В конце завтрака Гарри с Гермионой кинули монетку, на какой из первых уроков идти сначала. Выпала Нумерология, и Гарри даже маленько расстроился: они почти два часа учили обычную маггловскую таблицу умножения, причем как-то криво скомпонованную. Когда Гарри после урока подошел к профессору Вектор и спросил, почему у волшебной таблицы такой странный вид, та объяснила ему, что потом они будут проходить и другие таблицы, более сложные, и вот их лучше запоминать именно в таком виде, так что лучше привыкать к такой странной форме таблиц заранее.
Из-за этой консультации они с Гермионой чуть было не опоздали на второй первый урок, ведь настроить хроноворот с точностью до минут было невозможно, а прыгать сразу на три часа вместо двух они по первости не решились.
…Лучше бы они опоздали. Причем, желательно, на весь урок.
Гарри сидел рядом с Роном в классе Трансфигурации, окруженный друзьями и приятелями, и ждал начала занятия. Самочувствие было отвратительным.
— Это просто возмутительно! — вещала Гермиона.
— Что Вас так расстроило, мисс Грейнджер? — услышал Гарри голос профессора МакГонагалл; она не часто приходила в класс еще до колокола, но иногда такое все-таки случалось.
— Это профессор Трелони…
— Мы гадали на чаинках…
— И она сказала, что Гарри преследует Гримм, представляете? — загалдели те гриффиндорцы, которые выбрали Предсказания в качестве урока.
— Гримм?! — подняла бровь МакГонагалл.
— Это Кладбищенское Привидение, Огромный Черный Пес Смерти, мадам! — вот так, каждое слово с большой буквы, прояснил ситуацию Рон. — Он даже на обложке учебника по смертным предзнаменованиям есть!
Гарри вспомнил этот учебник, он видел его летом во «Флориш и Блоттс» и обратил внимание, насколько сильно черная псина с обложки напоминала Зорга.
— Вы меня успокоили, мистер Уизли, — едва заметно улыбнулась профессор; Рон выпучил глаза. — Профессор Трелони, — объяснила она, — с помощью своего Третьего Ока в начале каждого года выбирает кого-либо из студентов, после чего в течение всего года предсказывает ему смерть. Неудивительно, что в этом году она выбрала мистера Поттера — с его-то умением находить себе приключения.
— Они сами меня находят, профессор, — пробурчал Гарри.
— Возможно, мистер Поттер. Но действительно важным является то, что за все десять с небольшим лет, что мадам Трелони работает в школе, в ней не погиб ни один ученик. А Гримм, если я правильно помню, является обреченному совсем незадолго до гибели. Вы видели недавно большого черного пса, мистер Поттер?
— Да, мадам, примерно месяц назад! — ответил Гарри; все ахнули.
Гарри подумал, что, пожалуй, те два светящихся глаза в придорожных кустах в момент прибытия «Ночного Рыцаря» тоже могли принадлежать той самой псине.
— Хм… месяц кажется мне достаточно длинным сроком, — в голосе МакГонагалл почти не было неуверенности. — Он преследовал Вас, мистер Поттер?
— Ну… Он прыгнул на меня и повалил, — ответил Гарри, вызвав очередную волну ужаса. — А потом лизнул в нос.
То, что после этого черный волкодав по имени Зорг утащил куда-то – или, скорее, кому-то – его запасную палочку, он, разумеется, упоминать не собирался.
Воцарилась тишина. Потом МакГонагалл облегченно вздохнула.
— Ваш нос, мистер Поттер, — внезапно пожилая волшебница уже не в первый раз напомнила Гарри миссис Кейн, — выглядит достаточно живым. Так что, боюсь, профессор Трелони просто... э-э-э… привлекает ваше внимание к своему предмету несколько чересчур драматичными заявлениями.
— Но… Она мне предсказала, что я уроню чашку и поймаю ее у самого пола, — встрял Невилл Лонгботтом; за это лето бывший пухлик, а ныне спаситель Меча Гриффиндора и мисс Джинни «Принцессы» Уизли еще больше раздался в плечах и ужался в талии. — Два раза, — сказал он уже тише. — И я ее правда оба раза поймал, — закончил Невилл вообще уже шепотом.
