— Разумеется, я буду осторожен, — кивнул Гарри, — но он, этот Добби, уже пытался нагадить мне два раза, так, чтобы я покинул школу, и оба раза неудачно. Я думаю, его покусали неудачники-Малфои, ну или как минимум неудачник Драко Малфой.
Следующие две недели тоже прошли спокойно: Гарри даже успел доварить основу зелья. Теперь надо было добавить в него комплекс, перемешать и дать настояться. Профессор Флитвик на своем уроке подкинул ему и Гермионе по десять баллов — не то чтобы совсем уж ни за что, но, скажем так, проявив щедрость. Все трое прекрасно поняли смысл этой награды, а остальные вроде бы ничего не заподозрили. Однако Пенни все так же сидела за обеденным столом, уткнувшись в книжки Локхарта, а Перси теперь смотрел на Гарри волком: «люди устроены так, что переносят свою ненависть на других, когда у них уже нет сил ненавидеть самих себя», — вспомнил Гарри слова Дамблдора. Ну что ж — ему не впервой: что тот же Снейп, что те же Дурсли… Отработок с Локхартом Пенни теперь вроде бы не получала, лавандовый красавчик вообще как-то перестал назначать отработки — ну и ладно.
Во вторник Джастин Финч-Флетчли похвастался перед Гарри обновкой, которую прислал ему с его личной совой отец: строгие, слегка затемненные очки, как сказал хаффлпаффец, «для уроков зельеварения». Гарри обновку одобрил и получил от приятеля присланный той же совой изящный футляр, внутри которого оказались еще одни очки, явно девчачьи, для Лаванды. Это было кстати: Рождество приближалось.
Казалось, все приходило в норму.
Но вечером пятницы, направляясь в туалет Миртл (которая снова где-то пропадала) чтобы, наконец, покончить с зельем, Гарри увидел Добби.
Правда, увидел его он не сразу.
Он вошел в кабинку туалета, прикрыв за собой дверь, услышал хлопок, затем, не успев даже обернуться — щелчок, похожий на щелчок пальцами, и через краткое, как ему показалось, мгновение тьмы обнаружил себя сидящим на полу. Тетрадки и листы пергамента рассыпались и частично намокли — в туалет натекла вода. Хорошо хоть, штаны на попе остались сухими. Пол слегка подрагивал, и лужицы покрывала мелкая-мелкая рябь.
— Рас-с-стерз-с-сать! С-с-смерть! — снова услышал он удаляющийся шепот, идущий, казалось, прямо из камненных стен.
Что-то было не так. Когда он вошел в кабинку, воды на полу не было. То есть из его жизни выпало минимум несколько минут. На всякий случай он взглянул на часы: да, навскидку он отрубился почти на полчаса.
Оглушающие чары? «Обливэйт»? Неужели Локхарт узнал о его роли в спасении Гермионы и Пенни и застукал его здесь, или?..
Он открыл зачарованный на крови клапан и заглянул в сумку. И большая, почти на галлон, бутылка с основой, и хрустальные флаконы с комплексом — все было на месте. Он собрал пергаменты с пола, кое-как стряхнул с них воду и затолкал их в наружное отделение сумки, подальше от компонентов зелья. Достал из сундука капельницы и тоже запихал в сумку, благо расширенный объем позволял: они свою роль сыграли, но, если его тут застукали, следов лучше было не оставлять.
Прислушался: пол перестал вибрировать, да и страшного шепота не было слышно. Тем не менее, он выглянул из туалета с палочкой наготове. Никого: ни живых, ни призрака Миртл.
Тогда он выглянул в коридор. Справа… никого. Слева…
Гарри выскользнул из двери, и, пятясь, отошел к дальней стене, попав заведенной за спину ладонью точно в выемку, выщербленную в прошлом году в каменной кладке дубиной тролля. Рядом с дверью, прямо на стене, пламенели красным буквы:
«ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!» — гласила надпись.
А внизу под ней, на спине, как живое (или уже неживое?) подтверждение необходимости срочно трепетать, и лежал Добби собственной персоной.
Наволочку домовик так и не сменил, да и чище она не стала. Один его глаз был зажмурен, а другой, совершенно неподвижный, глядел прямо на флакон, который был зажат в длинных тонких пальцах вытянутой вверх руки. Флакон был стандартный, точно такой же, как и те два, что лежали в сумке Гарри.
