— Чтобы не перепутать! — пояснил он.
— Гарри… Что это значит?
— Гермиона, — сказал он, глядя в такие красивые глаза, — если… Если ты мне веришь…
— Верю, Гарри, но…
Гарри вытянул к ней руку со свисающей с нее цепочкой хроноворота.
— Без «но»: «но», в смысле, объяснения, будут после. У нас… у нас будет на это достаточно… эээ… времени. А сейчас, пожалуйста, сколдуй на эту штуку «Конфундус». Изо всех сил. Сам я… Сам я не смогу, я ж не ты, а до пятого курса ждать не получится.
— Зачем?
— Затем, что у этого хроноворота лимит в пять оборотов, так? А в той записке говорилось, что четки надо перебрать триста шестьдесят раз. В них двадцать четыре бусины, а это значит…
— Восемь тысяч шестьсот сорок оборотов? Почти целый год?! Гарри, ты сумасшедший, — палочка Гермионы смотрела не столько на хроноворот, сколько на самого Гарри. — Прошлое же нельзя менять, это самое первое правило!
— А я и не собираюсь его менять! — ответил Гарри, — Я наоборот его сохранить хочу! А без тебя это не получится.
— Подожди… — распахнула глаза мисс Грейнджер. — То письмо… «…Если захочешь обмануть время — доверься Гермионе…» Но ты же… Ты же не хочешь и в самом деле?..
— Я должен. Просто… Просто, если не сделать этого… помнишь все эти странности? Записка эта, которую как-то под «Фиделиус» подбросили, четки, сны… клык в хижине? То, что Блэк сказал не «откуда ты знаешь», а «сейчас-то ты откуда это знаешь?»
— Это… действительно было странно, — вынуждена была признать мисс Грейнджер, и ее палочка теперь указывала скорее на хроноворот, чем на Гарри. — И откуда-то мистер Блэк еще в августе знал, что надо купить у Хагрида именно Клювокрыла…
— Ты можешь объяснить все это… все эти странности, которые происходили, без… того, что я прошу сделать? Или ты хочешь, чтобы наш мир схлопнулся из-за того, что сейчас я не сделаю то, что нужно, чтобы замкнуть петлю?
Гермиона нахмурилась и прикусила губу. Ответственность за весь мир — это то, в чем она всегда была сильна. Иногда — чрезмерно.
— И… ты же сказала, что веришь мне! — привел Гарри свой последний и решающий аргумент.
— В том-то и ужас, что я тебе в-верю, — вздохнула девушка. — К тому же, если ты попытаешься сделать это сам, то, боюсь, мир будет уничтожен со стопроцентной гарантией. А так у него хотя бы будут какие-то ш-шансы.
— Без тебя мир обречен на гибель, Гермиона. И… я тоже, — совершенно серьезным голосом сказал Гарри.
— Чувствую себя так, словно снова поджигаю мантию профессора Снейпа! — пожаловалась она, поудобнее перехватывая палочку и сосредотачиваясь: — «КОНФУНДУС!»
Не то чтобы Гарри сомневался в ее решении, но, когда от заклинания дернулись и закрутились песочные часы, а не оба его собственных мозга, он выдохнул, как он надеялся — слегка и незаметно.
Он накинул цепочку хроноворота на шею и, усевшись на диванные подушки, начал вращать песочные часы с методичностью, отработанной на лежащих теперь в ящике стола четках.
— А вот теперь я ощущаю себя как на уроке Истории Магии, — пробормотала наблюдавшая за ним подруга, — даже в сон потянуло. Хотя это, наверное, от усталости. Но ты не отвертишься, — она села на стол, лицом к нему, и Гарри с трудом отвел взгляд от ее едва прикрытых юбкой коленок, испачканных в пыли и расцарапанных, но все равно… ее коленок. — Рассказывай. И не вздумай отговариваться жизнью и смертью.
— Да в общем-то и рассказывать-то нечего, — пожал плечами Гарри. — Во-первых, эти сны… Они были слишком реальными. И… Не вещими, потому что они были не про будущее, а про настоящее. Тогдашнее настоящее. То есть… Ты же знаешь, что в обычном сне ты, если откроешь незнакомую книгу, все равно ничего не сможешь в ней прочитать?
Гермиона с энтузиазмом кивнула. Ну да, сны подруги просто не могли обойтись без участия книг, и Гарри подумал, что ее, наверное, дико бесила невозможность читать прямо там, во сне.
