— Извините.

Нужно было брать себя в руки. Отошла от раковины и надавила острыми ногтями на еще не до конца заживший шрам на ладони, чувствуя, как расплывающаяся физическая боль затмевает ее воспоминания, затмевает Маркуса. Физическая боль всегда была отличным якорем к реальности, где не было Его.

Влада поняла, что нужно бежать из Чикаго, когда неосторожно оступившись, разбила вазу, осколками разлетевшуюся по всему полу гостиной. Присела, долго разглядывая самый большой, аккуратно подняла его и сильно сжала в ладони, наблюдая, как течет кровь. Больно стало потом, когда ее в таком виде увидела горничная, прибежавшая на шум. Только эта боль была слабее, чем боль в груди, а еще отлично ее перебивала. Рассматривая забинтованную руку, она поняла, что достигла точки невозврата, что останься она в Чикаго, в следующий раз поранит уже не руку.

Наследства хватило бы на безбедную жизнь где угодно, и возможно позже она обязательно купит дом где-нибудь в Подмосковье, но пока… Пока она стояла на регистрации рейса «Чикаго — Край света». Ее Край света. Край Света, где была ее мама. Лондон был лишь небольшой остановкой, чтобы закончить все дела. До регистрации на рейс до Москвы оставалось чуть больше четырех часов, и ей нужно было поторопиться.

Разглядывая город за окном забавного, по мнению Влады, черного такси, она была уверена, что до нового дома Андреи осталось совсем чуть-чуть. Она не ошиблась, и вскоре такси остановилось, а дверь дома после тяжелого звонка открылась.

— Влада, девочка моя.

Попасть в объятия Энди было приятно, она словно забирала часть боли, хотя сколько переживала ее сама, Влада могла лишь догадываться. В любом случае, Андреа прекрасно знала, как было тяжело, и всегда говорила лишь правильные слова.

— Проходи. Как долетела?

— Неплохо, но жутко устала. Угостишь меня чаем? А то скоро следующий рейс, я не переживу.

— Переживешь, милая. Чай Сары творит чудеса, эти англичане знают в этом толк.

Они расположились в гостиной, так похожей на ту, что была в Чикаго. Они с… С Маркусом частенько первое время заходили на чай. Ногти сами потянулись к пресловутому шраму на ладони.

— Знаю, все почти точь-в-точь как в Чикаго. Но я не исправима. Да и так проще.

— Как ты справляешься с этим?

— Просто представляю, что сегодня он мне забыл позвонить. Слишком занят, чтобы приехать. Но завтра… Завтра он обязательно позвонит. И так по кругу. Изо дня в день жду, что завтра он позвонит. Не знаю, — Андреа оглядела гостиную и вздохнула, снова переведя взгляд на Владу, — Порой мне кажется, что я все еще в Чикаго. Особенно когда дома одна. Смотрю на дверь, будто она может открыться и войдет Маркус. А потом вспоминаю, что я в Лондоне, он не войдет, но завтра обязательно позвонит. Глупо наверное, но помогает. Спасибо, Сара.

Сара принесла чай и удалилась, а они больше не возвращались к разговору о Маркусе. Влада лишь слушала, что рассказывала Энди о жизни в Лондоне, и понимала, что ее выдержки, ее спокойствия никогда не достичь. А именно этим качествам она хотела научиться, только научилась лишь искусной лжи. В этом она могла почти сравняться со своим учителем.

— Мне кажется, тебе пошел развод на пользу, — отметила Влада, а Андреа слабо улыбнулась, отпив чай.

Не заметить это было почти невозможно. За всей грустью, затаившейся глубоко в глазах, видно было облегчение. Будто с плеч Энди сняли груз целого мира.

— Может, я не знаю. Я стараюсь жить дальше, а Френк… Знаешь, никогда не думала, что рядом с таким человеком я буду чувствовать себя спокойно. Он так далек от Дэмиана, да они как небо и земля, и видимо, эта порой грубая, порой неотесанная земля была мне нужна. Похоже, в душе я так и осталась девочкой из приюта, которой нравятся плохие мальчики. Да и здесь Ник… Пусть он не простил меня, но стараться быть ему матерью за все тридцать лет… Это стимулирует. К тому же, Рене обещала в скором времени прилететь в гости с мужем из Италии, да и близнецы на следующий год поступят здесь в закрытую школу.