Гарри присел и дотронулся пальцами до предплечья домовика, там, где теоретически должен был быть пульс. Рука была твердой, словно камень. Что-то было не так. Уши. Гарри тронул похожее на лопух ухо, которое, теоретически должно было опасть, но бодро торчало почти параллельно полу. Тоже камень.
— Поттер, — послышался сдавленный хриплый голос, — ты… ты убил его? Ты правда его убил?!
Гарри повернул голову. В конце коридора стоял Малфой, а Крэбб и Гойл выглядывали из-за его спины, хотя это и казалось невозможным из-за разницы в габаритах. Увидев, что Гарри обратил на него внимание, Малфой перевел взгляд на палочку, которую мальчик так и держал в руке, а потом икнул и ринулся за угол; лишившиеся прикрытия Крэбб и Гойл рванули следом.
— Гарри… Это же… Это же не ты, правда? — в другом конце коридора стояла Гермиона. Она не убегала, наоборот — сделала несколько шагов в сторону Гарри на подгибающихся ногах.
— Гермиона, — по хриплости голос Гарри мог поспорить с голосом Малфоя, — мне… Мне нужна помощь.
— С-спрятать т-труп? — дрожащим голосом спросила девочка и сделала еще пару шагов, чуть более уверенных.
— Не-а, — ответил Гарри, — чего уж тут прятать-то. Поздно уже. Не могла бы ты утащить вот это вот к себе? Не хочу, чтобы меня еще и в варке нелегальных зелий обвинили.
Он достал из сумки бутыль с основой зелья и один из флаконов с комплексом, оставив второй внутри. Подумав, достал тот самый журнал с рецептом восстанавливающего зелья и чьими-то рукописными пометками. Гермиона взяла все это богатство; ее руки дрожали.
— А… остальное? — спросила девочка, указывая пальчиком на второй флакончик и моток трубок, выглядывающий из сумки.
— А остальное пусть тут будет. Так надо. И… ты не могла бы попросить Колина Криви как можно скорее подойти сюда? С фотоаппаратом. А то я слышал, что волшебники не имеют никакого понятия о криминалистике.
— Значит, это не ты, — с облегчением выдохнула Гермиона.
— По крайней мере, я на это надеюсь, — ответил Гарри.
Колин примчался уже через пару минут.
— Я тут рядом пробегал, а тут Гермиона… — запыхавшись, протараторил он. — Ух ты! Настоящее убийство!
— Ага, — сказал Гарри, выпустивший вперед маленького суперинтенданта МакФергюссона и разглядывающий в давным-давно подаренную ему миссис Бересфорд лупу влажные следы на полу, — не подходи близко. Видишь этот след? — он указал на мокрый отпечаток рядом с телом домовика.
— Вижу, — сказал Колин, — сфотографировать? — и, не дожидаясь подтверждения, начал щелкать камерой.
— Похоже на кроссовок, — сказал он, — но он смазанный сильно, не разобрать.
— Уж какой есть. Так. Теперь снимешь меня рядом с надписью. Готов?
— Готов, — сказал Колин, занимая позицию у противоположной стены. — Но этот снимок не в счет!
Гарри встал вплотную к надписи, там, где не было отпечатков подошв, вытянув вверх руку с палочкой: конец палочки пришелся лишь на дюйм выше самой высокой точки пламенеющих букв.
— Теперь — мои отпечатки, — сказал он, указывая на то самое место, где только что стоял.
— Вроде похоже, — сказал Колин, лихорадочно работая затвором. — Хотя вроде и отличаются. Слишком нечеткие они, так и не скажешь сразу — одинаковые или нет. Но похожи. Если хочешь, я их при печати наложу и можно будет сравнить. Эээ… Так ты что — сам себя пытаешься... эээ… уличить?
— Надеюсь, что нет, — повторил Гарри то, что сказал несколько минут назад Гермионе. — Очень надеюсь, что нет.
За углом послышался звук многочисленных шагов и встревоженные голоса.
====== На Условную Свободу С Условно Чистой Совестью ======
Гарри назвал Полной Даме пароль и скользнул внутрь. Разговоры в гостиной сразу стихли, несколько человек попятились от него в сторону лестниц. Весь их не-самый-уединенный-но-достаточно-комфортный-угол-без-портретов смотрел на него полудюжиной белых лиц. Ну да, и еще одно лицо — лицо Дина Томаса, как правило, было темным, но это в обычные дни. Сейчас оно было серым.
