще. А теперь, когда ей эту книжку подарили, где все принцы здоровенные, так она выбирает между Дином и Невиллом, — он обернулся и кивнул на младшую Уизли, которая, не видя ничего вокруг и время от времени цепляя носками форменных туфель чужие ноги, пробиралась вслед за ними по коридору, уткнувшись носом в упомянутую книжку со здоровенным принцем и миниатюрной принцессой на обложке. — Ну и Пенни…

— Пенни? — голос Гермионы снова был хриплым.

— Угу. Она сказала, что ей очень жаль, что я мелкий такой. Кстати… — проводил он глазами гнома-купидончика, которого запустил на дальность Фред (или Джордж), — тебе не кажется, что она…