— Надеюсь, возвращение в Россию мне тоже пойдет на пользу.

— Обязательно пойдет. Жизнь продолжается, моя девочка, — Андреа взяла ее за руку, и Влада почувствовала, как к глазам почему-то начинают подкатывать слезы. — Он бы хотел, чтобы ты жила счастлива. Он навсегда останется в сердце, но ты жива, не забывай об этом. И просто будь счастлива. И там, на Небесах, ему будет спокойно. Мы должны быть сильными ради него. Сильными и счастливыми.

Влада бы хотела разрыдаться. Плакать долго и говорить с Энди. Рассказать ей все свои желания, все свои тайны, все то, за что ей почему-то сейчас было стыдно. Было стыдно, что хоть и косвенно, но она была причастна к смерти Маркуса. И от этого ее ломка порой становилась просто невыносимой. Но рассказывать об этом было нельзя, ее бы не поняли, поэтому вместо слез она вымученно улыбнулась и отпила чай, из последних сил держа себя в руках.

— Мы обязательно будем.

А еще она хотела остаться подольше, только вот время до следующего рейса предательски утекало, а еще нужно было съездить к Эмили, узнать, как у нее дела. Адрес ей сообщила Андреа, они тепло попрощались, и Влада уже собралась уходить, но…

— Ты так и не нашла настоящего убийцу Маркуса? — обернулась на пороге, а Энди не торопилась отвечать.

— Я уже близко. Я сразу сказала, что этот паренек невиновен и сидит за чужие грехи.

— Скажешь мне, когда узнаешь?

— Я не уверена, что хочу узнавать. Мне кажется, это будет самое горькое разочарование в моей жизни. И я не уверена, что смогу справиться еще и с ним. Но если узнаю, то обязательно сообщу.

— Спасибо. Прощай, Андреа.

— Может, еще свидимся.

— Надеюсь, но пути Господни…

Наблюдая из окна такси, как за углом скрывается дом Андреи, Влада четко осознавала, что та в своих поисках была на правильном пути. Дойдет ли она до конца, Владислава не знала, но почему-то подумала о возможном горьком разочаровании еще одного человека. Эмили. И она это разочарование точно не заслужила. Разве что так и не смогла стать счастливой с Ником.

Она не торопилась заходить в дом, где на последнем этаже была Эмили. Стояла и курила, сжимая тонкую сигарету. Почему-то боялась, что Эми не пустит ее, обвинит в грехах покойного мужа, выставит прочь, захлопнув дверь прямо перед носом. Но поговорить с ней так хотелось. Поговорить и понять, что она не виновата еще и в несчастьях этой маленькой девочки, которую она не хотела отпускать в лапы Ника.

Эмили открыла ей не сразу, Влада даже подумала, что дома никого не было. Собралась уже уходить, как дверь сначала немного приоткрылась, а потом и вовсе распахнулась, а на пороге стояла удивленная Эми.

— Влада? А ты… как тут?

— Сюрприз, — она улыбнулась и тут же угодила в объятия. Все страхи испарились в один миг.

— Это лучший сюрприз, проходи, ты надолго?

— На полчаса, у меня скоро рейс.

— Полчаса? — личико Эмили тут же погрустнело, но она почти сразу натянула улыбку, затянув Владу в квартиру и закрыв за ней дверь. — А куда летишь?

— В Россию.

— На время или…

— Навсегда.

— Значит, возвращаешься домой. Наверное, это здорово.

— Не знаю, как раз и узнаю. А ты бы хотела вернуться домой?

— Мой дом здесь, так что… — Эми оглядела гостиную и пожала плечами, — я дома. Пойдем на кухню. Чай будешь?

— Свою дозу я уже превысила на сегодня. Есть что покрепче?

— У Ника должен быть виски, сейчас посмотрю.

— Отлично. Пойдет перед долгой поездкой.

Они расположились в гостиной, Влада в кресле с бокалом отменного виски, а Эмили на диване, подобрав под себя ноги, с чашкой кофе. Именно так Влада и представляла логово Ника. Серое, темное и безжизненное. Хотя Эми, похоже старалась вдохнуть хоть какую-то жизнь в это серое уныние: яркие подушки, статуэтки, фотографии. Но помогало как-то мало.

— Ну как ты здесь устроилась?

— О, просто прекрасно. Меня без проблем взяли в медицинский колледж и…