— С зеленой, пожалуйста, — протянул ему галлеон Гарри, выпрямившись после того, как затолкал под кровать метлу и сумку, — щеткой в смысле. И сдачи не надо.
— Тебе не было необходимости платить, Гарри! — воскликнул Фадж, — я бы с огромным удовольствием… — он не договорил, да и в карман за деньгами тоже не полез, а вместо этого крикнул в ведущий на второй этаж лестничный пролет: — БОЗО!!!
По лестнице ссыпался фотограф со здоровенной древней с виду камерой, тот самый, что снимал презентацию Локхарта во «Флориш и Блоттс» прошлым летом. Он живо установил треногу и усадил Гарри рядом с Фаджем.
— Поверни голову левее, пацан, — приказал он, — чтобы кровь была виднее! Оп! Снято!
Гарри достал платок и коснулся им скулы. Видимо, пуговица от пиджака Мардж рассекла кожу, но Гарри этого не заметил из-за распиравшей его (хотя, конечно, не только и даже не столько его) злости.
— Трогай, Эрни!!! — заорал Стэн, и автобус, взревев, рванулся вперед, да так, что фотограф в обнимку с камерой кубарем покатился в конец салона, а Фадж навалился на мальчика так, что чуть не выбил из него дух.
— Уэльс! Стэн, разбуди мадам Марш, мы подъезжаем! — возвестил водитель, пожилой волшебник в таких толстых очках, что они больше напоминали два вставленных в оправу стакана из-под бренди, вроде того, что недавно взорвал Гарри.
Впрочем, манера вождения Эрни тоже навевала ассоциации с парой стаканов и бренди — автобус мотало, редкие машины, фонари, тумбы, даже стены домов еле успевали отскакивать в стороны с пути автобуса. Сушеная человеческая голова на приборной панели язвительно комментировала особо удачные виражи.
Стэн, хватаясь за балясины, поднялся наверх по деревянной лестнице, и Гарри, воспользовавшись моментом, отцепился от министра, за которого держался все это время, и пересел на свое место. Министр, весь зеленый, схватился за бронзовую спинку своей кровати и, казалось, не заметил этого.
Автобус резко затормозил (и Гарри, и Фаджа приложило к спинкам), и по лестнице кубарем скатилась пожилая волшебница в дорожной мантии, а за ней спрыгнул и кондуктор с ее сундуком. Волшебница вывалилась из автобуса, а Стэн метким броском отправил за ней багаж. Бозо в дальнем конце салона что-то колдовал с камерой, не обращая внимания на рывки.
— Следующая остановка — Абердин! — провозгласил Стэн, и Гарри вцепился в спинку кровати обеими руками.
— Уф-ф, — сказал Фадж, когда «Ночной Рыцарь», разогнав все пытавшиеся заступить ему путь деревья, вырвался в поля. — Признаться, я еле успел к тебе на выручку! Что произошло, мой мальчик?
— На меня напал бульдог тети, — пожал плечами Гарри, предпочитая выдать только самую суть. — Точнее, она его на меня натравила. И… Мне пришлось раздуть сначала бульдога, а потом ее. Мне… что-нибудь будет за это?
— О, нет! — воскликнул министр. — Во-первых, самозащита от магглов — священное право и почетная обязанность каждого волшебника. Во-вторых… Ты же не использовал палочку? Система Надзора не сработала, и я узнал об этом только из рапорта…
— Нет, сэр! Она у меня до сих пор в чемодане. Если хотите, можете ее проверить!
Гарри нырнул под кровать и, несмотря на то, что автобус начал петлять между холмов, умудрился вытащить из чемодана свою остролистовую палочку.
Фадж, которого мотало туда-сюда по кровати, со второго раза все же смог правильно произнести заклинание.
— Ну что ж, Гарри, последнее использование — щитовые чары и обезоруживание, конец июня. Если не ошибаюсь, последний день учебного года.
— Я защищал учеников от револьвера мистера Локхарта, сэр! — Гарри снова выдал только самое важное, опустив тот факт, что револьвер был стартовым, а со щитовыми чарами он просто перестраховался.
— О, да, бедняга Гилдерой, — вздохнул министр, — мало ему этой истории, а тут еще и такой позор…
Гарри хотел спросить, что это за позор, постигший лилового красавчика, но увидел Бозо, ковыляющего к ним по проходу с пачкой готовых фотографий в руках.
— Прекрасно! — провозгласил министр, бросив взгляд на отпечатки. — После того, как мы завезем мистера Поттера в Годрикову Лощину, отправляйтесь прямо в редакцию.
