— «Редукто» по функции! — пробормотал себе под нос Гарри.
— Правильно, лаской, — по-доброму кивнул ему Хагрид. — Потому все достаем учебники и смотрим!
Он взял у Гермионы «Чудовищную Книгу О Чудовищах», поднял ее повыше, чтобы все видели, и сорвал маггловскую клейкую ленту, которой книга была запечатана. Книга тут же попыталась укусить Хагрида за палец, но тот с потрясающей ловкостью успел погладить ее гигантским пальцем по корешку. Книга размякла и открылась, причем, судя по тому, что Гермиона, получив книжку обратно, ее не перелистывала — сразу на нужной странице.
— Вот и со зверями всякими надо так же — лаской. Всем понятно?
Гарри представил себя на первом курсе, сидящего на плечах тролля и гладящего его по лысой макушке. Бр-р-р.
Послышался скрип пальцев по корешкам, щелканье расстегиваемых пряжек и недовольное бурчание Малфоя: «Погладить, подумать только! Да что это за профессор такой! Я немедленно напишу отцу!»
— Драко, а профессор Локхарт тебе тоже инструктаж проводил? Индивидуальный? — развернулся к белобрысому Гарри. — А то ты явно знал, как с ним обращаться!
Лаванда захихикала, а Гарри очень удивился, увидев улыбку на лице отвернувшейся в сторону Миллисенты Буллстроуд. Драко метнул в Поттера очередной ненавидящий взгляд.
— И не забудь написать отцу, — продолжил Гарри, — а то насчет Локхарта он явно был не в курсе!
— Так, значицца, книжки теперь у всех открыты, а теперь смотрим на самих чудовищ, то есть, я хотел сказать, зверюшек, — продолжил Хагрид, не обращая внимания на перепалку.
Странные гибриды орла с лошадью заинтересованно уставились на школьников.
— Это гиппогрифы, — пояснил Хагрид. — Звери они гордые и желают, чтобы все было по-ихнему. Посему слушаем внимательно. Все слушают? Перво-наперво — никогда ему не грубить, а то он и прибить может. Запомнили?
— Не грубить! — повторил Гарри, помня уроки старушек «Повтори приказ, чтобы отдавший его убедился, что он правильно понят». Гриффиндорцы и, вроде бы, Буллстроуд, с некоторой заминкой повторили:
— НЕ ГРУБИТЬ!
— От это правильно! — обрадовался Хагрид. — Один балл Гриффиндору. Значицца, я говорю, вы повторяете. Второе — гиппогриф жуть как любит церемонию. Сле-до-ва-тель-но, первым делом вам нужно поклониться ему. Поняли? Повторите!
— ПОКЛОНИТЬСЯ! — повторил нестройный хор.
— Во-от! — довольно протянул великан, он явно осваивался. — Поклонились, выходит, и ждете.
— ЖДЕМ!
— Когда он в ответ поклонится, можно его погладить. А вот ежли на поклон не ответит, тогда назад тихонечко: когти у него как сталь. Поняли?
— НАЗАД ТИХОНЕЧКО! — вразнобой ответили школьники, с уважением глядя на футовые когти на передних лапах крылатых зверей.
— Кто первый хочет познакомиться? — спросил уже весьма довольный Хагрид, перешагивая через ограду и хватая цепь, которой был привязан к вбитому в землю здоровенному крюку самый красивый из гиппогрифов — сизый, с переливчатыми перьями, хищным клювом и оранжевыми, как апельсины, глазами.
Строй попятился назад. Тихонечко, как и было озвучено на инструктаже.
— Так что — никто, что ли? — великан явно расстроился. — Барсуки вон посмелее были…
Гарри решился:
— Давай я, Хагрид!
Он подозревал, что любое средство передвижения — а раз у «этого» есть крылья, значит, оно летает — может ему когда-нибудь пригодиться. Ну и что он, хуже этой дылды Седрика, что ли? Гарри перемахнул через изгородь.
— Молодец, Гарри! — обрадовался Хагрид. — Я уверен, ты с Клювокрылом поладишь! Он вроде вожака у них, так-то!
Он отвязал великолепного сизого гиппогрифа и снял с него ошейник. Школьники по другую сторону забора затаили дыхание, Малфой злобно прищурился.
— Спокойно, Гарри, — громыхал Хагрид. — Гляди ему прямо в глаза, называется «ви-зу-альный контакт». Старайся не моргать. Гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает.
