— Эээ… Привет, — сказал Гарри, — я про тебя слышал!

— Слышал? Ну, конечно, ты слышал! — раздраженно зашипела девочка. — Все говорят разные гадости за спиной Миртл! Плакса Миртл, Прыщавая Миртл, Очкастая Миртл — вот как они меня называют!

— У меня тоже очки, — буркнул Гарри, — и что с того? И прыщи, наверное, тоже скоро будут. По физиологии. Кстати, Миртл, меня зовут Гарри!

— Я тоже про тебя слышала! — заявила девочка. — Как только живые девочки заходят сюда вдвоем или втроем, они постоянно тебя обсуждают! Гарри то, Гарри се! Ах, какой миленький! Ах, какие у него глаза! Противно!

— Не то слово, — кивнул Гарри. — Меня тоже бесит, когда меня обсуждают за моей спиной. Так что я тебя прекрасно понимаю.

— Правда? — удивилась девочка-привидение. — Ты правда меня понимаешь?!

— Зуб даю, — поклялся Гарри старой школьной клятвой. — Я тоже ненавижу, когда меня обсуждают в женском туалете!

Девочка выглядела сбитой с толку.

— А зачем ты здесь? — спросила она. — Ты же не собираешься надо мной смеяться?

— Даже и не думал, — уверил ее Гарри. — Я просто хотел тут спрятаться. Ну, потому что сюда почти никто не ходит.

— Я тоже тут пряталась, — нахмурилась Миртл, — а потом умерла! Мертвая Миртл, вот кто я такая! — она зарыдала, и Гарри с удивлением увидел, что слезы, льющиеся из ее глаз, были вполне вещественные. По крайней мере, они исправно собирались в лужицу на полу.

— Ух ты! Круто! — восхитился он.

— Что круто? — с подозрением взглянула на него Миртл.

— Я никогда не видел, чтобы призрак плакал настоящими слезами! Ты уникальна, вот чего! — быстро добавил он, увидев, что лицо Миртл снова становится злобно-обиженным. — Это очень редко встречающееся качество — способность взаимодействовать с материальными объектами. Даже профессор Бинс такого не умеет.

— Я тоже не умею, — хныкнула Миртл, — если только не говорить о слезах!

— Слезы тоже круто, — успокоил ее Гарри. — А может, ты что-то еще умеешь?

— Миртл мертвая! Миртл ничего не умеет! Миртл даже не может открыть письмо!

— Какое письмо? — удивился Гарри.

— Там, на подоконнике, — кивнула Миртл. — Оно адресовано мне, но как я могу прочитать его, если даже не могу открыть конверт?

— Давай я открою, — предложил Гарри, — а ты его потом прочитаешь?

Девочка кивнула.

Гарри подошел к подоконнику и увидел подозрительно знакомого вида конверт.

«Мисс Миртл Уоррен, заброшенный туалет на втором этаже, Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс», — прочитал он.

— Вот, смотри, — он достал из конверта сложенный пергамент, развернул его и отвернулся, чтобы не дать повода привидению обвинить его в чтении чужой корреспонденции. Впрочем, Миртл предпочла читать вслух:

«Дорогая мисс Уоррен!

Мы получили донесение, что сегодня, тридцатого июля, в четырнадцать часов семь минут, в маггловском районе Лондона по адресу Перли Вэй, 215, было применено однократное заклинание Разоружения и четырехкратные Взрывные Чары. Согласно заклинанию Надзора, не снятому с Вашей палочки по причине Вашей смерти до наступления совершеннолетия…»

Миртл разрыдалась. Потоки слез хлынули прямо на лист пергамента, и Гарри еле успел отдернуть его, прежде чем чернила были бы смыты с него буйным потоком.

— Миртл мертвая! Миртл умерла! Но даже это не спасает Миртл от этих жутких писем! — рыдала она.

— Ну, Миртл, не стоит так плакать. Разве они могут хоть что-то тебе сделать? — попытался успокоить ее Гарри. По уму, девочку следовало бы обнять (ну, или дать пощечину, чтобы прекратить истерику), но как можно сделать хоть первое, хоть второе по отношению к призраку?

— Да-а-а! — рыдала Миртл. — Они могут! Там дальше написано…

— Давай, я почитаю, вслух? — спросил Гарри. — Тебе же, наверное, слезы мешают?

«Поскольку для призраков и привидений владение материальной палочкой является незаконным, напоминаем Вам о том, что в случае использования призраком материальной волшебной палочки он подлежит автоматическому окончательному развоплощению в течение семи часов и сорока семи минут после применения первого заклинания.

Искренне Ваша,

Муфалда Хмелкирк

Отдел злоупотребления магией несовершеннолетними,

Министерство магии.

PS В случае, если Ваше окончательное развоплощение уже состоялось, просто проигнорируйте это письмо!»

