— Для тренировки. Это правда надо.

— Но… чем плоха наша лаборатория? Или тот пустой класс?

— Тем, что… Короче, это специальная тренировка. Верь мне.

— Я… эм-м… Я верю, Гарри, н-но…

— Не беспокойся. Сигнальные Чары на том самом умывальнике уже взломаны. А то как бы я добыл ту самую шкуру?

— Но… Кто мог взломать чары Дамблдора?!

— Не знаю. Возможно, тот самый волшебник, что разобрался с книгами и подкинул мне посылку на Хэллоуин. А кто именно… Понимаешь, если им, я имею в виду тех леди и джентльменов, удалось кого-то завербовать прямо тут, в Хогвартсе, они никогда об этом не скажут. Потому что если мы этого «кого-то» не знаем, то и не выдадим.

— А метла — это… обязательно? — с подозрением спросила девушка, когда Гарри взял в руку стоящее в уголке творение Артура Уизли.

— Да. И не беспокойся — она точно выдержит обоих. Мы с Дином проверили. А он весит раза в полтора больше, чем ты.

Они вышли из лаборатории. Миртл куда-то улетела, так что комментариев от мертвой девочки не воспоследовало.

— Ты же этого раньше не видела? — Гарри что-то коротко прошипел, и Гермиона замотала головой, с ужасом глядя на возникшую на месте одного из умывальников черную дыру. — Садись передо мной, — приказал Гарри.

— Га-г-гарри…

— Ох. Великолепная и Грозная Гермиона Джин Грейнджер все еще боится метлы больше, чем василиска?

Разумеется, она боялась. Но «Люмос» по просьбе Гарри засветила, хотя от этого стало только страшнее: свет добивал ярдов на пять, и проносящиеся мимо освещенные стены с дырами ответвлений — видимо, вентиляционных — лишь добавляли ужаса.

— И зачем же ты меня сюда привез, Г-гарри Джеймс?! — стуча зубами, спросила девушка, когда они, наконец, выскочили из тоннеля в какую-то пещеру и мягко приземлились. Ей хотелось вцепиться в Гарри и подержаться за него подольше, но, — вздохнула она про себя, — у него, видимо, были другие планы.

— Упс! — Гарри подошел к плоскому камню, накрытому очередной старой портьерой, которые он тащил откуда придется.

Гермиона потрогала влажную от падающих с потолка капель тряпку.

— Гарри, — строго сказала она, — я же показывала тебе заклинание как раз для таких случаев! Мог бы уже и выучить! — мальчик смутился.

— Ну…

— Я понимаю, что ты очень занят, но я ведь тоже… «ИМПЕРВИУС!» — портьера мгновенно высохла, а очередная упавшая с потолка капля не впиталась в ткань, а скатилась по ней на пол серебристым шариком.

— Спасибо. Итак, — Гарри достал откуда-то из-под мантии тот самый пистолет из книжки, позволяющей находить друзей и оказывать влияние. — Это «Вальтер ППК», компактный пистолет самообороны…

— Я ничего не могу с собой поделать, — чуть не расплакалась Гермиона, — они, глаза, у меня сами закрываются. И попа болит, — сказала она с обидой, — я никогда не думала, что ты можешь вот так ударить девушку!

— Ты сейчас не девушка, а курсант, — возразил Гарри. — И, между прочим, этот пистолет принадлежал миссис Кейн, помнишь? А их учили именно так. И ее тоже, хотя она тоже была девушкой и вообще всего на четыре года старше тебя была. Направил оружие, даже незаряженное, на того, кого не хочешь убить — получи стеком. А стека у меня нет, есть только барабанная палочка. Меня в свое время миссис Кейн тоже пару раз треснула, пока не дошло.

— Это значит, что я могу ответить тебе тем же?

— Если будешь учить чему-то столь же опасному — обязана.

Гермиона обиженно засопела, при этом ее задумчивый вид говорил, что она планирует какую-то страшную и обидную месть.

— А насчет глаз… — задумчиво сказал Гарри. — Давай-ка попробуем вот что.

Он сунул руку в потрепанную сумку и выложил на портьеру тот самый кургузый револьвер, который отнял в конце прошлого учебного года у Локхарта, а вслед за ним — горстку столь же кургузых патрончиков.

— Это стартовый револьвер. Он не стреляет, только бабахает. В этих патронах даже пуль нет. Направлять его на меня все равно не надо, а то Сама-Знаешь-Что будет. И… каждый раз, когда закроешь глаза, тоже будешь палочкой получать. Впрочем… если это тебе так обидно, можешь отказаться.

