Зато алхимические комплексы исправно капали в припасенные флакончики, так что очередная порция пригодного для магглов Укрепляющего Зелья к Рождеству должна была быть готова: потеряв миссис Кейн, Гарри не горел желанием потерять еще и МакФергюссонов, Деллу Стрит, да и майора тоже. Тем более, что Гермиона обещала на каникулах отвезти им зелье лично. Гарри даже договорился с Миссис Норрис о поимке очередной крысы для испытаний в обмен на еще один флакончик зелья для старой кошки.
В начале декабря Рон размазал по шахматной доске Энтони Гольдстейна с Рэйвенкло, поставив ему мат на двенадцатом ходу. Гермиона тоже успешно прошла первый круг, победив Эрни МакМиллана с Хаффлпаффа.
— Тебе, наверное, фигуры эти МакКошкины подыгрывают, — шутил Рон, хотя Гарри подумал, что это была, по выражению мистера Чанга, «половина шутки», уж больно тон у рыжика был ревнивым. — Потому что ты ее любимая ученица. Вон они как тебя приветствовали!
Гермиона смущалась: и черные, и белые воины при вступлении мисс Грейнджер на доску приветствовали ее грохотом оружия. Видимо, клятва юной волшебницы льстила их каменному самолюбию. Рассказывать, в чем дело, Гермиона не могла, так что громкое приветствие фигур все, кроме Гарри, просто приняли как данность, хотя Гарри и поймал задумчивый и недобрый взгляд Малфоя, брошенный на подругу. Завидовал слизняк, ясное дело.
В последние выходные перед каникулами состоялся очередной поход в Хогсмид. Гермиона пошла с Лавандой и примкнувшей к ним Парвати, причем мисс Патил была именно примкнувшей к мисс Браун и мисс Грейнджер. Гарри долго думал, что же может связывать двух настолько разных девочек. Лаванда выглядела полной противоположностью Гермионе в каждой детали, начиная от внешности и заканчивая отношением к учебе.
Сам Гарри, вздохнув, направился проторенной дорожкой в кабинет ЗОТИ, хотя до назначенного времени оставалось еще не меньше четверти часа.
Еще на подходе он услышал голос профессора Дамблдора, доносящийся из-за приоткрытой двери. Совершенная то была случайность или не совершенная — разницы особой не было. Гарри отпрянул в нишу, накинул мантию-невидимку и подошел к двери.
— …Что там никого нет? — услышал он слова Дамблдора.
— Да, Альбус. Я обнюхал всю хижину и весь ход к ней, начиная от самой Ивы, — это был Люпин, и Гарри подумал, что если речь идет о хижине Хагрида, то найти ведущий к ней подземный ход было бы совсем неплохо, хотя если он начинался от той ивы, о которой он подумал, его ценность заметно падала. — И уверен, что там никто не жил много лет, — нет, это не Хагридов дом, а жаль! — Видимо, Блэк и правда прячется где-то далеко отсюда.
— Это-то и настораживает меня, — вздохнул Дамблдор. — Ведь, насколько я знаю, перед побегом Блэк, как заведенный, повторял: «Он в Хогвартсе, он в Хогвартсе», — а сбежав, ни разу не был замечен не то, что возле самой школы, но и вообще в Шотландии! Я еще могу объяснить Египет, где его якобы видели, он, к примеру, мог думать, что Гарри поехал туда вместе с Уизли, но другие места… К тому же я не понимаю, каким образом он пересекает границы, если все эти слухи имеют под собой хоть какое-то основание. Скажи, Ремус… Лили в свое время не могла научить его…
— Не думаю, Директор. Блэк был самым чистокровным из всех нас, и если от некоторых маггловских вещей, вы понимаете, о чем я, Си… Блэк приходил просто-таки в щенячий восторг, то принципы маггловской жизни так и остались для него… чем-то вроде быта дикарей. Я помню этот конфуз на ужине с сестрой Лили и ее женихом…
Гарри чуть не подпрыгнул. Блэк был знаком с тетей Петуньей и дядей Верноном?! Ну что ж, в этом случае их паническое отношение к магии получало отличное объяснение. Хотя, конечно, тетя вышла замуж раньше мамы, и Блэк тогда еще не успел стать убийцей и предателем…
— Надо сказать, Джеймс тоже тогда повел себя не лучшим образом, — заметил Дамблдор. — Насколько я помню, он тогда изрядно смутил мистера Дурсля рассказом о золоте в семейном сейфе…
— Я пытался смягчить ситуацию, сэр… — вздохнул Люпин, — но…
— Тебя я не виню, мой мальчик, — ласково сказал Дамблдор, и Гарри испытал очередной приступ ненависти к старому манипулятору, явно плетущего сети вокруг в общем-то неплохого дядьки. Его Маленькие Гарри уже инстинктивно интерпретировали это директорское «Не виню» как «Ты виноват, так что вылезь из кожи, чтобы сделать что-то для меня, а что — сам догадайся».
