Он пригнулся и перекатом ушел в сторону: рука мистера Чанга просвистела там, где только что была его голова.

— Смотреть на моя дочь только с серьезная намерения, — заметил мистер Чанг. — Это половина шутки.

— Да, профессор! — ответил с легким поклоном Гарри и кувырком выкатился за дверь.

Поднявшись и отряхнув пыль, он принялся прогуливаться по Косому Переулку, изучая обстановку. Лучше всего это было делать, разглядывая витрины — например, стоя в толпе мальчишек напротив магазина товаров для квиддича, где, как и каждое лето до этого, выставлялась новая модель спортивной метлы.

Флагманская метла этого года называлась «Молния», выглядела она как маггловский звездолет и стоила, судя по надписи «Цену уточняйте у продавца», вряд ли меньше. Гарри вполне устраивал подаренный ему профессором МакГонагалл «Нимбус-2000», а разгоняться до ста пятидесяти миль в час за десять секунд он не планировал.

Он зашел в магазины, прикупил ингредиентов для уроков зельеварения и не только, обновил свой набор перьев и пергаментов, купил себе мантию побольше, потому что старая, к его большому удовольствию, стала коротковата, зашел в самый большой книжный магазин волшебного мира за набором учебников, где посочувствовал продавцу, у которого стояла железная клетка, в которой бесилась не одна-единственная «Чудовищная Книга О Чудовищах», как у него, а как бы не полсотни.

Еще он посидел на веранде кафе Флориана Фортескью, где спустил один из двух свежезаработанных сиклей на вкуснейшее мороженое и посетил свой сейф в волшебном банке «Гринготтс», в котором заправляли зубастые коротышки-гоблины. План на следующий день был вчерне готов.

Назавтра Чжоу снова попалась навстречу Гарри, когда он покидал дом Чангов, и мальчик снова выслушал «половину шутки» от ее папы, причем на этот раз уклоняться пришлось от его босой пятки. Вот только перед выходом на брусчатку непосредственно Косого Переулка Гарри накинул на себя мантию-невидимку и уверенно направился в хлюпающую грязь жутковатого и полного опасных темных личностей Лютного Переулка, стараясь все-таки выбирать места почище, чтобы не оставлять слишком уж заметных следов в грязи.

— Добрый день, мистер Таннер! — поприветствовал Гарри здоровенного мужика, восседающего перед верстаком и с помощью вставленной в глаз часовой лупы выкарябывающего что-то костяным ножичком на узкой полоске кожи.

Здоровяк дернул щекой и продолжил свое занятие. Гарри терпеливо ждал. Минуты через две Таннер, точнее, Кровавый Таннер, отложил работу и с оглушительным хрустом потянулся.

— И тебе добрый. Надеюсь, не с ре-кла-мацией?

— Нет, сэр, все отлично. У меня, ну, дело есть.

— Дело — это хорошо, это, я бы сказал, просто здорово. Давай его сюда, свое дело-то!

Гарри запустил руку в купленный здесь же в прошлом году кошелек, висевший у него на ремне джинсов, и достал из него золотой галлеон. Таннер с интересом посмотрел на мальчика.

— Клятву, мистер Таннер. Профессиональную.

— Ого, — удивился и вроде как даже обрадовался здоровяк, — серьезный заход. Я, Джон Исайя Таннер, клянусь никоим образом не раскрывать третьим лицам ни сути, ни деталей дела, с которым пришел ко мне Гарри Джеймс Поттер, без его явного и добровольного разрешения! — и, довольный, смахнул монету в широченную ладонь; золото как будто растворилось в ней.

Гарри не удивился, что Таннеру известно его полное имя: издержки популярности.

— В общем, сэр… Есть шкура василиска. Сброшенная, — уточнил он, испугавшись, что кожевника вот прямо здесь и сейчас хватит удар. — Несколько сотен лет назад сброшенная. Ту, которая на самом василиске была, мы случайно спалили. Адским Огнем спалили. Испугались сильно.

Таннер, хватая ртом воздух, полез под верстак, достал кожаную фляжку и сделал здоровенный, под стать самому себе, глоток. Запах был знаком Гарри. Кожевник посидел секунд пятнадцать, прислушиваясь к собственному самочувствию, а потом вопросительно поднял глаза на мальчика.

