— Разумеется, мадам. Полагаю… — он достал из кармана сюртука часы-луковицу, бросил взгляд на них и на прикрытые чехлами чайники, — полагаю, трех с половиной минут будет достаточно, чтобы чай настоялся.

Пожилая леди вставила в мундштук тонкую сигарету и закурила, стараясь пускать дым в сторону: мимолетная тень неудовольствия на лице собеседника от нее не укрылась.

— Прошу прощения, мистер Снейп, ничего не могу с собой поделать. Я воевала, довольно давно, конечно… И там, на войне, без сигарет было бы совсем плохо. А теперь уже… поздно отвыкать, не так уж много осталось.

— Вот как? — мистер Снейп поднял бровь в третий раз, сентенцию про возраст он проигнорировал. — Директор Дамблдор тоже принимал участие в войне, знаете ли.

— Судя по тому выражению, которое Вы применили, разница между понятиями «воевал» и «принимал участие» Вам знакома, — задумчиво произнесла пожилая леди. — В таком случае для Вас не станет сюрпризом и… некоторая неудачливость, постигшая также и господина Директора. И да, мистер Снейп. Я приношу свои извинения, но… я испытываю непреодолимое желание снять очки.

Лицо Снейпа стало совершенно бесстрастным.

— Не то чтобы меня это беспокоило, — светским тоном продолжила миссис Кейн, — но… это может обеспокоить... эээ… пару-тройку — а может быть, и больше, честно говоря, я и сама не в курсе — моих соседей. Видите ли, мне строжайше предписано… беречь глаза. И реакция моих… друзей на нарушение, так сказать, врачебных предписаний может быть несколько… излишне острой. Не сочтите это неуважением — напротив, я очень, просто-таки крайне серьезно отношусь к Вашим многочисленным талантам.

— Хм. Понимаю Вас, леди. Не уверен, что Вы представляете все мои возможности, но… упоминание наверняка известных Вам затруднений господина Директора заставляет меня отнестись к Вашим словам с такой же серьезностью.

Человек в черном поднялся, а затем, немного подумав, вылил содержимое одного из чайничков в кадку с фикусом.

— Ничего страшного, леди, — мрачно усмехнулся он, — натуральнейшая органика. Растению это пойдет только на пользу.

Миссис Кейн опустила руку, которой она до того теребила цепочку очков.

— Итак, молодой человек, я вижу, что пора перейти к делу.

— Пожалуй, — ответил Снейп, разливая чай. — Не скрою, меня несколько… заинтересовала присланная Вами брошюрка. Хотя я не вполне понимаю, какое отношение она может иметь к избалованному наглому мальчишке.

— Избалованному и наглому? Хмм… Теперь мне понятна и вторая причина, по которой мистер Дамблдор не хотел привлекать Вас к… наблюдениям за известным Вам мальчиком.

— Вторая?!

— Боюсь, что разговор о первой причине, той причине, которую мистер Дамблдор обсуждал с мистером Грюмом, не доставит Вам удовольствия.

— Вряд ли мне доставит удовольствие любой разговор о мистере Поттере, мадам! — плюнул ядом гость.

— Мне очень жаль, сэр. Кстати, Ваш чай превосходен. Не думала, что незадолго до смерти мне придется испытать такое блаженство — при том, что большинство вкусовых рецепторов у меня, скажем так, уже атрофировались. Так вот — о второй причине. Полагаю, Вы ни разу не интересовались условиями, в которых жил мистер Поттер до поступления в Хогвартс?

— У меня, знаете ли, несколько иной… круг интересов, нежели наблюдение за… отпрысками золотой молодежи.

— Вы говорите о его отце? Как Вы знаете, я… посещала дом Лили у вас, в Коукворте. И вряд ли слова о «золотой молодежи» могут относиться к ней.

— Да. Его отец был…

— Простите, мистер Снейп. Я не имела удовольствия знать мистера Поттера-старшего.

— Зато я имел. Неудовольствие. Долгое и крайне ярко выраженное неудовольствие.

— Почему-то я не удивлена. Но давайте оставим мистера Поттера-старшего в стороне, ко взаимному удовлетворению. Как я поняла, Вы не соотносите жизнь мистера Поттера-младшего с тем, что описано на страницах с третьей по пятую?

— Абсолютно, мадам.

