— Я помню, что без палочки способны колдовать только самые могучие волшебники, — сказал Гарри, — как Квиррелл с Волдемортом там, на квиддиче. Или потом уже, рядом с зеркалом.
— Могущественный волшебник с разумом трехлетнего ребенка… Бррр! — передернула плечами мисс Стрит. — Боюсь, как бы этот самый Добби не причинил тебе больше хлопот, чем это Древнее Зло и мистер Волдеморт вместе взятые.
— Ну… если только он не размажет по стенкам и второй пирог Джейн, — попытался пошутить Гарри.
— Боюсь, что даже пирог может стать проблемой, — не поддержал шутку Бутройд. — Джон сообщил, что через несколько минут после этой выходки в дом твоего дяди прилетела сова, как сказал он, «весьма официального вида». При этом твой дядя, морщась от отвращения, все-таки вскрыл письмо и кричал что-то вроде «Я так и знал» и «Я ему покажу фокусы».
— Зато теперь мы знаем, что колдовство учеников отслеживается по месту их проживания, — заметила Делла. — Причем, отслеживается радиус не меньше четверти мили. Видимо, этот полет яблочного пирога приписали тебе, хотя ты даже не дотрагивался до палочки.
— Но ведь колдовал и правда не я! И… И теперь дядя меня точно убьет! Он же так орал, что даже я его слышал, ну, когда мы миссис Кейн в машину грузили. Но я просто не обратил внимания…
— Что ж, надеюсь, встреча твоего дяди с мистером Мейсоном приведет его в благодушное настроение, по крайней мере, на пару месяцев.
— Хорошо бы, — с сомнением покачал головой Гарри.
Гарри вернулся на улицу Тисовую, дом четыре уже в темноте, выждав, на всякий случай, еще минут пятнадцать после назначенного времени. Мейсонов и след простыл, и дядя действительно был во вполне приличном расположении духа.
— Твое счастье, паршивец, что это чертова сова прилетела еще до того, как Мейсоны приехали на ужин! — заявил он, потрясая бумажкой. — Потому что, как оказалось, миссис Мейсон ненавидит и боится птиц. Всех птиц! И как ты, щенок, объяснишь вот это?! А ну-ка читай! Громко читай!
Гарри взял в руки официального вида пергамент и начал зачитывать вслух:
«Дорогой мистер Поттер!
Мы получили донесение, что в районе Вашего проживания сегодня днем, в одиннадцать часов двенадцать минут, было применено заклинание Левитации.
Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).
Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (магглы), является серьезным нарушением закона согласно Статуту Секретности Международной конфедерации колдунов и магов.
Счастливых каникул!
Искренне Ваша,
Муфалда Хмелкирк
Отдел злоупотребления магией несовершеннолетними,
Министерство магии».
— Что ты там делал? — с подозрением спросил Вернон. — Посудой кидался?
— Ничего, — честно ответил Гарри, — у меня и палочки-то не было, Вы же ее сами заперли в чулане!
— Тогда почему они присылают эту чокнутую птицу со своим уродским письмом в мой дом? — упоминание о запертой в чулане палочке несколько охладило пыл дяди Вернона.
— Я могу послать этой Муфалде сову, ну, Хедвиг, ей все равно полетать надо, и спросить, — тактично ответил Гарри, — если Вы мне разрешите, конечно. Могу выпустить ее ночью, чтобы никто не увидел.
— Вот еще! — фыркнул дядя. — Нечего этим совам тут летать! Тем более ночью. Я-то знаю, что ночью от сов и бывают самые что ни на есть неприятности! А если тебя, наконец, выгонят из этой школы — тем лучше! Глядишь и станешь нормальным человеком, хоть ты и ублюдок.
Гарри хотел сказать: «Ну давайте тогда я еще раз поколдую», — чисто из вредности — но, разумеется, прикусил язык. Дядя ведь мог и разрешить, а наколдовывать поросячьи пятачки, копытца и хвостики Гарри пока так и не научился.
— Дядя, а Вы все-таки прочли договор? — поинтересовался он на всякий случай, разоренные Дурсли вряд ли стали бы более милыми по отношению к нему. — Ну, там самый мелкий шрифт и все вот это?
