Он чувствовал, как её сочные изгибы и выпуклости сливаются с его телом, как к ней прижимается его быстро твердеющая эрекция. Сакура застонала, её руки зарылись в его волосы, притягивая к себе его возбуждённое тело ещё сильнее. Его руки переместились на её плечи, когда их губы отстранились, к явному неудовольствию Сакуры. Она подняла на него глаза, и Итачи не смог сдержать вспышку желания, которая пронзила его пах при виде её вожделения.
— Кажется, ты готовила ужин, — сказал он, поглаживая её нижнюю губу большим пальцем.
— Ты меня отвлекаешь, — выдохнула Сакура.
— То же самое я могу сказать и о тебе.
— Это становится довольно проблематичным.
— Мне остановиться?
— Нет, — засмеялась Сакура, касаясь его губ своими. — Не смей.
Итачи не смог сдержать ответной улыбки, растянувшей уголки его рта.
— Помочь тебе?
— Нарежь эти овощи, — указала Сакура. — Фартук вон там.
Он повернулся, чтобы найти его, и обнаружил, что она приготовила для него чрезвычайно вычурный неоново-розовый фартук. Подавив желание рассмеяться, Итачи изобразил бесстрастное лицо, обвязал этого монстра вокруг себя и вернулся к стойке, вынув из ящика нож.
— Тебе идёт, — оценила Сакура с безразличным видом. Он не упустил из виду, как искривились её губы в попытке сдержать веселье. — Подчёркивает твои глаза.
Она взвизгнула и отскочила в сторону, когда он ринулся к ней.
***
Она держала его член, уверенно проведя один раз рукой до основания и обратно, прежде чем поднести головку к своей промежности. По её щекам растёкся румянец, который так ему нравился, её рот открылся от резкого выдоха, розовые волосы прилипли ко лбу, зелёные глаза затуманились похотью.
Он погладил её бедра и упругий живот, когда она опустилась на него, ахнув от того, что он проник сквозь её влажные складки. Смотреть, как она держит его, использует для своего удовольствия… это была, несомненно, одна из самых эротичных вещей, которые Итачи когда-либо видел в своей жизни. Вырисовывая большим пальцем медленные круги вокруг её клитора, он заставил её внутренние мышцы сжаться вокруг него.
Без предупреждения она резко опустилась на член, издав низкий, пронзительный стон, а он зашипел от удовольствия. Она сидела неподвижно, зажмурившись, пока её руки искали его, переплетаясь пальцами. Последние лучи заходящего солнца падали в окно, танцуя на её идеальной груди и затвердевших розовых сосках. Итачи ждал, борясь с желанием податься в неё бёдрами. Он активировал Шаринган, чтобы запомнить этот момент.
— Итачи… — выдохнула она, прижимая его руки возле его головы, приподнимаясь и опускаясь обратно. Она тёрлась о его таз, стонала при каждом движении, двигая бёдрами и насаживаясь на него, чтобы достичь удовольствия.
— Вот так, Сакура, — выдавил он, когда она отпустила его руки и положила свои ему на грудь. Он потянулся к внутренней стороне её бёдер и большими пальцами открыл её для себя — её тугие складки восхитительно растягивались вокруг него. Не в силах отвести взгляд, он запоминал каждую мелочь — от её влажного центра, оставлявшего капли на его лобке, до подпрыгивавшей при каждом движении груди, как она кусала губу, когда он касался этого идеального места внутри неё, как её пальцы царапали его пресс, когда она приближалась к пику.
— Так хорошо… — простонала она, закатывая глаза от удовольствия, и зарылась руками в волосы, усилив свои движения так, что они слышали влажные шлепки плоти каждый раз, когда она насаживалась на него, сосредоточенно сдвинув брови. — Ита—… — она задохнулась, когда его большой палец нашёл её клитор, поглаживая так, как ей нравилось. Оргазм пронзил её внезапно, заставляя почти болезненно сжаться вокруг него. Он стиснул зубы, сел прямо и сжал её бедра, входя в неё быстрыми, мощными толчками, пока не задрожал и не опустошил себя в неё, простонав её имя в кожу её груди, прижимаясь к ней.
Он обнимал её ещё минуту, прислушиваясь к её сердцебиению, возвращающемуся к норме, вдыхая её сладкий аромат, смешанный со свежим потом.
