— Но… — пресек Гарри попытку поздравления со стороны Люпина, — они… Они немного странные. Моя сова… У меня патронус — сова… Она словно бы из металла. У меня была… есть, — поправился он, — статуэтка совы из всяких автомобильных железячек. В очках. Мне ее подарили на Рождество перед школой. И мой Патронус — он точно такой же. Металлический.
Люпин выглядел озадаченным.
— А сова Гермионы — она словно бы из книг и пергаментов. И даже пахнет так же. И шелестит.
— Я… Я о таком никогда не слышал, — сказал профессор. — Единственное, что могу сказать — пожалуй, вам будет… трудно стать анимагами, если вообще возможно. В вас обоих слишком мало… зверя. Ваш дух — иной. Не похожий на дух большинства волшебников.
Гарри и Гермиона переглянулись. Видимо, это действительно было так.
— И… — продолжил Люпин, — сталь и знания… Это прекрасное сочетание. Берегите друг друга, — сказал он совершенно серьезно.
— ДА, СЭР! — Гарри и Гермиона переглянулись и засмеялись.
— Я им весь год пыталась это втолковать, — оторвалась, наконец, от своего гадания Лаванда, — а они не верили.
— Иногда очень трудно поверить в счастье, — вздохнул Люпин. — А временами просто страшно.
— Сэр, могу я задать Вам личный вопрос? — спросила блондинка, бросая на бывшего профессора быстрый оценивающий взгляд; Люпин кивнул. — Когда Вы учились на Гриффиндоре, Вы случайно не были ловцом? В квиддиче?
— К сожалению, нет, мисс Браун. Изо всей нашей компании в команду входил только Джеймс, отец Гарри, и он предпочитал роль охотника. А в чем дело?
— Просто проверка. На самом деле, скорее всего, пророчество уже исполнилось.
— Пророчество? — удивился Люпин.
— Ну… Первая часть вряд ли имеет к Вам отношение, если Вы никогда не были ловцом, профессор… А… с драконами Вы дела случайно не имели?
— Как-то раз, когда я в очередной раз сидел на мели и нуждался в заработке, я почти месяц разгребал и паковал по пакетам драконий навоз, — пожал плечами Люпин. — Но к самим драконам я не приближался.
— Понятно. Зато Вы поймали мою смерть.
— Вы имеете в виду…
— Да, я… как раз об этой искре Адского Пламени, — она коснулась пальцем повязки на скуле. — Если бы не Вы…
— Прежде всего, это моя вина, а не моя заслуга, мисс Браун. Я… действовал не лучшим образом.
— Лучше многих, сэр. Спасибо Вам. Просто… На экзамене по Рунам мне выпало «Оборотень, Поимка и Смерть». Но альтернатива была еще хуже. Так что… думаю, я еще легко отделалась, несмотря на шрам, — Лаванда снова прикоснулась к повязке.
— На шрам?! — охнула Гермиона.
— Шрамы от Адского Пламени невозможно вылечить. Но это все равно лучше, чем смерть, и уж тем более лучше, чем узы с мистером Малфоем, — Лаванда пожала плечами.
Несмотря на бодрый тон девушки, Гарри почувствовал в ее голосе глубоко скрытое уныние и решил, что непременно сведет подругу с мисс Стрит, причем как можно скорее. Потому что первая красавица Гриффиндора (по мнению всех мальчиков, кроме самого Гарри) должна была жутко переживать. А в способностях Деллы успокоить любого комплексующего подростка он был полностью уверен еще до Хогвартса.
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул Люпин, убирая чашки и одним движением палочки закидывая в чемодан остаток вещей; к удивлению Гарри и восхищению Лаванды и Гермионы, они разлеглись внутри в образцовом порядке.
— Ремус, — обратился к бывшему профессору вошедший Дамблдор, — твой экипаж у ворот! И… Полчаса назад я получил официальное подтверждение, что со стороны Министерства все в порядке. Признаться, они немного пожурили меня за то мое решение, но к тебе у них претензий нет.
— Прекрасно, — кивнул директору Люпин. — Благодарю Вас, Альбус.
Он обернулся и посмотрел на троицу.
— Вы… оба обрадовали меня, мистер Поттер, мисс Грейнджер. Учить вас было одно удовольствие. Мисс Браун… В вашем случае слово «обрадовали» не подходит, по моей собственной вине. И… Я перед Вами в долгу и помню это, — Лаванда кивнула, Люпин обернулся к Дамблдору: — Благодарю, Директор, до кареты я доберусь сам.