— А я… Я узнал о том, что миссис Кейн умерла, именно из сна, — продолжил он. — И поверил. А письмо пришло только потом. Затем… Затем меня, тоже в кошмаре, гоняли брат и два кузена Чжоу, ну, ты помнишь. А откуда мне было знать, что у нее их столько? Это второй случай. Ну и ботинки Блэка.
— Ботинки?
— Ага. Дорогие такие. Военные. Он, когда меня гонял по тому лесу, в том сне, про который я тебе тогда рассказывал, бегал именно в них, ну, в тех, в которых он сегодня перед нами стоял. Только они тогда, в том кошмаре, совсем новыми были.
— Это значит… — пробормотала Гермиона. — Что все это время ты… чувствовал себя самого? Прыгнувшего…
— Приблизительно на год назад, я думаю. Ну, судя по этой инструкции к четкам.
— Но зачем это? Зачем это тебе, кроме…
— Я… я очень слабый, Гермиона. Том возвращается каждый год, ты заметила? А я… я все время останавливал его только чудом. Те леди… и джентльмены тоже… они пытались учить меня тому, что знают, а они очень много знают, ты просто не представляешь, как много! Но времени не хватало, потому что каникулы и так короткие, а тут еще и слежка эта постоянная. Так что мне тоже нужно время. Много времени, а не как тогда. Чтобы подготовиться и… научиться.
Гермиона медленно кивнула. Учиться и готовиться — это было тем, что она понимала и одобряла всегда.
— И еще, — добавил Гарри, прежде чем Гермиона сообразит, что она может напроситься уйти вместе с ним, а он не знал, вытянет ли хроноворот их обоих. — Патронус.
— При чем тут Патронус?! — сверкнула она глазами.
— Ну… он же почти получился у меня, перед Хэллоуином, — пояснил он. — А потом, когда умерла миссис Кейн… Он вдруг совсем перестал у меня получаться, даже в виде щита. И я подумал: если я хотя бы поговорю с ней перед смертью… То может быть, я… успокоюсь? Я же так переживал, что не мог проститься с ней!
— Может быть, — нахмурила брови Гермиона. — Очень даже может! Я читала об этом в той книжке по психологии. По-моему, это называется «Закрыть гештальт», хотя я уже не очень-то в этом уверена.
Гарри усмехнулся. Неуверенная в прочитанном мисс Грейнджер была чем-то новым для него.
— Но… Подожди! — вскинулась девушка. — На экзамене утром… И сейчас, на лугу, когда у тебя дементоры напали… Ты же смог его наколдовать, Патронуса! При дементорах! Хоть и не в виде полноценного Защитника, но… Я же видела твой щит!
— Смог. Потому что… Ну, у меня появилось действительно счастливое воспоминание, знаешь? — улыбнулся он. — Не квиддич, а…
— Это какое? — подозрительно уставилась на него Гермиона. — Если это не твой дурацкий квиддич… Это, случайно не тот самый поцелуй с Чанг?
— Не-а, — помотал головой Гарри, продолжая методично проворачивать маховик, — я почти сразу после того поцелуя попробовал. Не вставило. Вот вообще совсем не вставило.
— Ну ла-адно, — с подозрением посмотрела на него мисс Грейнджер. — И что это тогда было, если не эти ваши… обнимашки? Кэти Белл? И не отпирайся, я же видела ее бесстыжие глаза! А может быть, Пенни Клируотер снова начала на тебя смотреть?
— Не-а. И не Пенни, точно говорю. Утром… Утром это и правда был квиддич, но…
Гермиона фыркнула.
— И ничего смешного! — обиделся Гарри. — Утром, ну и на занятии с профессором Люпином, до того еще, я действительно вспомнил последний матч со слизнями, ну, тот, который ребята без меня выиграли. Ну… не то чтобы совсем без меня, но я же в тот раз не туда-сюда за снитчем носился, а на трибуне сидел, подстраховывал. А до того… Ну, на самом деле я же довольно много для победы сделал, хотя и не на поле. Просто я тогда понял, что я не чертов герой, который должен спасать этот уродский мир в одиночку, что я действительно не один, и… для меня это было настоящее счастье.
— Ну ла-адно, — снова протянула девушка. — Про экзамен — верю. А сейчас это что было? Я же тоже тогда щит наколдовала, — прищурилась она, — и знаю, насколько счастливым надо быть, когда тебя столько дементоров окружает. Так что это точно был не квиддич. Что это было, Гарри Джеймс?
— Наверное, это было то же, что и у тебя, — улыбнулся ей Гарри. — Сравним? Ты щит первой наколдовала — ты первой и говори, с чего!
