Вручив каждому листки с вопросами, Локхарт вернулся к столу.

— Даю вам полчаса, — сказал он. — Начинайте.

Гарри уставился в листок. Не сказать, чтобы он был удивлен вопросами вроде: «Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?» или «Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?»

Что касается первого вопроса — это, несомненно, был лавандовый (черт возьми, лавандовый!), а что до второго — судя по диктофонной записи Саманты Шарлин, он уже реализовал ее, став профессором ЗОТИ в Хогвартсе. Это же, видимо, было и «на сегодняшний день самым грандиозным достижением Гилдероя Локхарта» из вопроса номер три.

Последний, пятьдесят четвертый вопрос «Когда день рождения Гилдероя Локхарта и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?», с точки зрения Гарри, был тонким намеком на подношение от учеников. В маггловской Британии это было бы неплохим поводом для увольнения учителя, но насчет магической Гарри не был уверен.

Гарри вздохнул и принялся за работу. Настроение все ухудшалось, хорошо хоть искры в шевелюре больше не сверкали. Надолго ли?

Спустя полчаса Локхарт собрал работы и быстренько просмотрел их.

— Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно. — Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет лиловый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я черным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, двадцать шестого января — да, именно в этот день! — я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!

Гарри быстро достал маггловский ежедневник и записал: «26.1 Огден для павлина. Близнецы?»

«12с +20% = 14с 12к» — ответил ежедневник.

«Персональная ставка близнецов для меня 15%» — записал Гарри.

«13с 23к», — поправился дневник.

— А вот мисс Гермиона Грейнджер знает мою честолюбивую мечту! — воскликнул Локхарт. Гарри посмотрел на подругу: Гермиона была еще краснее, чем тогда, перед теплицами. Локхарт продолжил: — Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница девочка! Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Гермиона Грейнджер?

Гермиона подняла дрожащую руку.

— Отлично! — снова сверкнул зубами Локхарт. — Отлично с плюсом! Десять баллов Гриффиндору. А теперь перейдем к делу…

С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с полу большую, завешенную тканью клетку.

— Сегодня я вас научу, как обуздывать самых мерзких созданий, существующих в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственное, чего я прошу — сохраняйте спокойствие.

Он опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Девочки охнули. Сидящий рядом с Гарри Невилл напрягся.

— Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем Локхарт. — Они могут перевозбудиться.

Весь класс затаил дыхание, Локхарт сдернул ткань.

— Да, это они, — драматически произнес он. — Только что пойманные корнуэльские пикси!

====== Кишки И Кровища ======

Клетка оказалась заполненной маленькими, дюймов в восемь ростом, крылатыми человекообразными созданиями ярко-синего цвета. Едва Локхарт сдернул покрывало, они заорали, заголосили и застучали по прутьям клетки, создавая невообразимый шум.

— Эээ… Они же совсем не опасные?! — воскликнул Шимус.

— Не скажите, молодой человек! — улыбнулся Локхарт. — Они могут доставить массу неприятностей. А сейчас посмотрим, как вы с ними справитесь! — и он открыл клетку.

Пикси вылетели из клетки, как петарды близнецов, только вот вреда от них оказалось намного больше. Сразу несколько из них вцепились в сидящих в первом ряду девочек, остальные начали переворачивать чернильницы, срывать со стен портреты, бить окна. Все, в том числе и Гарри, дружно попрятались под парты — все, кроме замешкавшейся Гермионы.

— Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси! — кричал Локхарт.

Увидев, что дураков нет, он встал в величественную позу и взмахнул палочкой:

— «ПЕСКИПИКСИ ПЕСТЕРНОМИ!»

«Хортус Дегноминатум!» — подумал Гарри и оказался прав: заклинание красавчика не возымело никакого действия. Точнее, возымело: его крик привлек внимание одного из пикси, и мелкий пакостник, спикировав из-под потолка, выдрал из руки волшебника палочку и выбросил ее в разбитое окно.