— Ты… используешь на мне Шаринган? — спросила она, всё ещё задыхаясь.
— Просто чтобы запомнить момент.
— Тебе это нужно?
Он поцеловал ложбинку между её грудей, обхватив руками её бедра.
— Опыт научил меня, что даже самые драгоценные воспоминания тускнеют с течением времени, — он поднял глаза и встретился с её полуприкрытым взглядом, когда она погладила его по голове. — Не возражаешь?
— Нет, — ответила Сакура, целуя его в лоб. — Просто… Такое чувство, будто это прощание.
Он потянулся, чтобы убрать её влажные от пота волосы со щеки.
— Я никуда не уйду, пока ты сама этого не захочешь.
— Тогда не уходи, — сказала она, и он услышал печаль в её голосе.
— Не буду, — пообещал Итачи.
Он помог ей снять её расслабленное тело со своего теряющего твёрдость члена и встал, направив её в ванную, чтобы помочь ей принять душ, прежде чем нырнуть под воду самому. Она улыбнулась, когда он помассировал ей голову шампунем, и покраснела, когда он двинулся, чтобы помыть её между ног. В свою очередь, она тщательно вымыла его мягкий член и каждую маленькую складочку его тела, а после мытья расчесала его длинные волосы. Она стояла неподвижно, пока он вытирал её полотенцем, и скользнула меж простыней, пока он вытирался сам.
— Твоя кровать намного удобнее, — вздохнула Сакура, прижимаясь к нему.
— Она немного больше, — согласился Итачи.
— И не только, она мягче моей… И простыни пахнут тобой, — улыбнулась она. — Хотя эти тоже пахнут тобой, — она помолчала. — Ты возвращался туда с тех пор, как вернулся с задания?
— Хочешь, чтобы я это сделал?
— Нет, — ответила Сакура, играя со полоской волос на его груди. — Я просто… — она замолчала.
Он знал, о чём она думала. Зарывшись рукой в её волосы, он притянул её ближе, касаясь губами ромба на лбу. Горе, которое он нёс из-за убийства собственной семьи, когда-то было захватывавшей его пустотой, пока он не подавил все эти мысли — в конце концов, он должен был заботиться о пятилетнем ребёнке.
Но теперь даже Саске исчез. И временное облегчение, которое принесла ему Сакура, не избавило его от тяжелого чувства, сжимавшего сердце, или от комка в горле, который отказывался исчезать. Он был тонущим человеком, способным дышать благодаря находящейся рядом с ним женщине, но привязанным ко дну океана, готовому утянуть его под воду.
— Там для меня ничего нет, — сказал Итачи. — Это всего лишь пустой дом.
Он почувствовал, как задрожали её плечи, ещё до того, как ощутил, что ему на плечо упали горячие слёзы, и крепче прижимал её к себе, пока она молча плакала. Итачи прислушивался к её плачу, опустив подбородок на её макушку, и ждал.
***
— Как можно быть таким счастливым и в то же время таким печальным? — удивилась Сакура.
— Аверс и реверс — две противоположные стороны, но они всё равно являются частью одной монеты. Человеческие стороны бесконечно сложнее и не всегда могут быть взаимодополняющими, но они сосуществуют.
Она приподнялась на локтях и посмотрела на него.
— Уже дважды.
Итачи поднял бровь.
— Дважды ты взял концепцию, которую я ни за что на свете не смогу понять, и объяснил мне её за несколько секунд. Ты великолепен.
— Мне это говорили.
Сакура усмехнулась, поглаживая пальцем уголок рта Итачи, который приподнялся вверх.
— Можно тебя кое о чём спросить? Об… инциденте.
Она притворилась, что не заметила, как он напрягся под её прикосновением.
— Да, — ответил он.
— Почему ты не ушёл? — она замолчала.
— До или после?
— А было до?
Итачи издал тихий звук.
— Я обдумывал это. Когда Шисуи бросился в реку Накано и клан Учиха радикализировался ещё больше… Я знал позицию Данзо относительно этого, и понимал, что Третий не сможет это остановить. В течение нескольких дней я знал, что конец близок, и в те дни думал о том, чтобы уйти.
— Что тебя остановило?
Он посмотрел на неё.