— А мне профессор предсказала, что шестнадцатого октября произойдет то, что я больше всего боюсь, — добавила Лаванда Браун, красивая блондинка, весьма успешно, на взгляд Гарри, играющая дурочку-сплетницу. Нет, в смысле, сплетницу-то она не играла, она ей и правда была, причем превосходной.
— А еще она сказала, что мы все кого-то потеряем еще до Пасхи! — добавила Парвати, тоже весьма любившая сплетни.
— Возможно, во втором триместре кто-то из вас просто перестанет ходить на этот урок, — профессор МакГонагалл бросила быстрый взгляд на мисс Грейнджер, — чтобы сконцентрироваться на других предметах.
Мисс Грейнджер разочарованно вздохнула.
— Я пыталась расспросить профессора Трелони про контрамотный вектор-магистратум, — сказала она, — но…
— Но Предсказаниям в понимании коллеги Трелони всегда… м-м-м… немного не хватало академичности, — МакГонагалл улыбнулась чуть более явно, чем обычно себе позволяла. — Впрочем, поскольку наш с вами урок уже начался, прошу всех успокоиться. Подойдите ко мне после занятий, мисс Грейнджер, и, возможно, мне удастся помочь Вам с какими-то вопросами или посоветовать соответствующую литературу.
Гарри вздохнул. Голова все еще болела. И дело было не в мифическом Гримме или даже вполне телесном Зорге, дело было в запахе благовоний в кабинете Предсказаний. Поэтому он почти не смотрел, как профессор МакГонагалл, рассказывая классу об анимагах, то есть волшебниках, умеющих превращаться в животных, обернулась полосатой кошкой с напоминающими очки отметинами вокруг глаз, а потом снова вернула себе человеческий облик.
Тема была интересной, но умение это оказалось жутко сложным в освоении, да еще и требовавшим обязательной регистрации в Министерстве, что было логично, но резко снижало пользу этого умения конкретно для Гарри.
После ланча они отправились на урок по Уходу За Магическими Существами. Урок проходил на открытом воздухе, так что голове стало полегче. Тем более, что граница патрулирования школы дементорами находилась примерно в полумиле, так что их эманации до учеников не доставали.
Хагрид встретил их на подходе к загону, где паслись несколько странных зверей, чья передняя часть, с головным мозгом, напоминала здоровенного орла, а задняя, с попным — коня, ну или кобылу, в зависимости от функции.
— Я-т хотел вам первым показать, — разочарованно шепнул Гарри Хагрид, — но тут молодой Диггори привязался. Прям в хижину ко мне пришел, а я как раз в лесу был, с Клювокрылом договаривался, ну ты его увидишь, Клювокрыла-то. Так Седрик меня дождался и… У них с воронами окно было пустое, вот он Минерву-то и убедил, поставили мне четвертый да пятый курс Хаффлпаффа с Рэйвенкло вне очереди, с утра-то. Больно уж мало воронов зверюшками интересуется, — вздохнул Хагрид, — вот и приходится соединять. Барсуки — тех побольше приходит, ну, они ж потом в основном семейные дела подхватывают, как им без зверья-т?
— А с чего это Седу приспичило? — спросил Гарри, подозревая, что уже знает ответ.
— Больно уж он хотел перед своей Чжоу покрасоваться. А как откажешь? Папашка-то у его, у Седрика, аккурат в комиссии по зверюшкам всяким. Невзлюбит кого — ин-спек-ци-я-ми замучает, а я отчеты писать жуть как не люблю, словами-т лучше, — оглядел Хагрид свои кулаки. — И эт-та… Книжки-то вы знаете, как открыть? А то только пара барсуков, у которых питомники в семье… — Хагрид расстроенно махнул рукой.
— И еще зуб этот змеиный у меня пропал, — совсем уж печально вспомнил великан. — Тот, который вы мне тогда, прошлым годом, притащили. Я пред тем, как вы пришли, весь шкафчик перерыл — как спер кто. И когда успели…
Гарри обеспокоился. Клык василиска, которого они всемером завалили в прошлом году, был редкостью совершенно жуткой, причем жуткой во многих смыслах сразу.
Со стороны замка подошли слизеринцы — урок был сдвоенным — и стали о чем-то перешептываться, глядя на Хагрида.
— Значицца, так, — сказал Хагрид, — ежли кто не знает, то со зверюшками, которых кой-какой несознательный элемент называет чудовищами, надо обходиться чем?
