Будильник прозвенел для меня, как выстрел. Я вскочил. Сердце непривычно громко стучало в висках. Тяжко чувствовать, что момент, до которого еще вчера была целая ночь, наступил. В открытое окно доносились привычные звуки города. На кровати лежал теплый прямоугольник солнечного света. Родная обстановка комнаты, создаваемая мной из года в год по мере взросления, вкупе со всем остальным, умоляла меня остаться.

Нет! Слабостям больше нет места в моей жизни. Уютно быть тем, кем привык, но это путь по наклонной вниз. Пора подойти к зеркалу и честно признаться себе, что такой ты себе не нравишься. Жить в норе из своих ограничений, не видя белый свет, воспринимать только часть его, ту, которая не задевает больное самолюбие. Так больше нельзя. Хватит быть игрушкой в руках судьбы, пора взять на себя ответственность за обстоятельства и не взирая ни на что, парить белым облаком по жизни в свое удовольствие.

Мать зашумела на кухне кофеваркой. Она никогда так рано не вставала. Почувствовала важность момента. Я постарался казаться ей обычным, чтобы не вызвать ненужного беспокойства, но разве скроешь от нее. Она знала меня, как облупленного.

– Волнуешься?

– Вроде, нет.

– Я вижу, что волнуешься. Все будет хорошо, Витюш. Не так просто все поменять в своей жизни, но чтобы результат был, менять все равно надо. Ты же умненький, ты достоин лучшей жизни, чем я могу тебе дать.

Мать говорила все в точку, хотя понятия не имела, как ее напутствие подходит под мою ситуацию. Оно окончательно развеяло мои сомнения и даже подняло настроение. Нервный тремор в конечностях успокоился, и я с повеселевшим видом уселся завтракать. Мы поговорили с матерью о разном. Она подкладывала мне гренки, обжаренные с яйцом, а я ел их, как в первый раз, смакуя привычный вкус.

– За тобой заедут? – Спросила она, когда я тяжело выдохнув, откинулся на спинку стула.

– Сам. – Ответил я на коротком выдохе.

Переел напоследок. Перед тем, как выйти из дома я проверил электронную почту. Как обычно, одни рассылки. Бесцельно пошарил по сайтам. Хотелось еще немного задержаться в привычных вещах. Думаю, вы бы на моем месте поступили бы так же. И вдруг, как молния, меня пронзило предположение, что пока я тяну время, Эрла устанет ждать и наберет других несчастных, которые примут ее предложение.

Я быстро оделся, взял телефон, деньги, сумку с документами, чтобы успокоить бдительность матери. Она стояла рядом и с набирающимися в глаза слезами, следила за мной. Я обулся и поднялся, чтобы поцеловать ее.

– Давай, мам, пока. Через неделю увидимся. – Я чмокнул ее в щеку.

– Ты, Витька, прямо на глазах меняешься. Мужчиной становишься.

– Ну, мужчиной, так мужчиной.

Я открыл дверь. Из подъезда потянуло сквозняком. В комнатах громко хлопнули створки закрывшихся окон.

– Ветер перемен. – Прокомментировал я этот момент. – Я пошел.

– С богом, Витюш. Звони.

– А, да мам, меня предупредили, что вышки в поле, там связи нет.

– Как нет? – Мать испуганно посмотрела на меня. – А как же…

– Ничего, неделю вытерпим.

Я еще раз поцеловал ее в щеку и побежал вниз по ступенькам. Спешил из-за страха не успеть, хотя договоренность с Эрлой была. Мало ли, наберет нужную квоту уродцев и отправится по кругам ада без меня. Мне хотелось верить, что я ее чем-то зацепил, но поставив себя на ее место, понял, что мог зацепить только сочувствием.

Я был уверен, что мать смотрит мне в спину, поэтому сделал вид, что иду в сторону остановки общественного транспорта. Народу с утра уже было много. Люди давились в переполненных автобусах, чтобы успеть на работу. Я сел на лавку внутри остановочной будки. Все потенциальные пассажиры стояли ко мне спиной, в позе высокого старта, повернув головы налево, в ожидании своего автобуса. Я был среди них, но не одним из них.

Вынул из кармана пакетик с камнем. Выложил кристалл на ладонь и представил большие и выразительные глаза Эрлы. Обстановка не сразу дала мне сконцентрироваться на них. А может быть, прошло время, и их образ побледнел. Я не хотел, чтобы он бледнел. Мне нравилось видеть их. Как две путеводные звезды во мраке космоса.