— Нет, Гарри Джеймс. Но я тебе это припомню.

— Согласен, припоминай. Смотри, барабан откидывается вот так. Патроны вставляются в барабан, затем барабан защелкивается, и… палочка в правую, револьвер в левую. Готова?

— Готова.

— Целиться вон в тот сталактит, который без буквы «Эм». Огонь!

— БАБАХ! — ОЙ!

— Еще раз!

— БАБАХ! — ОЙ! — БАБАХ! — ОЙ! — БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ!

— Перезарядить оружие!

— Открываем барабан… Патрончики… Закрываем… И не смотри на меня так! Я его на тебя не направляю!

— Я вижу. Согласись, метод работает же? Огонь!

— БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ!

— Отлично. Теперь положить револьвер… «Вальтер» взять… Перезарядить… Снять с задержки… Цель прежняя… Три патрона… Огонь!

— БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ!

— Разрядить оружие!

— Вынимаем магазин… АЙ! За что, Гарри?!

Мальчик взял пистолет с выщелкнутым магазином и прицелился. Раздался выстрел, кончик сталагмита (который с буквой) упал и воткнулся в грязь.

— Патрон остался в стволе, — буднично пояснил он. — Ты должна была убедиться, что патронник пуст. Я тебе это говорил?

— Говорил.

— Если обиделась — закончим?

— Обиделась. Но… но я на себя обиделась, а не на тебя уже. Продолжим.

— Оружие зарядить. Три патрона, цель прежняя. Огонь!

— БАБАХ! — БАБАХ! — БАБАХ!

— Разрядить оружие!

— Магазин… патронник… — Гарри поймал вылетевший при передергивании затвора патрон совершенно машинально. — Эээ… курсант Грейнджер стрельбу закончила… сэр. Гарри, я… я такая дура?!

— Нет. Не дура. Пока нормально все.

— Но я же не попала ни разу!

— Ты просто слишком сильно стискиваешь рукоятку. Оружие надо держать так же, как палочку, нежно, но крепко. Устала? — Гарри дощелкнул пойманный патрон в магазин. — Ну и правой рукой тебе было бы легче. Ты же не тренировалась так, как я.

— Тогда, может быть…

— Нет. В правой руке у тебя всегда будет палочка. Готова? Оружие зарядить!

Гарри забрал метлу и ушел в башню, а Гермиона, отговорившись кое-какими делами, отправилась в Больничное Крыло.

Когда она вернулась в Общую Гостиную, Гарри и Лаванда обсуждали эссе по Зельям. Гермиона взглянула на часы: до ужина оставалось еще полтора часа, так что время поплакать было. Сдерживаясь из последних сил, она бросила на брюнета и блондинку быстрый взгляд и направилась к лестнице.

Гарри ее заметил и кивнул ей, почти сразу же снова уткнувшись в пергаменты, а Лаванда поднялась вслед за мисс Грейнджер в спальню.

— Ты плачешь? — спросила Лаванда. — Он тебя обидел? И ты поэтому ревешь?

— Да. Нет. Не поэтому, а просто так.

— Если просто так — это действительно тяжелый случай, — вздохнула блондинка. — То есть легкий в смысле диагностики, но вот как лечить — никто уже тысячи лет не знает. Точнее, знает, но тебя же этот вариант не устраивает?

— Нет никакого случая, — оторвала голову от подушки Гермиона. — И варианта нет никакого. Теперь тем более нет.

— Теперь? Тем более? Как интересно! — расширила глаза лучшая сплетница Гриффиндора. — И как же с этим связана стрельба из этого маггловского пистоля, который он у красавчика Гилли отобрал?

— Откуда ты знаешь?! — вскинулась мисс Грейнджер. — Я… Я что же — его секрет выдала?!

— Ну какой же это секрет, — улыбнулась Лаванда. — Весь Большой Зал видел, как он этот револьвер — он же так называется? — у Локхарта отнял. А то, что вы с ним стреляли, я еще сорок минут назад узнала. Гарри сидит в Общей Гостиной, мрачный весь. Значит, он был с тобой, и у вас с ним что-то пошло не так. Потому что его даже профессор Снейп до такого состояния довести не может, а только и исключительно ты. И от него запах точно такой же, какой стоял после тех выстрелов, на Прощальном Пиру. Ну и во «Флориш и Блоттс» тоже, прошлым летом, когда Артур Уизли подрался с Лордом Малфоем, а Локхарт стрелял в потолок. А теперь и от тебя так же пахнет.