– Это была разминка. – Усмехнулась Эрла. – Завтра все будет очень серьезно. Какой урок вы вынесли?
– Младенец. – Неожиданно произнес Борис.
Его возглас остался непонятым, и я побоялся, что он снова впадет из-за этого в ступор. Однако паренек развил свою мысль.
– Чистый разум, без примеси прежнего опыта.
– Да, и это тоже.
– Командная игра. – Добавил я.
– Тоже верно.
– А что вынес из этого Глеб? – Спросила Эрла.
– А, что я вынес? Ну, надо было с собой брать подкрепиться на всякий случай.
– Да, насчет завтрашнего испытания, его желательно проходить на пустой желудок. – Предупредила Эрла.
– О, нееет.
Кажется, к такому испытанию наш напарник не был готов.
Глава 5 «Жорж»
В стеклянных клетках находились существа, а возможно это были обычные люди с очень необычной внешностью, собранные из разных миров. Они будто бы находились в состоянии сна или под действием наркоза. Те, кому от природы было удобнее лежать, лежали, другие стояли, сидели, висели на ремнях. Я подошел к стеклу, за которым находился «жоржеобразный» человек. Вполне себе обычный мужик, если не смотреть на его нос, выросший в длину сантиметров на пятнадцать.
– Какой у него длинный нос. – Заметила Ляля.
– Да, как у Буратины. Не пойму, что это за кунсткамера?
– Ты представлял себе по-другому. – Спросил змей, с любопытством рассматривая необычные экземпляры.
– Я представлял только определенный психотип человека, про окружающие его предметы я не думал. Похоже на музей уродов, только собранных при жизни. Может, отключим их и выпустим?
– А куда они пойдут? – Не согласилась со мной Ляля. – Надо заставить этого коллекционера самого вернуть их в миры назад.
– Он сбежит от нас, как только мы отвернемся, а то и раньше. Никакого давления, пока он не расскажет, чем занимается, а уж потом, оценка вреда и дальнейшее убеждение его в собственной неправоте. – Как всегда мудро посоветовал змей.
Мы прошли по бесконечным галереям прозрачных клеток. Я мог оценить только отклонения в людях, похожих на меня, но были здесь и насекомые с кучей конечностей, и рептилии и рыбы, и прочие виды человеческих существ, которые уже касались невероятными уродами, даже не имея никаких отклонений.
Ляля увидела кошкообразного человека и подскочила к стеклу.
– Бедняга, у него руки будто без костей. – Заметила она.
У этого экземпляра, лежащего в отключке на медицинской кровати, с кучей подсоединенных приборов, руки свисали с нее, словно наполненные жидкостью. До середины предплечья будто бы еще имелась кость, а потом рука резко изгибалась, как натянутая на культю резиновая перчатка.
– Как он ими ест? – Поинтересовался я. – Или ширинку расстегивает?
Я изобразил это на себе, за что получил от кошки укоризненный взгляд.
– Жорж, это некрасиво.
– Ляля, это был эксперимент. Попытка проявить участие. – Попытался я защитить свое поведение.
– Конечно. Именно так это и выглядело. Все-таки есть в тебе желание быть пересмешником, доставшееся от предков.
– Не спорю. Как у нас говорят, что крестьяне, то и обезьяне. Однако в нашем мире, серьезность не позволила кошкам стать умнее обезьян.
– Потому что у вас считается нормой кривляться и кричать. Кошкам даже сконцентрироваться не получается.
– Это ты опять про тот песенный конкурс вспомнила? Согласен с тобой на сто процентов, зрелище для примитивных обезьян. Я никогда не смотрел его, чтобы не деградировать.
– Хватит вам, друзья. Смотрите, как интересные экземпляры попадаются. Я даже затрудняюсь признать, от кого произошла эта форма.
Змей остановился возле клетки, в которой лежал человек с пунцового цвета отекшим лицом. О том, что у него есть глаза, нос и рот, свидетельствовали только оставшиеся от них маленькие отверстия. Простынь у него была откинута до пояса, и мне показалось, что руки его приросли к телу.
– Странная аномалия. – Мне показалось, что она мне что-то напоминает, но что именно, я не вспомнил.