— Главное, что я его подписал! — гордо заявил дядя. — Теперь мы…
Что «теперь», так и осталось неизвестным, потому что где-то в районе туалета страшно завизжала тетя Петунья.
====== Чай Под Прицелом ======
Если вернуться к тому утверждению, что тихое безмятежное стадо обитателей Литтл-Уингинга портили только несколько черных овец, то человек, шагавший утром второго августа по улице Глициний в сторону дома миссис Кейн, явно относился к их числу — в буквальном смысле.
Человек был одет во все черное: черные брюки, черную старомодную куртку (в старые времена такую назвали бы сюртуком) и черные же старомодные ботинки. Тем не менее был в этой черности и старомодности своеобразный стиль. Через руку человека был переброшен опять-таки черный плащ, а в другой руке он держал черный зонтик, что было явным излишеством: погода в Литтл-Уингинге в начале августа бывает дождливой нечасто. Волосы у этого молодого (не более тридцати пяти лет) человека тоже были черные, длинные и спутанные. Не черными у него были только лицо и кисти рук. Они, для разнообразия, были совершенно и почти неестественно белыми. Словно этот человек всю свою жизнь провел в каком-то полностью лишенном солнца подземелье.
И вот на этом бледном лице светились мрачным огнем черные, как тоннели, глаза. Сейчас эти глаза наблюдали привычную для окружающих и ничем не примечательную картину: служанка подкатила кресло хозяйки дома, миссис Кейн, к стоящему на веранде столику и ловко расставила на нем чайный прибор.
— Поставьте две чашки, Джейн, — распорядилась миссис Кейн, повернув голову в сторону калитки, отчего ее темные очки (по слухам, жутко дорогие, с натуральным серебряным напылением) сверкнули на солнце, — и пригласите этого молодого джентльмена к столу.
Молодой джентльмен хмыкнул и, дождавшись обращенного уже к нему кивка миссис Кейн, открыл противно скрипнувшую калитку. Сам по себе скрип почему-то вызвал его одобрительную, хотя и несколько кривоватую, улыбку.
— Рада Вас видеть, мистер Снейп, — приветствовала его миссис Кейн, — но, признаться, я ожидала Вас несколько раньше. Впрочем, все к лучшему.
— Прошу прощения, мадам Кейн, — вежливо, хотя и не без нотки сарказма в голосе ответил мистер Снейп, — к сожалению, в некоторых случаях... ммм… — тут он явно хотел употребить какое-то начинающееся на «М» слово, но ограничился неопределенным жестом, — обычная почта несколько… запаздывает.
— Понимаю, — кивнула головой пожилая леди, — но не хотите ли сперва отведать чаю? — и, увидев тень сомнения на лице гостя, добавила: — Ходят слухи, что Вы непревзойденный мастер в приготовлении… различных напитков.
Гость поднял правую бровь, обозначив некоторое недоумение.
— Джейн, — обратилась пожилая леди к служанке, — Вы можете быть свободны до вечера. Я полагаю, мистер Снейп не откажется помочь пожилой даме при необходимости?
Человек в черном кивнул, и Джейн, коротко поклонившись, скрылась в глубине дома.
— Вы действительно позволите мне заварить для Вас чай? — снова приподнял бровь гость. — Признаться, для меня это несколько… неожиданно.
— Я полагаю, нам обоим нужно слишком много обсудить, так что определенная степень доверия просто неизбежна. И вряд ли Вы заинтересованы в том, чтобы испортить беседу… или хотя бы чай. В противном случае Вы сделали бы то же самое, что и два года назад, — заметила миссис Кейн.
— Забавно, что Вы упомянули то самое недоразумение, — заметил Снейп, священнодействуя с тремя чайничками сразу и одновременно провожая взглядом мелькнувшую за живой изгородью ярко-красную шляпку уходящей служанки, — признаться, я крайне удивлен, что Вы еще помните мое имя.
— Ну, я полагаю, изрядная… неудачливость мистера Локхарта Вас не удивила бы, — мило улыбнулась старушка. — Вы позволите? — она указала взглядом на длинный мундштук и лежащую рядом папиросную коробку.
