— Урок закончен, — сказал Люпин. — Всем, сражавшимся против боггарта, — по пять баллов. Невиллу, за две попытки — десять. Гарри, Гермиона — по пять баллов за правильные ответы. И… все свободны. А мне придется искать еще одно наглядное пособие, для Хаффлпаффа и Слизерина. Мисс Грейнджер, мистер Поттер, задержитесь, пожалуйста.
Когда гриффиндорцы покидали учительскую, Гарри услышал немного жеманный голос Лаванды Браун: «Невилл, а как ты думаешь, если мысленно нарядить настоящего профессора Снейпа точно так же — это сработает?»
Гарри решил, что в этом году преподаватель ЗОТИ у них действительно хороший.
— Итак, мисс Грейнджер, мистер Поттер, — обратился к ним профессор Люпин, едва они остались втроем, — Вы, наверное, удивлены, почему я не дал вам сразиться с привидением?
— Да, профессор! — ответила Гермиона слегка обиженным голосом.
— Я боялся, что Вы действительно вызовете профессора МакГонагалл, — развел руками Люпин, — но счел ее появление здесь в таком качестве несколько неуместным.
Гарри сделал вывод, что появление в качестве посмешища профессора Снейпа профессор Люпин уместным считал, и в общем-то был с ним согласен: Невиллу действительно стоило бы поменять свой главный страх на что-то посерьезнее. А если он действительно при каждой встрече будет мысленно примерять шляпку с грифом на реального зельевара, это произойдет довольно быстро.
И, похоже, у нового профессора ЗОТИ со Снейпом старые счеты. И, судя по хрустальному шару в качестве боггарта самого Люпина — с профессором Трелони тоже.
— А Гарри? — спросила Гермиона.
— Появление Волдеморта, — Гарри отметил, что профессор не боялся называть Тома по имени, точнее, по кличке, — я счел еще более неуместным, хотя и по другой причине.
— Это был не он, профессор, — мрачно сказал Гарри. — Это был дементор.
— Вот как? — удивился Люпин. — То есть ты боишься самого страха? Это похвально и очень по-гриффиндорски!
— Ну… С Волдемортом-то я уже сталкивался. Два раза. Или три. Как посмотреть. А дементоры… Они для меня действительно проблема, профессор! — воскликнул Гарри. — Не могли бы Вы…
— Возможно, мы должны отпустить мисс Грейнджер? — мягко остановил его Люпин. — Не расстраивайтесь, Гермиона, у Вас еще будет масса возможностей отличиться на моих уроках.
— Ну что ж… — сказал Люпин, когда Гермиона, бросив обеспокоенный взгляд на Гарри, покинула учительскую. — Надеюсь, профессор Трелони не привила тебе стойкого отвращения к чаю? Налить тебе? — и, получив в ответ утвердительный кивок, одним движением палочки вскипятил чайник и разлил по чашкам ароматный напиток.
— Итак, я тебя слушаю, Гарри. Только сначала не мог бы ты ответить мне на один вопрос. Ходят слухи… совершенно неподтвержденные слухи, — заметил он, — что ты дважды за прошедшую неделю оказывался около Астрономической Башни, которую сейчас стараются избегать даже влюбленные парочки. Это как-то связано с твоим страхом?
— Да, сэр. Я… их слушал. Дементоров. И не два раза, а всю неделю.
— Ты… чувствовал их зов? — обеспокоенно спросил его профессор.
— Нет, сэр. То есть чувствовал, но… Можно сказать, я сам их звал. Мне нужно было их допросить.
— ЧТО?! — воскликнул профессор.
— Ну… Я же про них прочитал немного, — пожал плечами Гарри. — Дементоры пробуждают в жертве самые плохие воспоминания, так? — Люпин кивнул. — А у меня это… тот Хэллоуин, когда Том… Волдеморт, — уточнил Гарри, — убил папу и маму. И когда дементор вошел в наше купе, в поезде… я этот Хэллоуин вспомнил. Я и раньше это вспоминал, когда… Но тут это было четко. И с деталями. Как будто это не память, а как будто я это снова смотрю.
Люпин выглядел озабоченным.
— Когда мы встретились с Томом, в смысле, с Волдемортом, на первом курсе… Он Вашим коллегой был, ЗОТИ у нас вел. Он в профессоре Квиррелле сидел… Он мне сказал одну важную вещь о той ночи. Но я подумал — он же и врать может, правда?
— Ложь — это то, чем Волдеморт, или, как ты говоришь, Том, владел мастерски, — согласно кивнул Люпин.