Я добавил к желанию видеть глаза тепло чувств, которые они у меня вызывали и это сработало. Люди и шум с дороги отдалились, стены остановки задрожали, как в утреннем мареве и вдруг все исчезло. Не прошло ровно нисколько времени, а я уже сидел в какой-то каменной беседке, рядом с которой журчал небольшой водопад, впадая в пруд с цветущими кувшинками. У пруда стояла Эрла.

В городской администрации Транзабара было, как всегда, многолюдно. Новенькие, несмотря на свое разнообразное происхождение, все как один имели одинаковое испуганно-потерянное выражение лица. Как же жестоко было знать, что их ждет катапульта и далее суровый бег от самих себя прежних, к самим себе настоящим, без всякой возможности помочь.

Змея пришлось взять на руки, чтобы крупные люди, произошедшие от разных жвачных млекопитающих, случайно не раздавили его.

– Что-то сегодня особенно многолюдно. – Заметила кошка. – Наверное, Археорису, будет совсем не до нас.

Так звали цаплеобразного чиновника, отвечающего в городе миров за внутреннюю безопасность. Мне он напоминал китайца из-за того, что на нем всегда была надета шапочка с перышком и ярко-зеленый халат с вышивкой, отороченный красной окантовкой. Мудрости в нем и вправду было, как в каком-нибудь Конфуции. Говорил он мало, всегда по делу и слушал очень внимательно. Мне всегда казалось, что мир вокруг себя он видит совсем иначе, чем я. Он будто понимал суть вещей и событий намного глубже. Думаю, потому он и взялся за роль чиновника, чтобы держать нашу разномастную шушеру в подобии порядка.

Археорис, как ни странно, не был занят новенькими и даже обрадовался нашему визиту. Антош здесь бывал чаще нас и потому пернатый чиновник первым поздоровался с ним.

– Всегда рад, когда люди сами приходят ко мне. Хуже, когда их приходится доставлять. Какие идеи привели вас сюда? – Археорис поздоровался с каждым, похлопав дружески белым крылом.

– Ну, идея простая, нам хочется найти для себя занятие, в котором можно было бы с пользой использовать наше умение ходить по мирам. – Просто и понятно объяснил змей причину нашего визита. – Устали мы от безделья, от бесцельного использования нашего умения.

Пернатый раскрыл клюв и издал несколько резких птичьих звуков. Видимо, это был смех.

– Очень рад, что этот момент настал. – Не совсем понятно изъяснился чиновник. То ли ему понравилось, что нам все надоело, то ли он говорил про визит. – До того, как вы нашли дорогу в город миров и перебирали их один за другим, не задумывались ли вы остановиться в своем поиске? – Археорис по очереди заглянул каждому из нас в глаза.

В этот момент, когда его желтые глаза пронзительным взглядом микроскопического зрачка вывернули наизнанку мои мысли, я почувствовал себя лягушкой, на которую прицелилась цапля.

– Признаюсь, моменты слабости были. – Признался я. – У каждого из нас были такие моменты. В особенности, когда мы смогли вернуться домой.

– Очень правильное разграничение по смыслу. – Похвалил меня чиновник.

– Спасибо. – Гордый собой, я выпрямил спину.

– Это был первый серьезный этап превращения нас в настоящих иномирцев. – Змей тоже захотел себе порцию комплиментов.

– Вот именно, в настоящих. Умное замечание. – В кармане чиновника было бесконечное количество комплиментов. – Иномирец, не нашедший путь в Транзабар не считается настоящим, потому что он не познал сути своего умения. Он как воин, которому дали кусок железа, чтобы он выковал себе меч, но тот решил, что ему достаточно махать необработанным куском, чтобы постичь искусство.

– А вы это к чему? – Ляля запуталась в иносказаниях.

– Хороший вопрос, молодец. – Археорис махнул в ее сторону крылом.

Кошка немного смутилась.

– Есть большое количество так называемых иномирцев, которые замерли в определенной стадии, решив, что им этого достаточно. Подавляющее большинство из них безвредно. Снуют между мирами, предаваясь маленьким хулиганским радостям. Но есть, как вы можете догадаться, совсем другие иномирцы, для которых возможность переходить из мира в мир становится способом безнаказанного удовлетворения самых низменных желаний и запросов нездоровой психики. И таких тоже немало. Иномирец без правильной цели быстро превращается в преступника. Получив азы умения, он останавливается в развитии, занимаясь только использованием его в своих гнусных замыслах.