Попный мозг подсказал ему, что пора сматываться, и Гарри тихонько отступил, чтобы вернуться примерно через полчаса и убедиться, что Патронус у него по-прежнему не получается.
Гермиона вернулась с прогулки печальной.
— Что случилось? — спросил ее Гарри, когда они вместе прыгнули на два часа назад и теперь разливали в своей лаборатории по бутылочкам из-под кока-колы предназначенное для пожилых леди и джентльменов зелье.
— Это уж-жасно, — сказала она, — Гарри… Мы с девочками сидели в «Трех Метлах», и туда вдруг зашел сам министр Фадж, представляешь? Они сели с профессором МакГонагалл, профессором Хагридом и мадам Розмертой, это хозяйка таверны… Она довольно симпатичная, знаешь? По-моему, Фадж пытался за ней ухаживать… И он рассказал нам про Блэка и… твоих родителей!
То, что рассказал Фадж, дополняемый по ходу репликами остальных участников застолья, по содержательности даже несколько уступало тому, что Гарри узнал от мадам Боунс, а вот по произведенному на подругу впечатлению…
— Скажи, Гермиона, то, что вам — тебе и двум главным сплетницам Гриффиндора — удалось подслушать этот разговор… Тебе не кажется, что это была очередная Совершенная Случайность? — спросил он.
Гермиона задумалась.
— Ну… Мы сидели в самом углу зала, за большой такой елкой… И они вполне могли не обратить на нас внимания… Но… Ты знаешь… Они говорили как-то так, что я чуть было прямо там не разревелась, вот. Как будто это какой-то театр с такой грустной-грустной пьесой…
— Любительский театр с любительской пьесой? Просто я не могу представить Хагрида на сцене Ковент-Гарден, — пояснил Гарри.
В Ковент-Гарден он, конечно, не был, но миссис Кейн ему про лучший театр Лондона рассказывала.
— Но зачем им? Ведь тебя-то там, в «Трех Метлах», не было и быть не могло!
— Как считаешь — был ли шанс, что то, что слышали ты, Парвати и Лаванда одновременно, не дойдет до меня?
— Ты думаешь, что…
— …Что на этот раз вместо Философского Камня в школе спрятан Сириус Блэк?
Это было смешно, но тот самый Бывший Запретный Коридор они все-таки проверили. Памятная дверь была не заперта, трехглавый пес за ней, разумеется, отсутствовал, а вместо ведущего к полосе препятствий люка они нашли совершенно ровный каменный пол без единого следа заделанного отверстия.
Отъезд школьников на каникулы Гарри благополучно проспал — благо, никто никого не окаменял и не запугивал кровавыми надписями, зелье было еще вчера приготовлено, разлито по бутылочкам и отдано Гермионе, а сама подруга будить его не стала. Тем более, что, хорошенько посоветовавшись, они решили оставить хроноворот ей: это могло оказаться полезным. Единственное, что Гарри попросил Гермиону не делать — это не запускать хроноворот в поезде и в течение пяти часов по приезду домой, а то мало ли где ее могло выкинуть. Впрочем, на всякий случай у девочки было с собой полторы сотни фунтов.
Разумеется, профессору МакГонагалл они об этом не сказали.
Рон и близнецы снова остались в замке, из школьного выводка Уизли уехали лишь Перси (как подозревал Гарри, знакомиться с родителями Пенни) и Джинни, которую Молли с Артуром, как видно, просто боялись оставлять в Хогвартсе, памятуя прошлый год. Но близнецы сразу же куда-то пропали (их собственную секретную лабораторию Гарри так и не смог обнаружить), а Рон спал как бы не дольше самого Поттера.
После ланча они сыграли пару партий в шахматы — Гарри заметил, что после первого круга турнира Рон стал играть еще лучше, впрочем, и он сам тоже улучшил свои шахматные навыки, хотя и не так сильно, как Гермиона — и решили заскочить к Хагриду, который как раз должен был вернуться из Лондона, с заседания суда.