– Какое-то нарушение покровных тканей. – Решил Антош.
– Выглядит отталкивающе. – Ляля сморщила носик и выставила розовый язык, жест максимальной брезгливости. Так же она отреагировала, когда я предложил ей похлебать окрошку.
В помещении было тихо, если не считать заглушенного стенами гула медицинских приборов. Достаточно насмотревшись на людей с физическими отклонениями, я почувствовал легкий приступ тошноты. Захотелось на свежий воздух. Только его здесь не было, сплошные перекрестки, насколько хватало глаз, из рядов стеклянных клеток.
Хозяин сего заведения не спешил знакомиться. А то, что он был в курсе нашего появления, мы не сомневались. Камеры стояли на каждом перекрестке и заботливо провожали нас стеклянным глазом, когда мы проходили под ними. Чувства хозяина кунсткамеры были мне понятны. Не привык он видеть людей, самостоятельно приходящих к нему в гости.
Я набрался наглости, встал под одну из камер и, глядя в ее объектив, произнес:
– Добрый день, уважаемый! Не соизволите ли выйти для общения к людям, проявляющим интерес к вашей работе.
– Жорж. – Ляля толкнула меня в бок. – Я после такого обращения точно сбежала бы.
– Давай сама. – Я уступил ей место.
Ляля подняла лицо к камере. Ее хвост нервно задергался. Вроде бы мы были в выигрышном положении, но почему-то волновались, будто это нам могут поставить условия. Наверное, это было с непривычки. Все-таки миссия вселенских поборников правосудия была ответственным делом, и не хотелось дать маху на первом задании.
– Мы пришли к вам в гости и обещаем вести себя, как гости. Нам интересно, чем вы занимаетесь, и хотелось бы узнать об этом больше…
– Не водите меня за нос! – Раздался громкий голос из невидимых динамиков. – Я что, нарушил какие-то законы, о которых не знал?
Мы замерли, не зная, что ответить. Разумеется, своим появлением мы напугали его. Человек беззаботно творил, что ему заблагорассудится, в полной уверенности, что его уникальная способность ходить между мирами является надежной защитой от любого проявления интереса извне и тем более контроля.
– Нет никаких законов, регламентирующих жизнь иномирца, кроме его собственной морали. – Произнес змей, вытянувшись как можно выше, чтобы казаться убедительнее.
– С моралью у меня полный порядок. Еще есть вопросы? Я слишком занят. – Ученый, если это был он, старался интонацией передать, как он тяготится нашим обществом.
– Вопросы есть. И не один. От разговора с нами вам не отвертеться. – Произнес я жестко в несвойственной мне манере, чем вызвал удивленный взгляд своих друзей. – В настоящий момент мы заблокировали вам выход из этого мира. – Я ткнул змея, чтобы он сделал свой фирменный фокус. – Мы можем сделать так, что вы больше никогда не сможете ходить по мирам. Поэтому, лучшим выходом для вас будет теплая дружеская беседа.
Я замолчал в ожидании ответа. Динамики молчали тоже.
– Антош, ты успел? – Спросил я змея, испугавшись, что моя пламенная речь прошла впустую.
– Успел. Тут он, рядом, под землей.
– Он случайно не крот? – Спросил я.
– Я не крот. – Ответили динамики. – Я готов к прямому разговору, без экивоков. Что вам нужно?
– Антош, – я наклонился к змею и спросил шепотом, – без чего он хочет с нами говорить?
– Без двусмысленности, начистоту.
– Именно так мы и собирались с вами разговаривать. Нам не интересно общение ради общения. Мы не оттачиваем риторику или искусство спора. Вы нам рассказываете, чем занимаетесь, а мы принимаем решение, как к этому относится, и соответственно, влиять или не влиять.
– Как вы меня нашли? – Спросили динамики.
– Продолжение нашего разговора состоится только при условии прямой беседы, лицом к лицу. И у вас нет выбора.
– Я понял. Сейчас я буду подсвечивать вам галереи, по которым вам нужно идти. Или ползти. Я встречу вас в лаборатории, там разговаривать будет удобнее всего.