Он пожал руку Дамблдору, подхватил левитацией бак и чемодан и вышел.
На пути к Большому Залу они встретили Дина, Шимуса и державшегося чуть поодаль от них Рона. Дин и Шимус поздоровались с ними, а Рон дернулся было что-то сказать, но бойкот все еще действовал, и его словно отбросило назад.
На этот раз стены зала были декорированы в нейтральных тонах, рядом с теми четырьмя колбами, что отмечали факультетские баллы, появилась пятая. Она была больше чем на четверть заполнена угольно-черными камешками.
— Неужели мы в таком глубоком минусе… — прижала к губам кулачки Гермиона. — Я читала: если бы это были начисленные баллы — камни были бы белые… А если они черные — это значит, с нас сняли больше, чем начислили. Нет, не может быть! Я же считала! И я, и ты — мы оба должны были быть в плюсе, даже после того, как профессор Снейп оштрафовал нас за… неподчинение. И Лаванда тоже. Наверное, за эту… эмм… авантюру с тебя сняли не меньше четырех сотен баллов, Гарри Джеймс Поттер!
— А это важно? — Гарри остановился и легонько развернул ее лицом к себе.
— Конечно, нет! — воскликнула она, улыбаясь зелени его глаз. — Но обидно. И давай все-таки не будем целоваться на виду у всех?
— Давай. А по поводу «обидно»… Подожди немного. Будет весело. Хотя и да, обидно. Кое-кому.
— Что ты задумал, Гарри Джеймс?..
— Это не я. Увидишь. Жаль, Бродяга сбежал, а Лунатик уехал. Им бы понравилось.
— Ненавижу сюрпризы, — передернула плечами мисс Грейнджер.
— А зря, — улыбнулась мисс Браун.
Они подошли к своему столику. Тарелок на нем на этот раз не было.
— Пир начнется только после того, как профессор МакГонагалл закончит со всей этой глупой историей с бойкотом, — пояснила им Лаванда. — Кстати, Гермиона, я совсем забыла поздравить тебя там, в кабинете у профессора Люпина!
— Я, Гермиона Джин Грейнджер, признаю долг перед Лавандой Роуз Браун, — тряхнув каштановой гривой, серьезно произнесла Гермиона.
— Не понял? — глаза Гарри распахнулись и стали чуть ли не больше стекол очков.
— А тебе и не положено, Гарри, — медовым голоском произнесла Лаванда.
— Вы… Вы что, все-таки меня делили?! — потрясенно произнес он.
— Нет, Гарри, — улыбнулась блондинка, — просто, как я и сказала в кабинете… в бывшем кабинете профессора Люпина, я целый год заставляла Гермиону признать очевидное. И смириться с неизбежным. Но да, если бы она осталась такой же тупой и упрямой, как в начале года, мой выстрел был бы следующим.
Гарри чуть не расплющил лицо о ладонь.
— Это и было твое «но»? — спросил он.
Лаванда кивнула.
— Тогда я тебе тоже должен, — пробормотал он прямо сквозь ладонь, — Я, Га…
— Хм-хм, — произнес Дамблдор со своего трона.
— Потом, — шепнула Лаванда.
Зал затих. Гарри с трудом отнял руку от абсолютно красной физиономии.
— Вот и подошел к концу еще один год, — улыбнулся всему залу директор. — На мой взгляд, он снова получился несколько… излишне увлекательным, однако… Однако, я полагаю, весьма поучительным для многих из нас. На этот раз нам предстоит покончить с одной не очень приятной историей прежде, чем мы определим победителя среди факультетов. Итак, поскольку новых доказательств вины Извергнутой из Дома Гриффиндора мисс Грейнджер не было предоставлено, и, более того, установлен истинный виновник этого события, сама мисс Грейнджер и поддержавшие ее лица должны вернуться в свой Дом, как это и было определено ранее.
Выражение лиц Перси и Седрика можно было продавать в Лютном в качестве Злобно-Закисляющей Закваски, Рон же демонстративно не смотрел в их сторону.
— За время изгнания мисс Грейнджер и поддержавшие ее ученики как заработали, так и потеряли… некоторое количество баллов. Согласно древним установлениям, эти баллы не могут быть автоматически начислены Дому, из которого заработавшие — или потерявшие их — были извергнуты.