— А можно мне одну фотографию, сэр? — кротко спросил Гарри. — У меня нет ни одной фотографии с министром, даже с маггловским, не говоря уже о Вас, Министр Фадж, сэр!
Автобус замер, как будто врезался во что-то, и Гарри, пользуясь моментом, улетел подальше от Фаджа и Бозо прямо с зажатой в руке копией.
— Конечно! — улыбнулся министр, поднятием котелка приветствуя многочисленных заспанных волшебников и ведьм, спускавшихся откуда-то с верхних этажей автобуса.
Многие из них, завидев одновременно и Министра, и Мальчика-Который-Выжил, просыпались и пытались дотронуться до Гарри, но людской поток безжалостно уносил их наружу.
— Сэр, — сделал умильные глаза Мальчик-Который, — а Вы не могли бы подписать мне эту фотографию? Вроде как эксперт? Ну, типа «заклинаний на палочке не обнаружено, а самооборона — священное право и почетная обязанность?» Вы так здорово это сказали, сэр! Я всегда-всегда буду это помнить!
Фадж надулся от гордости, достал из внутреннего кармана мантии перо и чернильницу и, под восхищенными взглядами последних покидающих автобус пассажиров, подписал фотографию.
— Когда-то давно я служил в ДМП, было дело, и до сих пор помню официальные формулировки! — похвастался он; пожилая ведьма, спускавшаяся последней, даже прослезилась и зааплодировала.
Гарри бережно спрятал подписанную фотографию в кошелек. Слова словами, а бумага, да еще и подписанная лично Министром, лишней не будет.
— Следующая остановка — Годрикова Лощина! — провозгласил Стэн Шанпайк, Эрни пнул ногой педаль газа, захохотал обтянутый кожей череп на приборной панели, и «Ночной Рыцарь» снова рванулся вперед.
— Ну, вот и все, Гарри, — улыбнулся мальчику министр, когда автобус остановился на главной площади небольшой деревеньки; Гарри увидел в окно какую-то стелу, вроде тех, на которых высечены имена павших в войнах. — В местном пабе всегда есть свободные номера, и никто…
— Доброй ночи, Корнелиус, — услышал Гарри голос Дамблдора. Повелитель Памяти стоял в пятне желтого света, прямо напротив открывшейся двери, и Гарри понял, что сегодня он в Годрикову Лощину точно не попадет.
Дамблдор тяжело поднялся в автобус.
— Два билета до «Дырявого Котла», для меня и молодого мистера Поттера, мистер Шанпайк, — приказал он Стэну. — С какао. И не забудьте о том какао, которое Гарри заказал Вам раньше. Две кружки — это же лучше, чем одна, не так ли? — подмигнул он Гарри. — К сожалению, господин Министр, все номера на втором этаже местного паба сейчас заняты. Так что, как это ни печально, мистера Поттера просто некуда поселить.
— Но… А дом родителей? — спросил Гарри. — Я мог бы…
— Увы, — развел руками Дамблдор, — дом был изрядно разрушен, не говоря уже о том, что в нем могли остаться следы темнейшей магии.
— Кроме того сейчас это мемориал! — пафосно заявил Фадж. — Мемориал в честь отважных Джеймса и Лили Поттер, которые ценой своей жизни…
«Мама с папой там, наверное, в бешенстве, — думал Гарри, пропуская сквозь уши речь министра. — Им — мемориал, а их ребенку, за которого они отдали жизни, — существование у ненавидящих его родственников вместо собственного дома. Неплохая благодарность… Может быть, это и есть та самая недостойная причина, о которой говорила миссис Кейн?»
— Дело даже не в этом, Корнелиус, — услышал он голос Дамблдора. — Дело в Сириусе Блэке.
— В Сириусе Блэке? — переспросил Гарри. — Это же тот самый маггловский убийца…
— Маггловский? Хха! — включился в разговор Стэн, балансирующий с тремя большими кружками в руках, зажатой подмышкой грелкой и зеленой зубной щеткой за ухом.
Гарри принял у Стэна две кружки и, подумав, отдал одну Фаджу. Тот взял ее и задумчиво пригубил. Подумав еще немного, Гарри спрятал зубную щетку во внутренний карман мантии, а грелку передал Дамблдору. Тот улыбнулся, уложил грелку под одеяло на своем спальном месте и повел палочкой над лицом мальчика. Ссадина на скуле Гарри перестала болеть.