— Эээ… так вот это что было, — пробормотал Гарри. — Не волнуйся, Миртл! Никто тебя не развоплотит.

— Откуда ты знаешь? — всхлипнула Миртл.

— Ну, во-первых, эти самые почти восемь часов давно прошли. А во-вторых… Это ведь твоя палочка, правда? — спросил Гарри, доставая из сумки трофейную палочку девчачьего вида.

— Да… Так значит… — она потянулась было к палочке, но быстро отдернула руку и даже спрятала ее за спину. — ТАК ЗНАЧИТ, ЭТО ТЫ ЕЕ УКРАЛ!!!

Хвостики по бокам ее головы вздыбились, глаза за уродливыми очками налились мертвым яростным огнем.

— И ничего я ее не крал, — сказал он, — я, ну… Я отнял ее у очень злобного волшебника. В прошлом году. Наверное, это он нашел ее после…

— Ты хочешь сказать, ПОСЛЕ МОЕЙ СМЕРТИ?! — закричала Миртл. — Я ДУМАЛА, ЧТО ТЫ ХОРОШИЙ! А ТЫ ТОЖЕ ХОЧЕШЬ ОСКОРБИТЬ МЕНЯ! ТЫ ТАКОЙ ЖЕ, КАК… КАК…

Она отлетела на пару футов назад, ринулась было на Гарри, но, видимо, вспомнив о палочке, которую он держал в руке и которой ей было запрещено касаться, взмыла вверх, описала мертвую петлю и скрылась в кабинке, из которой поднялся фонтан брызг.

«Наверное, в унитаз нырнула», — подумал мальчик.

Он спрятал палочку мисс Уоррен в кармашек сумки, еще раз оглядел лишенную унитаза кабинку и вышел из туалета. Пожалуй, следовало восстановить отношения с этой мертвой девочкой, прежде чем разворачивать здесь свою нелегальную зельеварню.

====== Когда Девочки Становятся Большими ======

Учебный год вошел в уже привычную колею. Локхарт больше не пытался докапываться до Гарри, из чего мальчик сделал вывод, что у него все-таки получилось так нелюбимое Дамблдором запугивание — не только в отношении пикси, но и в отношении преподавателя ЗОТИ.

По утрам он вставал в шесть, кивал уже, как правило, сидящей в Общей Гостиной мисс Грейнджер и уходил в пустой класс отрабатывать заклинания. «Иммобилус» он освоил за пару дней, и теперь ему было что сказать обнаглевшим пикси, буде те опять нападут на его друзей. Однако это заклинание Гарри не вполне удовлетворяло, и он зарылся в учебники в поисках чего-нибудь помощнее. Оглушаюшее заклинание, хоть и было довольно сложным, показалось ему вполне подходящим — в том числе и из-за короткой вербальной формулы.

После занятий его ждали отработки у Снейпа, как правило — уборка и чистка котлов, но и порезать экзотические ингредиенты тоже пару раз довелось. Очки «от Бутройда» работали прекрасно: миссис Кейн оказалась права. Ни одного вторжения в голову со стороны Снейпа Гарри не заметил. Была мысль заменить очки на простые и провести контрольный эксперимент, но мальчик решил не рисковать.

Тренировки по квиддичу продолжались: теперь Вуд размышлял, как бы ему скомпенсировать преимущество слизеринцев в скорости. Результаты диверсии Фреда и Джорджа еще не проявили себя: пока что только вратарь Блетчли пересел на старый добрый «Чистомет», отдав «Нимбус-2001» своему приятелю Хиггсу. Судя по всему, Малфой покинул команду вместе со своей метлой.

Очень много времени занимали расчеты размера капель для составления флегматизированной смеси вытяжки из рога единорога и желчи тролля. Гарри постоянно ошибался, и даже арифмантический ежедневник Реддла несколько раз намекал ему, что его расчеты уже изрядно поднадоели умной тетрадке, отказываясь считать особо заковыристые формулы. Несмотря на эти забастовки, Гарри очень нравилось работать с ежедневником самого-умного-ученика-до-прихода-в-Хогвартс-мисс-Грейнджер. По крайней мере, откладывая дневник в сторону, он испытывал такое впечатление, как будто бы расставался с частичкой себя самого.

Кроме того, Гарри, наконец, выкроил время и отправил Хедвиг в лавку к Кровавому Таннеру, с той самой квитанцией. Доставленный ею на следующее же утро бинт внешне вроде бы совсем не изменился: только растягивая его и рассматривая под определенным углом, Гарри увидел еле заметные руны, покрывавшие всю его длину. Впрочем, после того, как Гарри по всем правилам капнул на него кровью, результат оказался поразительным: палочка Миртл пряталась под него и выхватывалась мгновенно, а сам бинт на руке совершенно не ощущался. Гарри решил, что такая штуковина стоила каждого заплаченного за нее кната.