— Ну что ж… Видимо, мои слова вряд ли смогут переубедить Вас. Мне очень жаль и спасибо за замечательный чай. Надеюсь, я смогу вспомнить его вкус там, где меня уже заждались. Впрочем, не могли бы Вы оказать мне еще одну услугу?

— Разумеется, мадам. Это мой долг.

— Мне немного трудно передвигаться, так что не окажете ли Вы любезность провезти меня по паре улиц? Если не возражаете, за дверью на вешалке висит куртка несколько… менее радикального цвета, чем Ваша.

Снейп кивнул и скрылся в доме. Миссис Кейн стремительным движением достала из кармана кофты баночку и отлила в нее из чашки, после чего закрыла крышечку и спрятала баночку обратно в карман. Стремительность явно далась ей тяжело: она еще восстанавливала дыхание, когда визитер вновь появился в дверях. Теперь его волосы были собраны в короткий хвостик под черной бейсболкой, на глазах красовались затемненные очки — той же фирмы, что и у пожилой леди, а вместо черного сюртука на нем был серо-зеленый пуловер с накинутой поверх него темно-зеленой курткой довольно воинственного вида.

— Вам… идет, молодой… человек, — с некоторым затруднением улыбнулась леди, — если подумаете… сменить… имидж — обращайтесь.

Снейп что-то буркнул и взялся за ручки кресла-каталки.

Путь до Тисовой улицы занял у них пятнадцать минут, и они провели его в полном молчании. Наконец, миссис Кейн перехватила лежащую на коленях сумочку и попросила остановиться.

Гость оглянулся и нагнулся к пожилой леди:

— Единственное, что может быть примечательным в этом месте — это решетка на окне вон того дома ярдах в ста справа. Это…

— Это окно спальни мистера Поттера, сэр. И я рада, что Вы смогли это увидеть.

— Почему?

— Один человек… случайно узнавший, что Гарри живет в нашем тихом городке… Так и не смог найти его дом. Точнее, дом его опекунов. Хотя и знал точный адрес. Он… хотел навредить Гарри.

— Вот как. Значит, Вы считаете, что, если я вижу его дом — я… хорошо отношусь к сыну Джеймса Поттера?

— О, что Вы. Разумеется, нет. Но, по моему разумению, это показывает, что у Вас нет планов убить его. По крайней мере, прямо сейчас. Впрочем, мистер Снейп, не могли бы Вы провезти мою коляску чуть дальше по улице? Я усвоила… урок, полученный у Вашего дома в Коукворте.

Снейп усмехнулся — она почувствовала это спиной и затылком, — и они действительно двинулись дальше, оставив дом по Тисовой улице, четыре, довольно далеко в стороне.

— Розье. Это ведь был Розье-старший? — внезапно спросил Снейп. — Тот волшебник, который пытался убить мистера Поттера?

— По крайней мере, так называл его мистер Грюм. Такой, знаете ли, без ноги и с глазом.

— Розье, Грюм и чертов Дамблдор. Тихий городок… простые магглы… — в голосе Снейпа появились новые нотки, если бы он не владел собой так хорошо, миссис Кейн назвала бы это истерикой.

Он замолк и продолжал катить лишь слегка шуршащую шинами по дорожке коляску.

— Откуда мне знать, что это — именно тот дом и именно та спальня, в которой живет Поттер? — внезапно спросил он.

— Я… я опасаюсь, что это не лучшее место для… более откровенного разговора, мистер Снейп. Сеанс этой вашей… легилименции прямо на улице был бы несколько вызывающим, не так ли? Не откажите в любезности, провезите меня еще на двести ярдов, вон в тот парк. Там нам не помешают.

— Я бы не был так уверен в том, что это «не помешают» относится не только к Вам, но и ко мне, мадам, но… понимаю Ваши резоны.

Они миновали серый фургончик, из которого пара строителей таскала какие-то мешки, и свернули в парк.

— В фургончике — ваши люди, я прав? — спросил Снейп, развернув коляску так, чтобы им было удобно разговаривать.

— Не знаю, — улыбнулась миссис Кейн, — чего не знаешь — того не можешь выдать, верно? Причем заметьте — место в парке выбрала не я.

— Я ценю это. Итак, когда снимете очки — постарайтесь как можно ярче вспомнить то, что Вы хотите показать мне.

— Хорошо, — сказала пожилая леди, — моя память, точнее, то, что от нее осталось — к Вашим услугам.