— Мне нужно научиться вовремя закрывать рот.

Он наклонился и прижался губами к её лбу.

— Прошу, не надо.

Сакура просияла.

— Ладно, давай делать яичницу.

Пока она ставила сковородку на плиту, Итачи выбрал четыре яйца и положил их рядом с ней. Прикусив губу, пытаясь удержаться от смеха, Сакура подняла одно яйцо, чтобы он увидел, и разбила его о край сковороды, с отработанным мастерством выливая на поверхность липкое нутро. Она взяла следующее, повторила движение и, закрыв сковороду крышкой, повернулась к Итачи.

— Не сильно и не слишком слабо, — сказала Сакура, повторяя урок, который преподала ему в первый раз, почти три года назад.

— Да, Харуно-сенсей, — послушно повторил Итачи, обнимая её за талию и заглядывая в сковородку. Хотя он делал вид, что равнодушен ко всему происходящему, Сакура видела напряжённую сосредоточенность, скрывавшуюся в его тёмных глазах. Итачи относился к этому так же серьёзно, как и к любой другой миссии S-ранга — мысль об этом вызвала улыбку на её лице.

Решив, что с яичницей покончено, Сакура с размаху сняла крышку и театральным движением руки протянула ему яичницу.

— И готово. Теперь твоя очередь.

Она отступила в сторону, позволяя ему взять одно яйцо. С той же точностью, что и она, Итачи расколол его на сковороду. Она заглянула внутрь, но скорлупы в яйце не обнаружила. Кивнув, она позволила Итачи расколоть второе и после тщательного осмотра разрешила ему накрыть сковороду крышкой.

Сакура прикусила губу, чтобы не рассмеяться, когда Итачи, держа руки по обе стороны плиты, наклонился над той, с предельной концентрацией глядя на сковородку.

— Выглядит неплохо, — подбодрила его Сакура.

В этот самый момент открылась входная дверь.

Удивлённые, они оба посмотрели в её сторону и увидели стоящего в дверном проёме Саске.

Едва не уронив тарелку, Сакура поставила ту на стол. При виде друга её глаза наполнились слезами. Прошло почти три года с тех пор, как она видела его в последний раз — три года с тех пор, как он ушёл из Конохи и вопротил один из её кошмаров в реальность.

У Сакуры перехватило дыхание, когда она увидела, как он выглядит. Он стал выше, его волосы стали длиннее, хотя, похоже, он пытался их подстричь. Униформу Конохи заменили простые чёрные брюки и рубашка.

В руках он держал коробку, в которой, казалось, хранились все его пожитки — от свитков и оружейной полироли, которыми он всегда любил пользоваться, до небольшой стопки одежды и выглядывающего сбоку зелёного жилета Конохи. Именно тогда, и только тогда, она вспомнила сообщение, которое передала Саске в день ухода.

«Итачи», — сказала она, схватив его за руку. — «Итачи хочет, чтобы ты знал — здесь тебя всегда ждёт дом, когда бы ты ни захотел вернуться. И что он всегда будет любить тебя, что бы ты ни делал».

Итачи стоял неподвижно, словно боялся, что любое его движение может спугнуть младшего брата. Сковорода, в которой жарилась яичница, испустила дым, и Сакура рванулась, чтобы снять её с плиты и бросить в раковину. Итачи же не мог оторвать взгляд от Саске.

Саске выглядел в равной степени смущённым и неуверенным, тёмные глаза метались по кухне, будто вбирая её. Его взгляд на мгновение задержался на Сакуре, но в нём не осталось ни гнева, ни печали, только осторожное тепло, которое, как она боялась, никогда не вернётся.

— Сакура, — поздоровался он.

— Саске, — выдохнула она, вытирая слёзы.

Затем он посмотрел на Итачи.

— Сегодня не понедельник, — заметил Саске, краснея и отводя глаза, но Сакура не упустила крошечную усмешку, которая тронула его губы, прежде чем он добавил так тихо, что она едва расслышала: — Нии-сан.

С этими словами он поднял повыше коробку с вещами и зашагал вглубь дома. Сияя сквозь слёзы, Сакура смотрела, как он поворачивает за угол, и её сердце наполнилось теплом. Она повернулась к Итачи.

— Тебе нужно хорошенько поработать над совершенствованием яичницы. Саске любит глазунью по утрам, — сказала Сакура, вытирая глаза.

— Да, — сказал Итачи. Широко раскрыв глаза, Сакура посмотрела на Итачи, который стоял, дрожа от беззвучного плача, всё ещё глядя на угол, за которым скрылся Саске. Сакура потянулась к нему и обхватила руками за талию. — В следующий раз она будет идеальной.

Розочка обнимала Мальчика-с-данго, плачущего из-за семьи, которую он считал утраченной, и из-за брата, который к нему вернулся.

КОНЕЦ