— ОСТАНОВИТЕ ИХ! — закричал обезоруженный профессор, отступая к стене.

Его крик вывел Гермиону из ступора. Она взмахнула палочкой и четко, как будто на тихом и спокойном уроке профессора Флитвика, произнесла:

— «ИММОБИЛУС!»

Сразу двое маленьких синих хулиганов замерли в воздухе и упали на пол. Но остальные обратили внимание на девочку и почти всей толпой ринулись на нее. Из-под своей парты Гарри видел, как попа Гермионы отрывается от стула, а ноги — от пола. Он вынырнул обратно и увидел, как три или четыре существа, вцепившись в одежду и волосы Грейнджер, поднимают ее в воздух. Еще один пытался вырвать у маленькой волшебницы палочку, но, видимо, мисс Грейнджер дорожила ей значительно больше, чем профессор своим инструментом.

— Помогите! — из-за повисшего на палочке пикси Гермиона не могла колдовать, и ей оставалось только звать подмогу. Локхарт стоял столбом, забившись спиной в угол, и ошарашенно глядел на болтающиеся в воздухе худощавые ножки в форменных туфельках.

— Помогите, профессор! — снова закричала Гермиона. — Ай! — еще один пикси вцепился в ее волосы и сильно дернул.

Гарри затопило чувство, которого он раньше не ощущал в своей не такой уж и длинной жизни, и это был даже не гнев, а что-то намного, намного худшее. Что-то темное словно бы поднималось из глубин его мозга. Он перепрыгнул через парту, чтобы сократить расстояние, решительно навел палочку на мелкого мерзавца и закричал:

— «РЕДУКТО!»

Это был не двенадцатифутовый тролль (и не его, неизвестного Гарри размера, функция), и даже не шестифутовый (вместе с тюрбаном) Квиррелл. Существо размером чуть больше детской ладони разнесло кровавыми брызгами и алым туманом.

Остальные пикси бросили Гермиону и на мгновение замерли в воздухе, Гарри еле успел подхватить девочку «этим», чтобы она не переломала ноги. Воцарилась тишина, которую нарушал только шелест крыльев бросившихся обратно в клетку пикси. Двое последних тащили на себе двух оглушенных Гермионой собратьев, и, как только они оказались внутри, один из влетевших в клетку первыми захлопнул дверцу изнутри.

Девочка обернулась к Гарри, который стоял с палочкой наготове. Ее лицо было красным, и вовсе не от стыда и не от волнения. Это была кровь и какие-то багровые и синие сгустки — наверное, остатки внутренностей и кожи. Она провела рукой по щеке и уставилась на собственную ладошку, на которой остались, как отстранённо подумал Гарри, несомненные кишки маленького создания.

— Ты. Его. Убил, — тихо сказала она и упала в обморок.

— Признаться, я не ожидал так скоро увидеть тебя в этом кабинете снова, Гарри, — мягко сказал Дамблдор, — ведь с твоего предыдущего — замечу, весьма впечатляющего — появления здесь прошло чуть больше суток, не так ли?

— Да, профессор, — тихо ответил Гарри, потому что что еще он мог сказать?

— Присаживайся, Гарри, — сказал директор, — не стой. Я не собираюсь тебя наказывать — на самом деле, ты не нарушил ни одного из школьных правил, что бы ни говорил профессор Локхарт.

— Но? — безучастно спросил мальчик.

— Очень хорошо, что ты понимаешь, что существует это самое «но», — заметил Дамблдор, разливая чай по чашкам.

Гарри-Хранитель-Ключей внутри его головы напрягся. Возможно, ему удастся обблевать мантию Дамблдора в этот раз?

Мальчик решительно взялся за чашку и сделал глоток. Чай был вкусным и сладким, хотя никакого сахара в него Дамблдор не сыпал, по крайней мере, Гарри не заметил этого. Да и никакого внезапного доверия к директору не возникало. Возможно, это зелье действует не сразу?