— Огромная такая шкура, ярдов десять в длину, не меньше, — продолжил тот. — И жесткая вся, ни скатать, ни еще как прибрать. А ее надо через тоннели вытаскивать, узкие они, ну и… глаз лишних много. И заклинанием не уменьшить, знаете же.

Таннер смотрел на Гарри довольно-таки оценивающим взглядом.

— Туда, где она лежит, только я могу попасть, так получилось, — на всякий случай добавил мальчик.

Про то, что, в принципе, в Тайную Комнату может добраться Том и, с какой-то вероятностью, Невилл, он упоминать, разумеется, не стал.

— Думаешь, как в Лютном обитаю, так и репутация не важна? — криво усмехнулся Таннер; Гарри пожал плечами. — Хотя в общем-то и правильно. Если еще и записочку у себя на кровати оставил, куда идешь — вообще молодец. Ладно. Не врали слухи, значится, — сказал он. — И?

— Надо ее вытащить, поделить между всеми. Нас, считая… того, кто василиска вычислил, восемь было, — пояснил он. — Ну, а там пусть уж каждый сам решает, что со своей долей делать.

— Значит, десять частей, — задумчиво сказал Таннер, — если по традициям-то. Одна сверху тому, кто зверюгу добил, и одна командиру. Командир, как я понял, ты?

— Ага. А добил другой мальчик.

— Мальчик, — усмехнулся Таннер. — Ничего себе мальчики пошли. Четверть, — сказал он, наконец.

— Десятая часть, — возразил Гарри.

В конце концов, спустя каких-нибудь полчаса, они, наконец, сошлись на всего-навсего пятнадцати процентах шкуры, но зато вырезанной ровно из середины, строго поперек хребта. Договор был составлен коротко, просто и безыскусно, безо всяких юридических изысков. Гарри подписал оба пергамента вслед за Таннером и спрятал свой экземпляр в кошелек.

— Значится, смотри, — буркнул здоровяк, передавая Гарри небольшой, дюймов восемь в длину и шесть в ширину, кожаный мешочек с наглухо замотанной кожаным же шнурком горловиной. — Разматываешь шнурок, уже когда со шкурой рядом стоять будешь. Руку там, или еще пуще голову, внутрь сунешь — твои проблемы, спасать не приду. Хотя нет, приду, конечно, но уже за всю шкуру. Даешь ему присосаться к любому месту и ждешь. Как он ее всю всосет и рыгать начнет — хватаешь и заматываешь ему горло. Понял?

— Понял! — ответил Гарри и повторил инструкцию.

— Молодец. Потом отдашь его сове своей, вместе с этим вот письмом, — он передал мальчику адресованный самому себе конверт. — Так надо.

Гарри кивнул.

— А теперь… Как только… Ну, поймешь, когда… в общем, сунь мне под нос эту записку, пока я тебя не пришиб. И выметайся сразу, опять-таки пока цел, слезно тебя прошу.

Гарри быстро-быстро закивал.

— Эх, ну что Ему стоило хотя бы год назад свою шкуру сбросить, а еще лучше вам не такими… пугливыми быть! — почти прорыдал здоровяк. — Хотя чего уж там… И так редко кому удается… И все едино, риск такой, что какая там клятва, тут, по деньгам если, или Непреложный Обет, но хрен дубленый тебе, уважаемый, а не Обет… Или так вот… Готов?

Таннер вытащил прямо из голого предплечья палочку, направил себе в голову и скомандовал:

 — «ОБЛИВИЭЙТ!»

Записку прямо под скошенные к переносице глаза Таннера Гарри сунуть успел, да и насчет «вовремя смыться» тоже не оплошал.

Вернувшись из Лютного Переулка, Гарри почистил обувь — вручную, поскольку запрет школьникам колдовать на каникулах теоретически действовал и здесь, и уселся на веранде кафе Фортескью с очередной порцией мороженого.

— Привет, Гарри! — услышал он голос со стороны входа и помахал рыжей симпатичной хаффлпаффочке.

— Привет, Сью! Садись! — и, когда девочка села напротив него, резко спросил: — Что потерял Джастин в совятне?

Его палочка смотрела под столом прямо в живот девочке.

— Осколок своих очков. Стоп, мистер Поттер, — заметив его жесткий взгляд, она подняла вверх невооруженные руки. — Там, в моем кабинете в Министерстве, стажер Тонкс чуть не вынесла головой дверь, прежде чем я ее остановила. Но как Вы заподозрили?