Разумеется, глаза Гарри заслезились — к тому же, по его личному времени, уже был глубокий вечер и мальчику хотелось спать — но он умудрился не моргнуть и даже поклонился, не отрывая взгляда от огромного немигающего оранжевого глаза.
— Хорошо, Гарри, хорошо! — ободрял его Хагрид.
Клювокрыл тем временем принял решение. Он согнул чешуйчатые колени передних лап и безо всякого сомнения отвесил поклон.
— Здорово, Гарри! — ликовал Хагрид. — Теперь можешь подойти к нему, погладить клюв!
— Я могу полетать на нем? — поинтересовался мальчик, поглаживая гиппогрифа по клюву, причем было видно, что зверюге это нравится.
— Так в этом-то и смысл! — обрадовался Хагрид. — Лезь сюда, между крыльев. Смотри не дергай за перья, он это не любит.
Гарри поставил ногу на крыло и вскочил гиппогрифу на спину. Птица-зверь выпрямилась.
— Хагрид, а ошейник обязательно снимать было? Держаться не за что!
— Надо будет и с ним попробовать, с ошейником-то, — пожал плечами великан. — Но это потом. Ну, вперед! — и он хлопнул гиппогрифа по крупу.
Полеты и быструю езду Гарри любил, но полет на странной зверюге оказался не таким приятным, как на метле. Возможно, если бы впереди сидела Тонкс, за которую можно держаться… Но за что держалась бы сама Тонкс?
При посадке Гарри еле удержался на спине Клювокрыла, откинувшись назад, словно ковбой на поддающей задом лошади, но все-таки удержался.
Хагрид так волновался, что забыл начислить Гарри баллы — ну или считал его полет совершенно естественным.
После этого пообщаться с гиппогрифами захотели все, и почти у всех получилось. Миллисента Буллстроуд даже взлетела на каштановом красавце на зависть остальным девчонкам. Гарри подумал, что зверюги и правда могучи — поднять такую крупную студентку не каждая метла сможет. Проблемы возникли разве что у Невилла — его зверь раздумывал, ответить ли на поклон, секунд тридцать, но все же склонил колени. Летать Невилл не стал.
Малфой решительно подошел к Клювокрылу, отвесив тому вполне себе аристократический поклон. Клювокрыл любезно поклонился в ответ.
— Это было просто, — скучающим тоном заметил Малфой, резко хватаясь за клюв сизого гиппогрифа. — Если уж даже Поттер с тобой справился, то ты просто глупый уродливый…
— Я думала, что шутила, когда говорила, что в мэнорах не учат вежливости, — прошептала Гермиона, снова прижав ко рту кулачки. — Он же сейчас…
— …зверь!
Хагрид ринулся к взвившемуся Клювокрылу, но опоздал: Малфой покатился по земле от удара острого и твердого, как сталь, клюва, из здоровенной раны на его руке текла кровь.
Гарри рванул из сумки и кинул Гермионе обмотанный жгутом армейский перевязочный пакет: он кое-что умел и сам, но та история с кормлением его шоколадом в купе Хогвартс-Экспресса показала, что в их классе есть специалист и получше него.
Панси Паркинсон прыгала вокруг присевшей рядом с Драко и вовсю орудующей бинтом Гермионы с воплями: «Не трожь моего Дракусика, грязнокровка!» — однако подойти не решалась: боялась крови. Крэбб и Гойл пятились назад и тупили.
Хагрид с трудом надел на Клювокрыла ошейник — к удивлению Гарри, с помощью Миллисенты Буллстроуд, обнявшей разъяренного зверя и нашептывающей что-то туда, где под перьями было скрыто ушное отверстие. Когда все гиппогрифы были привязаны, Хагрид схватил слизеринца на руки и гигантскими шагами понесся к замку.
— Невилл, — обратился Гарри к Наследнику Рода Лонгботтом, — пиши протокол опроса свидетелей, мы подпишемся.
— Угу, и Ба пошлю! — сообразил Невилл. — Она ж в Попечительском Совете, выступит в защиту.
Слизеринцы переглянулись, но Паркинсон от вида крови сомлела, и организовать их на оформление альтернативной версии произошедшего было некому. Все четверо, ругая Хагрида, двинулись в замок. Впрочем, мисс Буллстроуд, как показалось Гарри, в ругани участия не принимала и даже бросила тоскливый взгляд на составляемый Невиллом протокол.
— Бумажная броня — самая надежная! — с удовлетворением заметил Невилл, когда все гриффиндорцы подписали свои показания. — Это ты, Гарри, в том году правильно сказал. Ба это даже в книжечку записала.