— Ага, и я так же подумал. И решил проверить. Он мне тогда сказал, что папу и маму не собирался убивать, то есть собирался, но только как помеху. А на самом деле ему только я нужен был.
— И… ты решил проверить это?
— Ну да. Я сидел на башне. А они, дементоры, в смысле, там летали. Я вроде как прикрывался от них, а потом пускал к себе в голову. И слушал. Он им, папе и маме, кричал «Прочь с дороги!» А когда ему, Тому в смысле, мама путь загородила… Он ей сказал: «Отойди прочь, глупая девчонка! Прочь! Ты мне не нужна!» То есть Том тогда, на первом курсе, не врал, понимаете?
— И ради этого ты…
— Ну да, сэр. Это было действительно очень важно.
— Гарри, — серьезно сказал ему Люпин, — боюсь, что это слишком опасно. Ты уверен, что ты не… не хотел переживать это снова и снова? Тебя… не затягивало в эти воспоминания?
— Нет, сэр. Они действительно… страшные. Эти воспоминания… Но мне же надо было! А теперь я знаю, что Том не врал, и…
— …И я прошу тебя пообещать мне, что ты больше не будешь заниматься такими… допросами. Но… Ты же хотел меня о чем-то попросить?
— Ага, сэр! Мне рассказали, я сам-то в обморок упал и не видел, что Вы прогнали дементора в поезде каким-то серебряным заклинанием. А они действительно жуткие же, дементоры. Я в книжке нашел, в старой, что это заклинание называется «Патронус». Не могли бы Вы… научить меня, сэр?
— Хм… Я могу попробовать, Гарри. Видишь ли, дементоры действительно вызывают у людей самые мрачные воспоминания, а светлыми воспоминаниями они питаются. Но ключом к победе над ними являются именно они — самые светлые твои воспоминания и чувства. Создавая Патронуса — или иначе, защитника, ты напитываешь его именно тем, что им, дементорам, наиболее неприятно — радостью и счастьем. Ты… как бы выделяешь свои воспоминания в светлую суть твоей души. Кстати, именно поэтому Патронус обычно принимает ту же форму, которую ты сам принял бы, если бы стал анимагом.
Гарри кивнул. Он как-то раз видел профессора МакГонагалл, шипевшую на провинившегося ученика не хуже миссис Норрис, кошки завхоза Филча. Наверное, и Патронус у нее такой же кошачий.
—Но, поскольку Патронусу, в отличие от человека, неведомо отчаяние, — продолжил профессор Люпин, — дементоры ничего не могут сделать с ним и… отступают. Хотя, надо признать, создать Патронуса в присутствии дементора — или боггарта, принявшего облик дементора, — намного, намного сложнее — ведь он убивает в тебе именно то, что тебе необходимо для того, чтобы защититься.
— Я… могу попытаться?
— Да. Но не расстраивайся, если у тебя ничего не получится — на это заклинание способны далеко не все взрослые маги. К сожалению, сейчас у нас не осталось времени, но… Пожалуй, я по примеру коллеги Снейпа назначу тебе еженедельные отработки — за то, что ты подвергал себя риску во время этих «допросов». Пожалуй, мы начнем прямо завтра. Я надеюсь, что ты не ошибся со своим страхом и что мне повезет найти еще одного боггарта, который к тому же переживет два оставшихся третьих курса, — усмехнулся он. — Думаю, он послужит прекрасным тренажером для твоего Патронуса, по крайней мере, на первое время.
К вечеру уже вся школа знала про боггарта Невилла и про то, во что он превратился, так что Гарри, направляясь на отработку, не ждал от нее ничего хорошего. Профессор зельеварения действительно был в куда худшем настроении, чем обычно.
— Вы такой же наглый и невоспитанный, как Ваш отец, Поттер, — приветствовал его Снейп, когда Гарри, постучавшись, вошел в класс Зельеварения на отработку, готовясь сражаться с грязными котлами.
— Простите, сэр! Я не виноват! — потупил глаза Придурковатый Гарри.
— В чем Вы не виноваты, Поттер?!
— Ну, наверное… в том, что моя мама выбрала именно его, сэр?! И… в том, что меня некому было воспитывать?
Разговоры на первом курсе (сначала с Квирреллом перед зеркалом ЕИНАЛЕЖ, потом, на койке в Больничном Крыле — с самим Повелителем Памяти; да и с Хагридом тоже) Гарри не забывал и не собирался.
